Удовлетворенная, я достала из кармана банку со средством против насекомых, поставила ее на одну из толстых веток в качестве опознавательного знака и вновь пошла по тропе, отгибая вьюны и ветки. Ноги мои почти не гнулись, словно налитые свинцом, и я двигалась очень медленно. В месте соединения тропы с дорогой я повесила на ветки обе перчатки и побрела к воротам. Я чувствовала себя настолько уставшей, что, казалось, вот-вот упаду. Я знала, что скоро полностью потеряю силы, и хотела к тому моменту находиться где-нибудь вдали от этого жуткого места.
Моя старенькая "мазда" стояла там, где я ее оставила. Я пересекла улицу, направляясь к машине и стараясь не думать о том, что кто-то может поджидать меня в ней. На ходу я принялась ощупывать карманы в поисках ключей, а найдя их, мысленно выругала себя за то, что ношу так много ключей в одной связке. Дрожа от страха, я приблизилась к "маз-де", выбрала нужный ключ, открыла дверцу и почти без чувств рухнула на водительское сиденье.
Я страшно хотела спать, поскорее забыть о только что произошедших событиях, но сознавала, что должна побороть в себе это желание. Кто-то мог до сих пор находиться поблизости, следить за мной, строить планы дальнейших действий.
Если я задержусь здесь еще хоть на секунду, подумала я, упорно расширяя слипавшиеся глаза, то допущу непоправимую ошибку.
Перед глазами вновь возник образ Джорджа Бернса. В моих ушах прозвучали его слова: "Меня всегда привлекало будущее. Я намереваюсь провести в нем остаток своей жизни".
Я расправила плечи и почувствовала очередной приступ безумной головной боли.
– Если тебе хочется попасть в будущее, Бреннан, сматывайся отсюда как можно скорее, – произнесла я вслух.
В закрытом пространстве мой голос прозвучал довольно отчетливо. Это помогло мне сориентироваться в реальности. Я завела мотор, и на экранчике передо мной высветились зеленые цифры: 2:15. Во сколько же я выехала из дома?
Все еще дрожа, я включила печку, хотя в том, что она поможет, сильно сомневалась. Озноб, который я ощущала, лишь частично был вызван ветром и ночной свежестью. Более мощный холод сидел в моей душе, а от него при помощи печки не отделаться. Не оглядываясь, я тронулась с места.
* * *
Я еще и еще покрывала грудь ароматной мыльной пеной, надеясь, что она поможет быстрее отделаться от впечатлений безумной ночи. Я подставляла лицо и тело под тонкие струи теплого душа в течение двадцати минут, пытаясь согреться и заглушить звучащие в голове голоса.
Тепло, пар и запах жасмина должны были подарить расслабление, хотя бы частично снять напряжение и боль. Но ничего подобного не происходило. Я пребывала в кошмарном состоянии и постоянно ждала звонка. Звонка от Райана. Чтобы не пропустить его, я принесла в ванную телефон.
Я позвонила дежурной диспетчерше сразу по возвращении домой, не успев снять мокрую одежду. Она разговаривала со мной неохотно, беспокоить детектива посреди ночи ей ужасно не хотелось. Дать домашний телефон Райана наотрез отказалась, а листок с номером, который он сам мне вручил, я оставила на работе. Трясясь посреди гостиной, все еще изнывая от головной боли и тошноты, я объяснилась с диспетчершей довольно жестко, решив, что завтра извинюсь перед ней. Это подействовало.
С тех пор прошло уже полчаса.
Под мокрыми волосами шишка на затылке на ощупь походила на сваренное вкрутую яйцо и на малейшее прикосновение реагировала болью. Прежде чем залезть в душ, я провела самоосмотр, правилам которого была давно обучена: исследовала зрачки, резко повернула голову вправо и влево, уколола руки и ноги, проверяя их на чувствительность. Все части моего тела вроде бы сидели на своих местах и исправно функционировали. Если я и перенесла в какой-то момент сегодняшней ночи сотрясение мозга, то довольно незначительное.
Я выключила воду и вылезла из ванны. Телефон молчал, словно покойник.
– Черт! – выругалась я. – Где он?
Вытершись, я укуталась в старенький плюшевый халат, обернула голову полотенцем и проверила автоответчик. Красный огонек не горел. Я проверила, не сломался ли телефон, поднеся трубку к уху. Естественно, он не сломался. Просто я пребывала в безумном волнении.
Я прошла в гостиную, положила телефон на кофейный столик и прилегла на диван, намереваясь передохнуть всего несколько минут, а потом пойти на кухню и чего-нибудь съесть. Но озноб, и напряжение, и усталость, и головная боль тут же слились в единую волну и накрыли меня с головой. Я погрузилась в глубокий неспокойный сон.
