Он придвинулся ближе.
— Я хочу познакомить тебя с одним из исполнительных директоров, его зовут Фрэнк Мэтсон. Думаю, я рассказывал о нем, он — моя правая рука и вдобавок отличный парень. Прошлым вечером он сказал мне, что уезжает в город, так как здесь слишком тихо для одинокого мужчины. Вот я и подумал, что ты…
— Томми! — испуганно прервала его Кэрол.
— Ну ладно, не хочу настаивать, но, думаю, для тебя будет намного лучше иметь рядом человека, с которым можно разделить все. Когда ты была с Ричардом, то проводила время намного веселее. С тех пор, как мне кажется, твоя жизнь замерла.
— Нет, — протестующе возразила Кэрол. — Я много достигла. Работаю, встречаюсь с друзьями…
Томми поднял руки в знак поражения.
— Ну хорошо, может, тебе никто и не нужен. Но Фрэнку нужен друг в городе. Может быть, ты поможешь ему устроиться, расскажешь ему о дорогах и тому подобное.
Кэрол бросила на брата недовольный взгляд.
— Вон он, за пианино, — добавил Томми, воспринимая ее молчание как знак согласия.
Кэрол посмотрела туда. «Вон тот, в твидовом пиджаке?»
Мужчина перехватил ее взгляд, и Томми поманил его.
С волосами цвета соломы и гибким, мускулистым телом, Фрэнк Мэтсон вдобавок носил традиционный костюм с небрежной легкостью, как любимую старую рубашку.
Кэрол подумала, что он необычайно привлекателен, и когда Томми представил их друг другу, Фрэнк улыбнулся, словно говоря, что все в этом мире обстоит так, что лучше не бывает.
— Вы пишете сказки, — сказал он. — Я думаю, у вас замечательная работа.
— Бокал вина? — предложил Томми. — Я сейчас вернусь.
Фрэнк Мэтсон сел рядом с Кэрол.
— Неужели вы читали мои книги? — спросила она. — Они же для детей.
— Томми дал мне «С ночными созданиями», — ответил он. — Книжка произвела на меня большое впечатление, ваши рисунки так динамичны. Просто рассматривая их, я снова почувствовал себя ребенком.
— Как это так? — спросила Кэрол.
— Я забыл, каким пугающим казался мир в детстве, когда все было гораздо больше, чем я. Но увидев ваши рисунки — мальчик, заблудившийся в лесу, и «великан» — похожее на белку существо, — я подумал — она действительно замечательная. Вы схватили это и знаете, как это — быть ребенком.
«Томми не солгал относительно обаяния Фрэнка Мэтсона», — подумала Кэрол. Большей частью люди обращали внимание на техническую, а не эмоциональную сторону ее иллюстраций. И, посмотрев в его карие глаза, в которых появились искорки, Кэрол осознала, что впервые за многие месяцы она почувствовала сильный прилив желания. Она подумала, что в этом есть что-то животное — когда лицо мужчины, его запах, звук голоса сливаются, чтобы возбудить чувства, над которыми ты не властна.
— Итак, вы переезжаете в город, — сказала она.
— Да, теперь, когда дела Томми идут хорошо, я думаю, что могу себе это позволить.
— А что вы делаете в «Медитроне»? — спросила Кэрол.
— Официально я — исполнительный директор. Но, знаете, когда компания только начинает деятельность, каждый — и швец, и жнец, и на дуде игрец.
— Странно, что вы оставляете деревенские красоты.
Фрэнк заговорщицки приподнял брови:
— Пока ты не женат, нужно делать отсюда ноги. То, что эти деревенские называют «ночной жизнью»… — Он закатил глаза. — Во всяком случае, знакомиться с людьми нелегко; некоторое время я работал в Бостоне и теперь скучаю по тротуарам и возможности пойти выпить кварту молока в два часа ночи.
Она придвинулась ближе и, почувствовав, что у нее запылало лицо, сказала:
— Вот ведь забавно, большинство людей не назвали бы возможность выпить молока в два часа ночи веской причиной…
К ним подошли Томми и Джилл в сопровождении главного бухгалтера и его жены, Алекса и Эстель Гордонов. Кэрол встречала их раньше, и ей нравилась эта пара, но сейчас она сожалела, что ее разговор с Фрэнком прервали. Эстель Гордон, живая и крепкая женщина, села на стул рядом с Кэрол и немедленно завладела ее рукой:
— Томми рассказал мне о твоей подруге, все это ужасно, никогда и представить себе не можешь, что подобное может случиться со знакомым человеком.
Кэрол охватило отчаяние. Неужели никак нельзя избежать разговоров о смерти Энни? Эстель Гордон заинтересовалась подробностями, вопросы ее сначала казались неуместными, но потом стало ясно, что она беспокоилась о себе и своих дочерях-школьницах. Они обе учились в Барнерде.
