— Прости, что лгала тебе.
— Прости, что причинил тебе боль. Только чтобы продолжить этот путь, надо порвать с прошлым. А чтобы порвать с прошлым, надо посмотреть в лицо своим демонам.
— Этого я и хочу.
— Хорошо. И не бойся. Ты не будешь одна. Фелисия поможет тебе. Я помогу. А когда поднимешься с первого уровня на следующий, ты найдешь других, кто поможет преодолеть человеческие свойства, которые мучают тебя.
— На самом деле ничто меня не мучает.
— Мучает. Поэтому ты здесь. Только когда ты избавишься от прошлых излучений, сможешь излучать на следующем уровне. Ты хочешь достичь следующего уровня?
— Да. Конечно.
— Тогда сделай это единственной целью на все дни, оставшиеся тебе в этом мире. Не стать хорошим человеком, как наставляли тебя родители и учителя. Но стать большим, чем человек. Пока ты человек, не имеет значения, кто ты: проститутка или ученый, министр или убийца.
Энди внутренне поежилась при упоминании убийцы.
— Понимаю.
Блечман встал и шагнул к ней. Энди невольно отступила, когда он протянул руки. Она напряглась от страха, но это было просто теплое объятие. Блечман продержал ее почти целую минуту, потом тихо прошептал:
— Отныне тебя зовут Уиллоу, и ты — одна из нас.
Гас велел сыщику наблюдать за его встречей с Мередит Бордж и вооружиться — на всякий случай. Было бы незаконно записывать их разговор без согласия Мередит, но Деке все равно снабдил Уитли микрофоном. К чему бы это ни привело. Он хотел все знать точно.
В кафе было почти пусто — всего двое мужчин у противоположных концов стойки, да за угловым столиком семейство из пяти человек поглощало спагетти. Мередит сидела в одиночестве возле вращающейся витрины с тортами. Гас приехал ровно в восемь, как было назначено.
— Вы мне звонили, — сказал он.
Женщина подняла глаза от чашки и покосилась на дверь, словно проверяя, что за ним никто не следит.
— Присаживайтесь.
Официантка налила Уитли кофе и принесла Мередит еще чашечку. Когда она отошла, Гас спросил:
— Почему такая перемена?
— А почему вы были настолько глупы, что приперлись к моей двери средь бела дня?
Гас не знал, что ответить, хотя после сегодняшней записки на ветровом стекле этот вопрос казался уместным.
— Просто не подумал.
— Опасный способ жить.
— Я не бегу от опасностей. По крайней мере в последнее время.
— Я все знаю о вашей ситуации.
Гас спросил себя, не входит ли в это знание и обвинение в жестоком обращении с женой.
— Не верьте всему, что читаете в газетах и видите по телевизору.
— Я и не верю. Зато моя дочь была весьма достоверным источником.
Гас чуть не поперхнулся.
— Ширли сказала, что даже не знает, живы ли вы.
— Да, мы действительно некоторое время не общались.
— Вы имеете в виду, после того как она замышляла убить вас?
Его осведомленность удивила Мередит.
— Н-да, такое сильно мешает родственным отношениям.
— Так когда вы покончили с этим?
— Когда она позвонила и сказала, что вы собираетесь заплатить ей четверть миллиона долларов.
— Если она поможет найти мою жену.
— Именно поэтому она мне и позвонила.
— Не понимаю.
Мередит криво усмехнулась:
— Ширли не смогла бы найти ее без моей помощи.
— Вы знаете, где моя жена?
— Нет.
— Тогда перестаньте играть со мной.
— Это не игра. Это гипотеза. Гипотеза Ширли, строго говоря. Но без меня она не могла бы доказать ее. Я знаю то, что вас интересует.
Гас начинал уставать от уверток Мередит.
— Вы говорите о секте?
— Ого, да вы хорошо подготовились.
— Что вы об этом знаете?
— Вы имеете в виду секту в Якимской долине, верно? Десять акров земли, старый фермерский дом, большой амбар, яблонево-абрикосовый сад? И курятник на задах?
— Либо вы все это выдумали, либо были там.
— Я жила там.
— Когда?
— Задолго до того, как ваша жена начала подворовывать в магазинах и отдавать одежду во «Второй шанс».
— Вы по-прежнему… вовлечены?
— Нет. Все это произошло со мной много лет назад. Когда-то там действительно была позитивная среда. Я ушла, когда власть захватил Блечман.
— Блечман?
— Из молодых. Очень честолюбивый. Ему нравится считать себя первооткрывателем некоего учения, хотя это просто еще один эгоист на кафедре проповедника.
— О чем вы?