* * *
Я стояла у ограды, наблюдая сквозь нее, как какой-то человек огромной лопатой копает яму. Когда плоскость лопаты взмывала вверх, я видела вцепившихся в нее крыс. Крысы серым шевелящимся ковром покрывали всю землю. Приходилось то и дело пинками отшвыривать их. Человек с лопатой стоял в тени, и я долго не могла понять, кто это. А когда он повернулся и поманил меня рукой, я мгновенно его узнала. Это был Пит. Я видела, что его губы двигаются, однако не слышала ни единого слова. Неожиданно рот Пита стал превращаться в черный, ровный, с каждой секундой увеличивающийся круг. Его черты растворились в этом круге, а лицо обернулось ужасающей клоунской маской.
По моим ступням побежали крысы. Одна тащила голову Изабеллы Ганьон, вцепившись зубами в ее волосы. Я попыталась уйти, но ноги отказывались слушаться. Меня окружала жидкая грязь. Я посмотрела наверх и увидела смотрящих мне в глаза откуда-то сверху Шарбонно и Клоделя. Я хотела что-то сказать... Тщетно. Слова как будто застряли в горле. Я протянула к детективам руки, но они не обратили на мой жест никакого внимания. Я увидела, что к ним приближается третий человек – в длинной мантии и странной шапке. Он взглянул на меня и спросил, разрешено ли мне здесь находиться. Я хотела ответить, но была не в силах выдавить и звука. Человек сказал, что я на территории церкви и должна ее покинуть, что только церковнослужители имеют право входить в ворота. Полы его сутаны развевались на ветру, и я боялась, что его шапка упадет в могилу. Он одной рукой удерживал сутану, в другой у него был сотовый телефон. Телефон зазвонил, но человек не ответил. Телефон звонил и звонил, звонил и звонил.
Точно так же как телефон на моем кофейном столике, который в конце концов выдернул меня из сна.
– Гм. М-м, – промычала я сонно, взяв трубку.
– Бреннан?
Англофон. Говорит резко. Кто-то знакомый. Я старательно пыталась привести в порядок свой все еще дремлющий мозг.
– Да?
Я взглянула на руку. Часов на ней не было.
– Это Райан. Надеюсь, не произошло ничего страшного.
– Который сейчас час?
Я понятия не имела, как долго проспала. Наверное, старею.
– Четыре пятнадцать.
– Секундочку.
Я положила трубку на стол, прошла в ванную, умыла лицо холодной водой, спела куплет из "Пьяного моряка" и, на ходу по новой обвязывая полотенцем голову, вернулась на прежнее место. Мне не хотелось приводить Райана в еще большее раздражение, заставляя ждать, но еще меньше я желала разговаривать с ним несвязно и сбивчиво, вот я и решила на минуту отлучиться и, так сказать, подстегнуть себя, чтобы прийти в форму.
– Алло? Я здесь. Простите.
– У вас кто-то только что пел?
– Гм... Сегодня вечером я ездила в Сен-Ламбер, – начала я. Следовало рассказать ему о самом главном. Вдаваться в подробности в пятом часу утра не стоило. – Нашла то место, которое на карте Сен-Жака обозначено третьей "X". Это на заброшенной территории какой-то церкви.
– Вы будите меня в четыре утра, чтобы сообщить только об этом?
– Там я обнаружила труп. Сильно разложившийся, судя по запаху, возможно, уже превратившийся в скелет. Мы должны отправиться туда прямо сейчас, пока кто-нибудь не споткнулся о него или пока им не полакомились собаки из соседних районов.
Я перевела дыхание, ожидая реакции Райана.
– Вы что, чокнулись, черт подери?!
Я не знала, почему он решил, что я чокнулась: потому что сказала, что нашла труп, или из-за того, что одна ездила в Сен-Ламбер. Второе меня саму удивляло, поэтому я постаралась особо сей факт не подчеркивать.
– Я отлично знаю, как пахнут останки. Ошибки быть не может.
Последовала продолжительная пауза.
– Труп лежал на поверхности или был засыпан землей?
– Был засыпан землей, но не полностью.
– Вы уверены, что наткнулись не на старое кладбище?
– Тело в полиэтиленовом пакете.
Как тело Ганьон. И Тротье. Напоминать ему об этом не было необходимости.
– Черт!
Раздалось чирканье спички, за ним глубокий выдох. Райан закурил.
– Поедем туда сейчас?
– Еще чего! – Я услышала, как он делает затяжку. – И что значит "поедем"? Вы у нас нечто вроде "свободного художника", Бреннан, что лично на меня особого впечатления не производит. Клодель может сколь угодно долго терпеть ваше наплевательское к нему отношение, от меня же не ждите ничего подобного. В следующий раз, когда опять воспылаете желанием повеселиться на месте преступления, будьте добры сначала осведомиться, хочет ли кто-нибудь из отдела убийств с вами связываться.
