Она шла по широкому проходу, постоянно оглядываясь, чтобы Джон Мэйфилд не набросился на нее сзади. Остановилась, развернулась и прижалась к стене. Опустилась на корточки и достала «блэкберри». Связь минимальная, одна «палочка», но должно хватить.
Новых сообщений не было. Робби так и не отозвался. Почему? Она оставила весьма истеричное сообщение на автоответчике, он не мог его проигнорировать. Он всегда ей перезванивал. Всегда.
Сжимая «Глок» в левой руке, большим пальцем правой она набрала: «Где ты? Помоги».
Следующее сообщение она отослала и Диксон, и Бриксу, и Люго, и Агбаяни: «Я в комнате с бочками. За сувенирами. Где-то в туннелях. Мэйфилда нет. Где вы?»
Спрятав «блэкберри» снова в чехол, она услышала писк мобильного. Где-то совсем близко. Слишком близко. Она огляделась. Чей это телефон? На долгий сигнал звонка непохоже. Это был именно писк — сигнал получения сообщения. И тишина.
Сообщение…
Она только что отослала сообщение.
«Черт, не нравится мне это!»
Вейл покрепче сжала в руке пистолет и медленно пошла вперед. Слева, в боковой комнатке, заставленной дубовыми бочками, кто-то лежал. Под ним темнела лужа.
Вейл крутила головой, пытаясь заглянуть за каждую бочку, но ничего не увидела и с опаской приблизилась. Прижалась к стене, убедилась, что никого рядом нет, и только тогда посмотрела на лежащее на земле тело. Тело мужчины. Хорошо одетого мужчины.
Она присела и пробежала глазами по полоске света под бочками — ничьих ног там не оказалось. Никакого движения.
И тут она увидела лицо жертвы. Это был Эдди Агбаяни. При таком скудном освещении определить причину смерти было нелегко. Она приложила пальцы к шее: пульса не было. Но кое-что, оправдавшее худшие опасения, она таки нащупала.
Вейл достала «блэкберри» и, подсвечивая экраном, осмотрела его горло. Пропальпировала хрящ. И сделала неутешительный вывод: детектив стал очередной жертвой Джона Мэйфилда, пресловутого Давильщика. Дальнейшая экспертиза должна была подтвердить ее догадку.
Левое запястье его было надрезано, кровь вокруг раны еще не успела запечься. Его убили совсем недавно. А значит, Мэйфилд все еще был рядом.
Ботинки Агбаяни не были сняты, но это уже не имело значения. Мэйфилду необязательно было оставлять свою визитную карточку. Они и так знали, что это его рук дело.
Она долго, не моргая, смотрела в пустоту, а когда опустила глаза, то увидела свежее сообщение от Брикса: «Осмотрел верхний этаж с восточной стороны и башни. Ноль».
Следом за ним написала и Диксон: «Во дворе, в ближайших комнатах, в банкетном зале пусто. Я на втором этаже. Не знаю, где он».
Вейл отослала ответ: «Я в большой комнате внизу. Нашла труп. Теплый».
Она не стала уточнять, что это Агбаяни, чтобы не расстраивать Диксон, но потом поняла, что выбора нет. Они должны знать, что лишились одного из своих.
Тяжело вздохнув и еще раз покосившись на безжизненное тело Агбаяни, Вейл набрала новое сообщение: «Мне очень жаль, Рокс. Это Эдди».
На глаза набежали слезы. Она знала, что Диксон будет убита горем. Сама она не успела с ним сблизиться, но он казался ей очень славным малым.
По всем процедурным нормам Вейл обязана была по возможности оградить место преступления и оставаться возле трупа до прихода подкрепления. Но ее приоритеты в данный момент были расставлены иначе. Она обязана найти убийцу! К тому же они и так знали, кто совершил преступление, а помочь Агбаяни невозможно. Незачем торчать здесь, люди не станут добровольно подходить к мертвецу.
