Зомби нагнулся и вырвал кишки животного. Потом начал медленно обходить лежащих танцоров, обмазывая кишками их запрокинутые лица.
– Дамбалла, – прошептал кто-то еле слышно.
Рик Скарлетт почувствовал, что у него кружится голова.
Коза последний раз вздрогнула и умерла.
Когда распростертые на земле участники снова начали биться в экстазе, полицейские посмотрели на гробницу.
Джон Линкольн Харди исчез – растаял в темноте ночи вместе с черной сумкой, в которой лежали маски.
– Пошли отсюда, – прошептал Скарлетт на ухо Кэтрин Спэн.
Меньше чем через минуту их уже не было.
* * *
10.35
С залива быстро налетели тучи. На горизонте заполыхали электрические разряды, с пронзительной четкостью высвечивая каждый лист, каждую ветку на деревьях. Вскоре прогремел оглушительный раскат грома. Каждая молния была ярче предыдущей, каждый гром – сильнее, по мере того, как буря приближалась. Наконец сияние и грохот встретились в едином взрыве прямо над их головами, и полил дождь. Капли стучали по капоту полицейской машины, как дробь полковых барабанов, и Скарлетт со Спэн сразу почувствовали себя дома.
Через десять минут дождь прекратился, и в их машину заглянул запыхавшийся Эрни Ходж.
– Черт возьми! Да это настоящий тайфун!
Дождь полил снова.
– Что нового? – спросила Спэн.
– Они заказали обратные билеты. На тот же рейс, что и вы, только они летят не в Ванкувер. У вас билеты до Сиэтла, а у них – до Спокана, штат Вашингтон.
Женщина поглядела на Скарлетта, но тот только пожал плечами.
– А багаж?
– Как вы и говорили – маски вуду. Слушайте, если вы уверены, что они прячут в этих масках наркотики, может, взять их прямо здесь?
– Не стоит, – сказала Спэн. – Мы подозреваем их в убийстве, и маски здесь ни при чем.
Уэнтворт продолжал смотреть в окно. Он все еще был в солнечных очках, хотя на улице было темно.
– Ваше дело, – бросил он через плечо.
– Вам пора в аэропорт, – сказал Джон Джефферсон. – А то ваши маски улетят без вас.
Он нажал на газ, и они тронулись. Десять минут спустя они уже подъезжали к аэропорту. Завершив обряд пожимания рук, канадцы поднялись по трапу самолета "Истерн Эйрлайнз". Дождь продолжал идти.
Уже в дверях Спэн крикнула Уэнтворту:
– У вас всегда идет дождь?
– Иногда, – буркнул он.
– Это плохо. Терпеть не могу дождь.
Последним, что она увидела, перед тем как закрылась дверь, была улыбка Джона Джефферсона.
Среда, 10 ноября, 10.25
Он чувствовал, что у него повышается давление, и был вовсе этому не рад.
До 4.45 утра Деклерк работал у себя в теплице. Теперь она была завалена книгами, папками и магнитофонными кассетами. Вокруг умирали розы – осенние сорта, вроде "Эрфурта", "Вечного пламени" и "Золотых крыльев". Их лепестки усыпали пол, что уже было признаком невнимания хозяина к своим обожаемым цветам.
В шесть он поехал в штаб отряда и полтора часа просидел на телефоне. Сперва на него обрушился генеральный прокурор; потом мэр Ванкувера усталым голосом сообщила, что она не может больше отвечать на вопросы и отныне будет отправлять всех журналистов к нему. Потом позвонил Шартран из Оттавы и сказал, что оппозиция в палате общин поставила правительство в трудное положение, поэтому ему придется поднажать.
– Бери все, что тебе нужно, Роберт. Людей, технику – все, что захочешь.
Но его беспокоили не политики. Деклерк был почти уверен, что Охотник появится снова. Он и так слишком долго ждет. Его последнее появление едва не вызвало в городе бунт, и в случае нового бунт будет почти неизбежен.
Роберт Деклерк сел за стол и открыл очередную папку.
Дело оборачивалось не лучшим образом. Никто из задержанных во время облавы не был причастен к убийствам. Их главной надеждой оставался Мэттью Пол Питта, но ОН в течение нескольких дней ничего не дало. Каждый вечер Питта проводил в стриптиз-клубах, а днем спал в кустах в Стэнли-парке.
Джон Линкольн Харди исчез два дня спустя после возвращения Скарлетта и Спэн. Деклерк вновь и вновь перечитывал их отчет о церемонии вуду. Харди оставил маски в Спокане, вылетел в Калгари и таинственно растворился где-то по пути. Теперь оставалось только ждать.
Деклерку хотелось иногда сосредоточить все расследование на Питта и Харди – то есть повторить ошибку англичан с Йоркширским Потрошителем. Но он сопротивлялся этому искушению, зная, что оно может поставить под угрозу всю операцию.
"Господи! – думал он иногда. – И зачем я вообще в это ввязался?"
Потом он вспоминал о Дженни. Почему-то она все чаще вставала у него перед глазами. Когда он писал историю, этого не было – погружаясь в чужое прошлое, он хотя бы ненадолго забывал о своем.
Он попытался сконцентрироваться на деле. Рассеянно набрасывая какую-то записку, он заметил, что у него испортился почерк. Руки опять дрожали.
Тряхнув головой; он залез в ящик стола и достал таблетку бензедрина.
* * *
11.41
– Черт, – сказал Скарлетт. – Какая херня!
Но они оба знали, что это не херня.
Они обнаружили в Нью-Орлеане вудуистский культ, группирующийся вокруг гаитянской Королевы, ее двух сыновей и их кузена. Одним из сыновей был живущий в Ванкувере Ракстроу, другим – зобоп, проводивший церемонию. Кузен, Джон Линкольн Харди, был в семье добытчиком.
Культу требовались деньги. Частично их добывали, продавая кукол-худу и другие амулеты через аптеку в городе. Может быть, таких аптек в Штатах была целая сеть.
Как в любой древней религии, были в вуду фанатики, ждущие Мессию. Когда появилась Королева, старые ведьмы сбежались к ней, платя за участие в кровавых обрядах старыми масками, хранившимися в их семьях.
Волк надзирал за культом в Нью-Орлеане, а Лис, он же Стив Ракстроу, решил поселиться в Ванкувере. Возможно, в Штатах слишком велика конкуренция. Для заработка он занялся музыкальным бизнесом, а потом перевозкой кокаина, который переправлялся через границу в масках. Без сомнения, часть выручки поступала на юг, матери и брату.
По теории Скарлетта и Спэн Джон Линкольн Харди, он же Хорек, еще в Нью-Орлеане занимался сутенерством, удерживая девиц частично наркотиками, частично страхом перед своим "худу".
