Я пополз по ложбине в сторону — медленно, плотно вжимая лицо в холодную землю и листья. Не имея даже возможности толком дышать. Так я продвигался до тех пор, пока не оказался в добрых пятнадцати или двадцати ярдах от моей первоначальной позиции. Я не рисковал поднять голову, но знал, что угол моего местоположения относительно леса и хижины значительно изменился.
Могли они наблюдать за мной откуда-нибудь, прямо из-под бока? Я считал, что нет. Но прав ли я был?
Я прислушался.
Ни хруста веточки, ни шороха отодвигаемого кустарника. Один только ровный шум ветра.
Я прижал ухо к земле, надеясь, что такой маневр даст мне преимущество. Но это не помогло.
Тогда я подождал еще немного.
Терпение.
В голове моей в виде отдельных фактов всплывало некогда слышанное от Сэмпсона о десантниках спецназа. Во время войны во Вьетнаме рейнджеры истребили предположительно по пятьдесят пять вьетконговцев на каждого. Во всяком случае, так гласит история. И они умели позаботиться о себе. Лишь один рейнджер на вьетнамской войне пропал без вести. Все остальные остались в живых, все до единого.
Может, они уже ушли, незаметно скрылись из леса? Но нет, я в этом сомневался. Зачем им оставлять меня здесь живым? Они на это не пойдут. Старки такого не допустит.
Я чувствовал вину за то, что оставил Сэмпсона лежать там, но я не собирался на этом чувстве зацикливаться. Сейчас мне нельзя об этом думать. Только не сейчас. После. Если когда-нибудь наступит это после.
Как увидишь — стреляй.
Без предупреждения.
Понимаешь?
Тем же манером я двинулся дальше, заворачивая, по моим расчетам, к северо-востоку. Перемещались ли и они вместе с мной?
Остановка.
Новое местоположение.
В этом новом положении я переждал некоторое время. Время сделалось страшно емким, каждая секунда тянулась, как целый десяток. Вдруг я заметил что-то движущееся. Господи Иисусе! Что это? Но то оказалась всего лишь рыжая рысь, поедающая собственный помет. Ярдах в двадцати — двадцати пяти от меня. Она не обращала на меня ровно никакого внимания, пребывая в своем, совершенно отдельном мире.
Затем я услышал, как кто-то приближается, и этот кто-то — проклятие! — был совсем рядом!
Как ему удалось подобраться так близко, не будучи услышанным?
Мать честная, он был почти надо мной!
Услышал ли и он меня?
Знал ли, что я прямо здесь, в нескольких футах?
Я затаил дыхание, боясь даже моргнуть.
Он двинулся снова.
Очень медленно, очень осторожно. Как профессиональный солдат. Нет, как профессиональный убийца. Здесь ведь имеется большая разница. Или все-таки нет?
Я не переместился ни на дюйм.
Терпение.
Никаких пленных.
Он был очень близко — почти у самой впадины, в которой я лежал. Он шел прямо на меня, он пришел за мной. Он определенно знал о моем местонахождении.
Который из них? Старки? Гриффин? Харрис, сокрушительного столкновения с которым я избежал во время игры в софтбол? Это он угробит меня сейчас? Или я его?
Кому-то суждено умереть меньше чем через минуту.
Кто это будет?
Кто стоит сейчас там, над моей головой?
Я чуть изменил положение тела — так, чтобы увидеть его в тот самый момент, когда он подберется к краю впадины. Собирается ли он поступить именно так? Что подскажет ему его инстинкт убийцы? Ему уже случалось подобным образом выслеживать дичь. Мне — нет. Не в лесу, во всяком случае. И не на войне.
Он опять передвинулся. Он перемещался понемножку, по нескольку дюймов зараз.
Куда, черт возьми, он направляется? Он был практически у меня над головой.
Я впился взглядом в неровный край впадины и затаил дыхание. Старался даже не моргать. Я чувствовал, как пот катится сквозь мои волосы и стекает по шее и спине. Невообразимо холодный пот. Шум у меня в ушах возобновился.
Кто-то перевалился через край канавы.
Браунли Харрис! Глаза его расширились при виде меня. Мой пистолет уперся ему в лицо.
Я сделал только один выстрел. Бум! И на том месте, где только что был его нос, образовалась темная дыра. Из самой середины его лица струёй забила кровь. Винтовка «M-16» выпала у Харриса из рук.
— Без предупреждения, — прошептал я, подбирая винтовку. Двигались ли вслед за ним и остальные? Находились ли они поблизости? Я ждал встречи с ними, готовый, как никогда, к стремительной дуэли.
Сержант Уоррен Гриффин.
Полковник Томас Старки.
