Таша Уилкс ощущала подъем сил. Жизнь ее шла прекрасно.
Смазав лыжи синим кремом "Свикс", она надела их. Снега выпало много уже в ноябре, и сезон предвиделся отличный. Она заправила черные волосы под шапочку, взяла в руки бамбуковые палки и выехала на лыжню.
«Хоть немного покатаюсь одна», – думала она.
В двадцать семь Наташа уже была одним из ведущих кинокритиков города. Она получила дипломы искусствоведа в Лондоне и Нью-Йорке. Работа ее заключалась в том, что пару часов в день она смотрела кино, потом писала статьи и отправляла их в газеты. Не удовлетворившись этой работой, только вчера она сдала в печать первый любовный роман.
К 6.25 она уже вспотела и остановилась на склоне в пятнадцати футах над рекой Сеймур. Внизу текла холодная чистая струя воды, при виде которой женщине захотелось пить. Она достала из рюкзака термос и налила себе горячего какао.
Сперва она не заметила лыжника, выехавшего из-за склона. Это случилось, только когда он был уже в тридцати футах от нее. Подняв глаза, Наташа увидела, что его лицо закрыто вязаной маской. Странно – было еще не так холодно. Она видела только три отверстия для глаз и рта.
Когда лыжник был уже в семи ярдах, Наташа допила какао и закрутила крышку термоса. Когда он был в трех ярдах, она положила термос в рюкзак.
Потом она поняла, что лыжник не собирается сворачивать и сейчас налетит на нее.
"Вот осел", – подумала Наташа Уилкс и уже открыла рот, чтобы крикнуть "Куда вас несет?" – когда сильный удар бросил ее на землю.
Очнулась она внизу, у самого берега реки. Голова гудела, и она даже не почувствовала, как нож разрезает ей штаны.
* * *
11.10
– Что это за парад? – спросил Рик Скарлетт.
– Сегодня ведь День Памяти, а Конные гибли на войне. А может, это потому, что сегодня прилетает комиссар, – объяснил Уильям Типпл.
– Здорово! Как будто нам больше нечего делать. – Они сидели в кафе и пили уже по второй чашке кофе. Типпл наконец-то нашелся – когда Скарлетт и Спэн приехали, им сказали, что капрала снова нет. Он давал свидетельские показания в Келуне.
– Мы потеряли Харди, – сказал Скарлетт.
– Вы не одиноки. У нас пропал Ракстроу.
– Ты что, шутишь?
– Он взял напрокат самолет – у него есть лицензия – и укатил. Самолет с поплавком.
– И куда он мог деться?
– Понятия не имею.
– Что нам теперь делать? – спросила Кэтрин Спэн.
Типпл пожал плечами:
– Сидеть и ждать, пока они не появятся. Больше делать нечего.
– Конечно. Остается поучаствовать в этом дурацком параде, – фыркнул Скарлетт. – Знаете, иногда жизнь меня сильно удивляет. Очень сильно.
* * *
11.15
Роберт Деклерк опять видел тот же сон.
Прошлой ночью он лежал в кровати и смотрел на взрывающиеся на потолке краски, которых там на самом деле не было.
В два ночи он сказал себе, что понемногу становится наркоманом.
В три часа он встал и принял снотворное. Потом уснул, и ему опять приснился дом в лесах. Он вскочил в холодном поту и остаток ночи пролежал, глядя в потолок. Один раз ему почудился голос со стороны Женевьевы, произносящий слова: "Ты ее потеряешь". Но повернувшись, он увидел, что жена мирно спит.
В пять он сел в кровати и полчаса смотрел на спящую Женевьеву. Ее волосы рассыпались по подушке, как паутина. "Ты знаешь, как я тебя люблю?" – прошептал он ей в ухо и встал.
В 5.55 он вышел из дома.
Теперь он стоял на взлетной полосе аэродрома и смотрел, как садится самолет, в котором летел Франсуа Шартран.
15.02
Даже Скарлетт и Спэн были поражены размерами этого помещения. Кто бы мог подумать, что у полиции столько ушей?
Около трех они подъехали к зданию штаб-квартиры КККП на 73-й улице. С идентификационными карточками на груди они поднялись на лифте в отдел экономических преступлений, где работал Типпл. Когда двери лифта распахнулись, они увидели улыбающееся лицо капрала.
– Вы за мной, как хвост за ослом, – заметил он.
Они все вместе прошли длинный коридор и остановились возле двери, на которой была приколота бумажка: "Не удивляйтесь, когда войдете. У нас уже 1984-й [41] ".
Типпл повернул ручку, и они вошли.
В комнате стояло больше 500 магнитофонов. Около четверти из них работало, причем каждые несколько секунд одни включались, а другие останавливались. Скарлетт и Спэн не сразу поняли, что видят только половину устройств – за каждым основным магнитофоном на полке стоял запасной.
– Вот послушайте, – Типпл подошел к одному из магнитофонов и включил его. – Ракстроу перед вылетом звонил из студии.
Он вручил им по паре наушников. Как большинство подслушивающих устройств полиции, магнитофон включался автоматически со снятием трубки. Его приводило в действие изменение силы тока в сети. Вспомогательный магнитофон работал параллельно с основным на случай, если первый сломается.
Спэн и Скарлетт внимательно слушали.
– Ваш номер, пожалуйста, – спросил оператор.
Голос Ракстроу ответил.
– Куда он звонит? – спросила Спэн, на секунду сняв наушники.
– В Нью-Орлеан.
– Эй, что случилось? – осведомился чей-то голос. Похоже, это был зобоп, известный под кличкой Волк.
– Это я.
– Вижу. Что случилось?
– Их не оказалось на месте.
Повисло тягостное молчание, и Ракстроу торопливо добавил:
– Это Хорек. Он нас надул.
– Полегче.
– Я нашел гору, озеро – все, как договорились. Проверил каждый куст, но там ничего не было.
– Говорю тебе, полегче. Он знает, как делать дела. Подожди немного, и он сам тебя найдет.
– Люди ждут.
– Дай ему хотя бы день.
– Мне некогда...
– Ты подождешь! – отрезал голос. – Он твой брат!
Трубку положили, и Скарлетт со Спэн слышали теперь только тяжелое дыхание Ракстроу. Потом он тоже повесил трубку, и они сняли наушники.
– Почему он говорит так свободно? – спросил Скарлетт. – Он же знает, что мы за ним следим.
– Весь секрет в том, – улыбнулся Типпл, – что он думает, что мы его не слышим. Он знает, что телефоны в доме и в студии могут прослушиваться, но он звонил из подвала соседнего дома. Там у него устроен маленький кабинет с телефоном, и он думает, что мы об этом не знаем.