— И откуда только берутся такие чудовища? — сказала она. — Молодая женщина не может выйти на улицу без того, чтобы… о, это ужасно.
— И этого не избежать, — сказал Фрэнк. — Это будет продолжаться.
— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Томми.
— На прошлой неделе в «Рекорде» я видел интервью с социологом из Рутджерса; он сказал, что, на самом деле, мы живем уже не в том мире, в котором росли. Сейчас так много людей, которые находятся «в бегах», детей, которые убегают из дома и живут на улицах. Таким образом, мы имеем «серийных убийц», которые убивают людей вокруг нас, а мы ничего не замечаем. Как те двое сумасшедших из Калифорнии, которых называли «Незнакомцы с холмов». Многие девушки, которых они подбирали, были из тех, что всегда в бегах, и никто даже не замечал их пропажи. Подумать только, их зарезали, и они лежали где-то в канаве.
Кэрол слушала, как окружающие сетовали на утрату духовных ценностей, но связь подобных идей со смертью Энни показалась ей недостаточной для того, чтобы объяснить, что случилось.
— Неужели мы должны винить общество в существовании этих монстров? — спросила она. — Разве люди не должны отвечать за свои поступки?
— Кэрол права, — с силой сказала Джилл. — Я когда-то занималась проблемой психических отклонений. Эти убийцы — настоящие психопаты, люди с сексуальными проблемами, которые должны быть жестоки по отношению к женщинам, чтобы получить удовольствие.
Томми наклонился вперед.
— Это нельзя обосновать просто сексуальными проблемами. Здесь должно быть что-то большее. Не знаю… Что-то, какая-то сила зла.
— Ты хочешь сказать, дьявольская сила, — уточнила Эстель Гордон.
— Я не верю в дьявола, но так убивать… снова и снова…
Разговор привлек внимание еще нескольких пар, которые собрались вокруг, и Кэрол заметила, что им как-то не по себе.
— Это неприятный разговор, — извиняющимся тоном сказала она. — Давайте сменим тему.
— Я — за, — согласился Алекс Гордон.
Разговор переключился на освоение берега Сэдл Ривер, и Кэрол постаралась ускользнуть как можно незаметнее. Она подошла к роялю «Стейнвей», на котором играл Шопена специально нанятый пианист. Когда Кэрол остановилась, потягивая вино, в ее воображении возник образ убитой горем матери Энни Дональдсон. Кэрол поняла, что случившееся с Энни было более нелепо, чем она думала, что в глубине души, как это всегда бывает, когда сталкиваешься со смертью, она искала причины, объяснения этому. Но не могла найти ничего, что могло бы оправдать эту смерть.
К концу дня Кэрол смогла принять участие в приятной пустой болтовне, слегка навеселе, развлекаясь тем, что высмеивала друзей Томми и его коллег по работе. Она даже смогла спеть с Томми дуэтом шутливую песенку, которую они любили петь в детстве: «Ослики, Обезьянки, Цыплята спят».
Они вместе допели последний куплет, Кэрол обернулась и увидела Фрэнка Мэтсона — в черном котелке, с наклеенными усиками, смешной, вразвалку, быстрой походкой он шел через гостиную, крутя в руках трость. Он превратился в Чарли Чаплина, и перевоплощение было полным. В свободных льняных брюках, спущенных на бедра, что создавало впечатление мешковатости, с выражением лица маленького-человека-против-всего-мира, которое так гениально использовал Чаплин в «Новых временах», Фрэнк пытался открыть запертую дверь, и его лицо принимало унылое выражение, когда дверь «набрасывалась» на него. Невидимая собака кусала его, и он старался отогнать ее тростью, когда та хватала его за ноги. Он запутывался в своей трости и падал, вставал, затем спотыкался о свою шляпу и падал снова.
Кэрол неожиданно поняла, что смеется так, как давно уже не смеялась, это подействовало, как тонизирующее, чуть-чуть приоткрыло завесу печали, которая окружала ее все эти дни.
— Ну разве не здорово? — сказал Томми.
— Он прирожденный мим, — согласилась Кэрол.
Фрэнк взял трость в руку и с выражением кротости на лице подцепил ею шляпу, все еще оставаясь в роли и ожидая, пока все зааплодируют. Потом он поклонился и подошел к Кэрол.
— Мадам лучше? — Он сорвал усы «а ля Чарли».
Кэрол рассмеялась.
— О, гораздо лучше, — ответила она.
— Я делаю это, только когда хочу заполучить свою Полетт Годар. Так что вы, возможно, еще покажете мне город, когда я перееду, и, может быть, даже позволите мне сопровождать вас на роскошный ужин.
