— Повтори, черт бы тебя побрал!
— Хорошо, хорошо, я согласен на запись.
— Итак, скажите, о чем вам хотелось поговорить?
— О вас.
— Нет, нет, мы здесь вовсе не для того, чтобы говорить обо мне, мистер Матисак. И если это все, что вы хотели…, — Джессика уже хотела встать и вызвать охранника.
— Нет, нет! Не уходите! — в жалобном голосе убийцы послышались страдальческие нотки, которые казались хорошо отрепетированными. — Я только хотел спросить… как вы?
— Как я, — повторила девушка, едва не засмеявшись над иронией, прозвучавшей в голосе этого человека. — Ублюдок.
Матисак смотрел на Джессику, гипнотизируя взглядом.
— Я прекрасно понимаю, вы меня ненавидите.
— Хорошо. В таком случае, мы знаем, как относимся друг к другу. А теперь давайте продолжим это… интервью.
— Да.
— Вы намерены говорить серьезно?
— Да.
— Хорошо. Почему? Почему для разговора вы выбрали именно меня?
— Чтобы… прежде всего сказать то, что я… должен сказать… В то время я абсолютно не владел собой и не мог обуздать… свое пристрастие к крови. Тюремные врачи поняли это. Они поняли — моя физическая потребность была вполне реальной.
Джессика напряглась. Она знала, убийца снова начинает играть с ней в прятки.
— И может быть… может быть, придет день, когда я снова стану свободным человеком… вылечусь с помощью лекарств от своего пристрастия. Ведь это… всего лишь пристрастие, пагубная привычка, и вы это знаете.
— Никто не сможет излечить вас от того, кто вы на самом деле, Матисак. Никто. Врачи могут поить тебя кровью быка, если это поможет тебе обуздать пристрастие, могут пичкать тебя белком, гормонами и разными лекарствами, но мы оба знаем — если бы тебе сегодня предоставилась возможность сделать со мной то, что ты сделал…
— Нет, никогда, больше никогда!
Девушка поняла — Матисак собирается стать идеальным заключенным, одним из многих тысяч других, которому система смогла помочь. Джессика внезапно осознала, что убийца оказался чрезвычайно сведущим в этом вопросе.
— Ваше психическое расстройство неизлечимо, Матисак.
— За двадцать лет многое может стать другим. И тогда вы измените свое мнение обо мне… особенно, если я помогу вам.
— Поможете мне?
— Да, помогу.
— Лично для меня вы ничего не можете сделать.
— В таком случае, для ФБР.
— Вы ни черта ничем не можете помочь ни мне, ни ФБР, и будь на то моя воля, вы не находились бы сейчас в этой камере, а сидели бы на электрическом стуле.
— ФБР хочет знать, почему, — Матисак усмехнулся.
Джессика сквозь стекло уставилась на убийцу. Комната стала невыносимой, как и сам вампир. На какой-то момент девушка испугалась — между ними вовсе нет никакого органического стекла, ее заманили сюда хитростью, и убийца вот-вот схватит ее за горло. Перед глазами возникла восхитительная картина: она опускает руку в сумочку, достает пистолет, прицеливается. Убийца с расширенными от ужаса глазами застыл, оцепенело ожидая пулю, которая размозжит его череп. Девушка медленно нажимает на курок, наслаждаясь моментом, представляя, как мозги и кровь Матисака отпечатаются на белой стене камеры. Тело убийцы медленно съезжает по стене, зубы вампира обнажаются в страшном оскале смерти, и девушку охватывает всепоглощающее чувство наконец-то закончившегося кошмара. Вздрогнув, Джессика взглянула на живого Матисака, насмешливо посматривающего на нее, и окончательно поняла — с грезами покончено и нужно возвратиться к реальной действительности.
Она знала, чего ждет от нее Бюро, знала, чего хотел бы от нее Отто. Джессика спокойно произнесла:
— Давайте не будем уходить от главного, Матисак. Вы хотели признаться в других убийствах, ведь так? Которые произошли в Кентукки, Огайо? Где-то еще?
— Возможно, — ответил убийца. — Когда-нибудь.
— Чего же тогда вы хотите, черт бы вас побрал?
— Я хочу, чтобы… вы простили меня.
— Ну уж нет. Этого вы не дождетесь никогда.
— Тогда, по крайней мере, позвольте мне объяснить, почему.
— Почему… почему?
— Все дело в крови. В моем пристрастии.
— Лжец.
— Я говорю вам то, что есть на самом деле.
— Лжец.
— Если не из-за крови…
— Вам необходима власть, которую вы получаете, высасывая жизни из других людей. Вы считали, что это делает вас особенным, не правда ли? Вы согласны со мной?