Лес стоял мрачный и зловещий, тая в себе гибель. Его вновь окутала мертвая тишина. Я поспешил отползти прочь, ныряя под покров темноты.
На небо выплыла полная луна, и это было одновременно и хорошо и плохо. Мне было ясно, что теперь они за меня возьмутся. Это представлялось логичным, но совпадала ли моя логика с логикой убийц?
Сейчас я находился где-то вблизи своей первоначальной позиции. Во всяком случае, так мне казалось.
Затем я почувствовал безошибочную уверенность.
Глаза мои непроизвольно наполнились слезами. Я увидел Сэмпсона, все еще лежащего на том самом месте, где был подстрелен. В лунном свете мне было отчетливо видно его тело. И меня вдруг начало трясти. Случившееся наконец обрушилось на меня во всем своем ужасе. Я провел рукой по глазам. Мне казалось, что сердце мое кто-то сжал железным кулаком и не отпускает.
Я увидел мертвых женщин, лежащих на грязной, немощеной дороге. Мухи жужжали над их телами. С дерева неподалеку прокричала сова. Я вздрогнул. Вероятно, утром ястребы или грифы прилетят клевать их тела.
Я надел привезенные с собой очки ночного видения, надеясь, что они дадут мне преимущество. Может, и нет. Вполне вероятно, что нет. У Старки с Гриффином тоже есть все самое лучшее. Ведь они работают в компании, выпускающей высокотехнологичное военное оборудование, не так ли?
Я не уставал напоминать себе, что вывел из строя Браунли Харриса. Это придавало мне уверенности. Ведь он был вроде бы крайне удивлен, увидев меня. Теперь он был мертв, и вся его заносчивость испарилась, разнесенная моей пулей.
Но смогу ли я так же застать врасплох и Старки с Гриффином? Несомненно, они слышали выстрел. Может, они подумали, что это выстрел Харриса? Нет, они должны были понять, что он погиб.
Несколько минут я рассматривал вариант откровенного бегства. Что, если просто припуститься со всех ног? Возможно, мне удастся достичь дороги. Впрочем, я сомневался. Более вероятно, что меня застрелят при попытке.
Они были знатоками своего дела, но ведь и Харрис был знатоком. Он был тертый калач, но тем не менее лежал сейчас мертвый в канаве. И у меня в руках была его винтовка.
Терпение. Переждать, пересидеть. У них тоже имеются вопросы и сомнения.
Я еще несколько секунд смотрел на тело Сэмпсона, потом отвернулся. Я не мог себе позволить думать сейчас о нем. Не имею права, не то погибну тоже.
Я так и не понял, откуда она взялась — оглушительная очередь оружейного огня. Кажется, кто-то из них, или оба, оказались между мной и хижиной. Я стремительно обернулся в направлении выстрелов. И тут из темноты раздался голос. Он звучал прямо у меня за спиной:
— Опусти оружие. Кросс. Я не хочу тебя убивать. Не сейчас.
Уоррен Гриффин был рядом со мной, в ложбине. Теперь-то я его увидел. Его винтовка была нацелена мне в грудь. В очках ночного видения он выглядел незнакомцем.
Потом возник Томас Старки, так же в очках. Он стоял над канавой, глядя в упор сверху вниз. «М-16» в его руках была наведена мне в лицо, и он улыбался отвратительной и страшной улыбкой. Улыбкой победителя.
— Что, не мог оставить это дело в покое, козел. Ну вот, теперь Браунли мертв. Как и твой напарник, — проговорил Старки. — Ты наконец доволен?
— Ты забыл о двух женщинах. И о законнике, — сказал я.
Было странно смотреть на Гриффина и Старки через очки ночного видения, зная, что они видят меня в том же виде. Мне так сильно, просто до боли, хотелось сокрушить их. К сожалению, этому уже не суждено сбыться.
— Что за чертовщина происходила тогда во Вьетнаме? — спросил я у Старки. — Какой механизм запустил все нынешние убийства? Что это было?
— Все, кто там был, знают. Но никто не хочет говорить об этом. Ситуация вышла из-под контроля.
— Конкретно, Старки? Как оно могло дойти до такого состояния?
— Все началось с одного непутевого взвода, сорвавшегося с катушек. Во всяком случае, так нам было сказано. Мы были направлены в долину Ан Лао, чтобы их остановить. Навести там порядок. Вернуть ситуацию под контроль.
— Вы имеете в виду убийство своих же солдат? Таковы были полученные вами инструкции, Старки? Кто, черт возьми, стоит за этим? Почему убийства продолжаются?
Мне предстояло умереть, но я все равно хотел знать ответ. Мне нужно было знать правду. Адская эпитафия: «Алекс Кросс. Умер в поисках правды».
