— Ты по делу? — не поднимая головы, сухо спросил Волков.
— А ты как думаешь? — не без издевки ответил Власов.
— Думаю как всегда. Со своими пустяками.
Илья отложил бумаги и посмотрел сквозь своего посетителя, на Милу.
— Мила, солнышко, сходи на пост, попроси Тамару проведать пациента из седьмой палаты, и скажи что я скоро начну обход.
Мила послушно поднялась. Бросила недоеденный гамбургер в урну и вышла. В кабинете остались Волков, Власов, Лена и неизвестный юноша. Едва дверь за девушкой закрылась Волков поднялся и подошел к окну.
— Красивая девушка, не правда ли?
Власов бросил взгляд на закрытую дверь и пожал плечами.
— Не знаю, не обратил внимания.
— Сколько в ней грации и величия. Она могла бы стать замечательной матерью и любящей женой.
— К чему все это? — понимая что Волков завел разговор не спросила, спросил Паша. — Если бы я знал, что обращаясь к тебе я сам приведу твою шайку к жертвам, я бы десять раз подумал.
— Я бы все равно их нашел. — ответил Волков и наградил следователя прямым и властным взглядом. — Знаешь сколько было этой девушке, когда ее впервые изнасиловал родной отец. Семь! Сердце не забилось чаще? Ее брату было десять. А другому ее брату шесть.
— Это не оправдывает преступления.
— Ну да, ты обвиняешь меня в гуманности, а я обвиняю тебя в бездействии. Если бы вы работали лучше, если бы не отменили смертную казнь. Ты сам говорил, что этих тварей сажаю, а потом выпускают и это называется красиво — брешь в системе. Только я придумал свою систему.
— Твоя система называется — убийство.
— Нет. Они к твоему великому сожалению все живы. Я просто убрал один не нужный элемент — ваши гонки за ними. Вашу тянучку времени. Ваши промахи. Поверь мне, я не нарушил их права на жизнь. Они все живы. Правда я не сказал бы что здоровы. Но живы. Хочешь сам убедиться. У меня сейчас обход.
Волков обошел стол и встал напортив Павла.
— Забыл тебе сказать спасибо за музыканта, но так вы же гонялись за ним почти тридцать лет, и если бы не ваша ошибка, то можно было спасти столько жизней.
— К чему этот театр? — ехидно спросил Павел. — Веди меня к ним, я хочу увидеть их лично.
Волков пожал плечами и направился к выходу. Власов последовал за ним. Проход мимо Лены, он бросил на нее презрительный взгляд, обвиняя в предательстве и заметив в ее глазах тоску отвернулся.
Следом за Волковым он прошел до палаты номер семь и вошли внутрь. В просторной и светлой комнате стояла семь коек. Шесть вдоль стенок и одна у широкого окна. Все они были заняты, на каждой из них под плотным одеялом вырисовывался силуэт человека.
На спинках висели таблички с именами и датами.
Первая гласила:
Пыльцов Юрий Николаевич 27 июня 2010 года.
Состояние — вегетативное.
Власов прочитал надпись, подошел к постели и отдернул одеяло. Он отшатнулся, когда увидел перед собой лицо того самого преступника, который положил семя раздора между медициной и законом. Это был тот самый негодяй, который в подъездах жилых домов насиловал и убивал девочек. Тот самый который якобы бежал из спецучреждения. Он лежал неподвижно, в углу рта его пенилась желтая жидкость, а стеклянный взгляд был устремлен в потолок.
Власов положил руку на пистолет, готовый в любую минуту защищаться.
На следующей койке лежал очередной педофил, обездвиженный и приведенный в вегетативное состояние, его Власов не знал, как и еще троих. У окна Власов обнаружил музыканта, сквозь его светлые волосы проглядывался темный шрам от операции.
Палата полная черных душ. И все эти люди были обращены в овощи. Власову даже показалось, что если во всем мире стихнут все звуки, он сможет услышать жуткие крики этих несчастных.
— Что ты с ними сделал? — обернувшись к Волкову спросил он.
Тот пожал плечам.
— То что должен был сделать ты. Обезвредил.
— Ты безумен.
— Все гении безумны, но кто знает эту грань? Неужели ты думаешь, что только массовое состояние нормальности является эталоном. У меня свое мнение. Принимаю свои решения. Я не делаю ничего плохого. Они живы. Я наоборот — спасаю их. На моих руках нет крови. А на их есть. Если ты посчитаешь число невинных душ, повисших над этими монстрами, то оно будет трехзначным. Тебя это не страшит? И они гуляли бы на свободе, не займись я этим делом. Это ли не упущение закона?