— Он написал одну рукопись, рассчитывая продать пятьдесят миллионов экземпляров и провести два года в списке бестселлеров «Нью-Йорк тайме». Больше тысячи страниц. Уверена, ее отвергли все издатели на свете. Хотя рынок для всей этой ерунды с мирским евангелизмом существует. Последнее время нас затопила река таких книжонок — спиритуализм и просвещение без традиционной религии. Во всяком случае, Блечман считал, что сможет выгодно использовать книгу: еженедельный журнал, диски, аудиокассеты, собственное всемирное телевизионное ток-шоу. Но похоже, пока эта философия завоевала популярность только на его ферме.
— Какая философия?
— Не могу сказать. Никогда не читала эту дребедень.
— Надо думать, вы получили некоторое представление об учении Блечмана, находясь на ферме.
— Надо думать, — сказала Мередит неопределенно.
— Как называется книга?
— Рукопись. Никакой книги нет. Он назвал ее «Отголоски».
— «Отголоски»? И что это значит?
— Может быть, вам следует прочитать и выяснить.
— Достанете мне экземпляр?
— Конечно. Продам. За долю того, что вы предлагали Ширли. Двадцать пять тысяч.
— За паршивую неопубликованную рукопись?
— Вы хотите найти жену или нет?
— А вы считаете, что книга подскажет мне, где Бет? Мередит Бордж снова лукаво улыбнулась:
— Мне кажется, она может объяснить вообще все.
— Почему я должен в это верить?
— Почему, по-вашему, мою дочь убили?
— Смерть вашей дочери была самоубийством, а не убийством.
— Тогда почему рядом с ней не нашли ни табурета, ни стула, ни еще какой-нибудь приступки? Как она повесилась на трубе под потолком без посторонней помощи?
— Я ничего об этом не знал.
— Вы встречались с Ширли. Вы действительно верите, что она повесилась?
Гас не ответил, хотя женщина была права. Мередит наклонилась ближе, поставив локти на стол, и понизила голос:
— Эта секта похожа на долбаного спрута. Ее щупальца дотягиваются куда угодно. В тюрьмы. В дешевые магазины. Даже в идеальные райончики вроде вашего.
Гас встретился с Мередит взглядом.
— Когда я смогу получить рукопись?
— Как только сможете передать мне деньги.
— Завтра.
— Я вам позвоню, — сказала она. — Не звоните сами. Не появляйтесь около моего дома. И не смейте никому рассказывать о нашем разговоре. Я не хочу закончить, как моя дочь. Понимаете?
— Ага, — ответил Гас. — Начинаю понимать.
Они вышли по отдельности — сначала Мередит, потом, несколько минут спустя, Гас. Из машины он позвонил сыщику.
— Вы слышали?
— Ага, — ответил Деке. Его машина стояла в квартале от кафе. — Микрофон работал прекрасно.
— Что вы думаете?
— Я думаю, что кто-то следит за вами.
— Что?
— Я заметил зеленый «меркьюри» напротив гостиницы. Он стоял там все время, пока вы разговаривали с Мередит, а потом отъехал одновременно с вами. Может, это ФБР. А может, кто-то другой.
Гас посмотрел в зеркальце заднего вида. Позади него тянулись три ряда парных огней, но в темноте было невозможно сказать, принадлежат ли какие-то из них зеленому «меркьюри».
— Как по-вашему, они следят за мной или за Мередит?
— Зависит от того, кто эти они. И по-прежнему ли Мередит участвует в этом.
— То есть она может по-прежнему состоять в секте?..
— Вспомните ее последние слова: «Я не хочу закончить, как моя дочь». Интересное совпадение: она использовала почти те же слова, что в подброшенной вам записке.
Гас остановился на светофоре.
— Не думаю, что она связана с сектой, Деке. Вы слышали ее слова через микрофон, но только я видел ярость на ее лице.
Она ненавидит этого Блечмана. А как она насмехалась над его писаниями, подчеркивая, что это не книга, а всего лишь паршивая рукопись. По-моему, Мередит даже простила дочь за сговор против нее. Мне кажется, она винит в этом секту.
— Все это только допущения, — сказал Деке.
— Не думаю, что чрезмерные. Особенно учитывая, что смерть Ширли скорее убийство, чем самоубийство.
— В этом я с вами согласен, — сказал Деке.
— Хорошо. Потому что, если Ширли убили, это может объяснить подброшенную мне сегодня записку.
— Почему?
— Это почерк Бет, и, вероятно, писала она сама. Меня предупреждают, что, если я поговорю с Мередит Бордж, Бет закончит, как и Ширли. Это бессмысленно, если Ширли совершила самоубийство. Но вполне имеет смысл, если ее убили.
— Я бы согласился с вами, если бы Бет подписалась своим именем. Но она подписалась как Флора. Мне кажется, что это сектантское имя.
— В этом-то весь фокус. Кто-то в секте заставил Бет написать записку, намекая, что мою жену убьют, если я поговорю с Мередит. Это означает, что они удерживают Бет против ее воли.