— Я был одержим лишь пагубной привычкой.
— Это не так!
— Я считал, что вампиризм сделает меня бессмертным. А это объясняет вам степень… моего пристрастия.
— Так, значит, теперь вы психически здоровы?
На это Матисак ничего не ответил.
— Теперь вы психически здоровы?
Снова молчание.
— И вы думаете, что сейчас, когда вы страдаете расстройством психики, мы будем вам верить?
— Если мы будем сотрудничать, когда мой рассудок прояснится, может быть, тогда вы и узнаете что-нибудь о Кентукки, Огайо и других местах. Вопрос, — Матисак встал и принялся мерить шагами камеру, — заключается лишь в том, хотите вы обладать этой информацией или нет.
— Вы не в том положении, чтобы шантажировать ФБР, Матисак.
Шрамы от ран, сделанных этим безумцем «красовались» на теле Джессики, но еще более страшные раны остались в ее душе.
— Знаете, ведь есть и другие, — поддразнивал тот девушку.
— Другие тела, да.
— Другие, похожие на меня. Вампиры.
Джессика поняла, что хотел сказать убийца.
— Неужели вы действительно думаете, что Федеральное Бюро Расследования когда-нибудь обратится к вашей, Матисак, помощи в деле, имеющем отношение к вампиризму? Значит, этого вы и ожидали от сегодняшней встречи со мной?
— В стране есть много таких, как я, и когда пристрастие одного из них достигнет моего уровня, ничто не остановит его, он станет убивать ради получения крови, и тогда ваше управление на коленях будет ползать передо мной и молить о помощи. Вы слышите меня? Слышите?
— Думаю, что уже выслушала достаточно ваших излияний, Матисак. Интервью окончено.
Щелкнув кнопкой магнитофона, девушка поднялась и позвонила охраннику, чтобы тот пришел за ней. За своей спиной она услышала.
— Поищите в лесах Кентукки, приблизительно в миле от дороги номер 54, вблизи Лексингтона. Не далее, чем в ста ярдах от заброшенной фермы, вы найдете могилу.
Джессику охватила невольная дрожь. Не поворачиваясь, она сказала:
— Я прослежу за тем, чтобы это проверили.
Дверь открылась, и девушка на своих костылях захромала к выходу, когда Матисак произнес:
— Надеюсь, вы скоро поправитесь.
Дверь закрылась, оставив за собой смех убийцы. Он только что сообщил ей сведения, которые знала лишь она одна. Эти слова убийцы не были записаны. Он подождал, пока она выключит магнитофон. Вампир хочет, чтобы Джессика попалась на его приманку. С этой информацией у нее появлялся шанс. Если она расскажет об этом О’Рурк и всем остальным, и труп, действительно, найдут, значит, ее снова пошлют разговаривать с этим дьяволом. Чем больше он будет сотрудничать с ФБР, тем больше тюремное начальство будет воспринимать его, как человека, который перевоспитывается. Тело в Кентукки, скорее всего, окажется трупом Джули Мари Хэмптон, пропавшей около двух лет назад когда Матисак действовал гораздо более осторожно, прежде, чем возомнил себя исключительным и непобедимым.
Медленно шагая на костылях вдоль длинного белого коридора, Джессика мучилась вопросом, что ей делать, и понимала — решение должно быть правильным. Об этом должны узнать Хэмптоны в Кентукки, О’Рурк, все остальные. И если ей еще удастся вытащить из Матисака информацию, она будет возвращаться в это ужасное место снова и снова и сотрудничать с этим монстром.
Ей казалось, она все еще слышит его смех.
Она могла представить себе отношение властей к этой странной игре, инициатором которой являлся Матисак… понимала, куда это приведет. Но девушка считала, что ничего хорошего из этого не выйдет. Она боялась игр убийцы, прекрасно помня, к чему они уже привели однажды, и опасалась, как бы он действительно не получил то, чего хотел. Джессика не желала больше встречаться с вампиром в этой жизни, ей недостаточно видеть его в заключении. Ей все время будет казаться: она тайно приносит в тюрьму пистолет и стреляет убийце в голову. И если сотрудничество Матисака с Управлением продолжится, то в один прекрасный день ее грезы превратятся в реальность.
ФБР еще придется столкнуться с убийствами категории Т-9 или с людоедством. В таких случаях информация, выданная больным разумом Матисака, конечно, может оказать помощь в раскрытии столь же опасного преступника, как он сам.
С большим усилием, и физическим, и моральным, Джессика преодолела расстояние от камеры Матисака до своей машины. Бросив костыли на заднее сидение, села в машину, где в ожидании ее возвращения, положив голову на руки, спал Д. С. Он тут же проснулся и с тревогой спросил, все ли у нее в порядке.