Власов достал наручники и пистолет.
— К стене мразь. Руки на голову.
Волков спокойно покорился. Он подошел с стене, положил руки за голову и раздвинул ноги на ширине плеч. Он не собирался сопротивляться, он хотел достучаться. Донести до Власова свою истину, попробовать притянуть на свою сторону. И в этот момент зазвонил телефон.
— Да! — грубо буркнул в трубку Власов.
Илья спокойно стоял у стенки и ждал пока следователь закончит разговор.
— Подожди! Не кричи! — вдруг рявкнул Павел. — Говори четко! Дай трубку Олегу. Да. Говори.
На несколько минут повисла тишина. Власов кого-то внимательно слушал. И когда он договорил, Волков почувствовал на своем плече руку. Его не собирались арестовывать. Власов передумал?
Илья обернулся и увидел каменное лицо следователя. Никогда еще он не видел его таким.
— Мне нужна твоя помощь. — словно в бреду произнес Павел.
— Что случилось?
— Мой сын пропал.
И если бы на самом деле тела лежащие на койках могли говорить, они в один голос закричали бы от ужаса. Осознание, что власть перешла на сторону их палача, и теперь им неоткуда ждать помощи, страшило их больше туманного будущего на этих больничных койках.
Дорога до Кингисеппа была просто ужасной. На протяжении всего пути, только в некоторых местах не было скоростного ограничения, но сразу как только заканчивалось действие запрещающих знаков, начиналась бездорожье. Жуткие канавы и выбоины, кусками развалившийся асфальт.
Власов вновь сел за руль внедорожника Хелена. Девушка молча сидела рядом. Волков и его верный помощник остались в Питере. Они собирались опросить всех кто мог хоть что-то видеть и еще раз осмотреть места, где убийца оставлял свои жертвы.
Имени помощника доктора Власов так и не узнал, узнал только что он был жертвой одного изувера и Волков спас его. Теперь парень считает своим долгом служить доктору в исполнение его замысла.
Через три с половиной часа, они въехали в Кингисепп. Павел никогда не был в этом городе. С сыном он всегда общался в присутствии жены и ее нового избранника, и всегда только в Питере, где-нибудь в центре.
Он вообще о существовании сына узнал только когда в роддоме у его гражданской жены спросили кто отец, а она подумав что все-таки неправильно будет при живом отце держать мальчика сиротой, назвала полное имя Власова. А позже позвонила ему и выслала фотографию новорожденного сына. Власов тогда еще пытался добиться чего-то большего, но несостоявшийся тесть доходчиво объяснил бывшему любовнику соей дочери — что если он желает и вперед вести спокойный образ жизни и изредка встречаться с сыном, то спокойно примет этот факт как должное и будет спокойно довольствоваться встречами которые посылает ему судьба.
Алиментов с него не требовали, и Власов сам, только для того чтобы в будущем что-то сделать для сына откладывал на книжку часть своей зарплаты, умудряясь жить на оставшиеся крохи.
Последний раз он видел Дениску месяц назад. Жена привозила его в город и все вместе они ходили в кино.
Когда истеричным голосом его супруга орала в трубку об исчезновении ребенка, он решил что та как всегда бредит и что то преувеличивает. Но когда Олег холодно и ясно объяснил что уже час как они не могут найти Дена, и кто-то из прохожих видел как он разговаривал с незнакомым мужчиной в парке, в ушах у него загудело а сердце ушло в пятки. Предчувствие, самые отвратительный из признаков догадки, закрылся к нему в мысли. Именно поэтому он попросил помощи у Волкова. В один миг у него в голове родилась идея — раз они так легко ловят самых опасных преступников, значит и его сынишку найдут.
Дом где жил его сын, находился рядом с парком, вернее это нельзя было назвать парком — скорее лес, облагороженный и ухоженный. Напротив дома, через дорогу находился дом культуры, а вокруг только серые, пятиэтажные дома.
Только один вид окружающий дом, вызывал угнетающее чувство паники и страха. Даже Лена, едва выйдя из машины, невольно поежилась предчувствую что-то плохое.
Припарковав машины, они все вместе прошли к подъезду. На лавке, уронив голову на руки сидела Тина. Власов не сразу узнал молодую женщину. Она подняла на него заплаканное лицо, с темными кругами размытой косметики и узнав замершего перед ней мужчину, в отчаянии бросилась к нему.
Она схватилась за ворот его куртки и начала трясти.