Вейл встала и вернулась в главный зал. Там она остановилась и задумалась, куда теперь идти и что делать.
И когда она там стояла, погас свет.
Диксон была на втором этаже. Опухавшая шея болела после схватки с Мэйфилдом в сауне. Поначалу выплеск адреналина притупил боль, но время шло, кожа воспалялась, и уже приходилось с этой болью считаться. Горло отекло, дышать и глотать становилось все труднее.
К тому же теперь она не могла свободно повернуть голову, шейную мускулатуру сковывали спазмы. Приходилось разворачиваться всем телом, которое, кстати, тоже болело.
Выйдя из комнаты, где никого не оказалось, Диксон перешла в коридор, когда на поясе завибрировал телефон. Пришло сообщение от Вейл. Она переложила пистолет в левую руку и набрала ответ.
Захлопнув крышку телефона, Диксон осторожно пошла вперед. С нее хватит одного сражения! Ей посчастливилось спастись, но просить Творца о втором чуде за один вечер она стеснялась. Телефон снова завибрировал. Еще одно сообщение от Вейл: «Я в большой комнате внизу. Нашла труп. Теплый».
Черт подери! Диксон перевела дыхание. Пора заканчивать с этим монстром. Немедленно! Пытаясь удержать в руках одновременно и пистолет, и телефон, Диксон подошла к двери на балкон. Оттуда открывался вид на площадку двора, романтично, но скудно освещенную редкими фонарями в альковах и на ржавых кронштейнах.
Телефон снова завибрировал, и она прочла: «Мне очень жаль, Рокс. Это Эдди».
Она отказывалась верить своим глазам. Как такое возможно? Она перечитала текст. Эдди погиб. Эдди убили. Эдди?!
Она пошла, не разбирая дороги, к лестнице, ведущей вниз. Она двигалась, не замечая ничего вокруг, по коридорам, пролетам, ступеням, пока не натолкнулась на кого-то. Это был Брикс.
— Рокси, мне очень жаль…
Она сморгнула набежавшие слезы и отвернулась.
— Где… Где он?
Брикс взял ее за руку и повел за собой — мимо сувенирной лавки, по туннелям и подсобкам, заваленным дубовыми бочками и бутылками вина. Дорогу он освещал карманным фонариком.
«Эдди умер? Я убью этого подонка! Я переломаю все кости в его теле…»
— Рокси, успокойся, — тихо попросил ее Брикс. — Расслабься.
«Наверное, почувствовал, как я напряглась».
— Я убью его, Редд!
— Тише, — сказал он, прикрывая ей рот ладонью. — Не спеши, — шепнул он. — Давай сперва его поймаем.
Брикс и Диксон шли по длинному узкому коридору, когда свет внезапно погас. Они остановились и подняли пистолеты. По крови разлился адреналин.
Они были готовы сражаться.
Вейл прижалась к стене и медленно сползла вниз, словно стремясь превратиться в самую крошечную из мишеней. Если у Мэйфилда нет прибора ночного видения, он не сможет ее найти. Но вполне возможно, что он у него был, ведь он всегда проявлял осмотрительность. И в этот замок он, скорее всего, заманил их умышленно.
Нет, исключено. У него не могло быть никакого прибора ночного видения. Он видел ничуть не больше, чем она.
Но тогда зачем он отключил свет?
«А вдруг он знал, где я нахожусь, когда дернул рубильник? Надо перемещаться».
Вейл начала пробираться влево, стараясь не издавать ни звука, но подошвы предательски скрипели на бетонном полу, мелкой гальке и россыпи каменной крошки, нанесенной обувью посетителей. Зато и его приближение услышать было проще.
Пятясь, она на что-то натолкнулась. Ощупала рукой — бочки. Она хотела было обойти их, но замерла на месте. Издалека донесся какой-то смутный шум. Кто-то шел сюда.
Вейл поднялась, спряталась за бочками и прижала «Глок» к бедру, чтобы на этот раз Мэйфилд не смог выбить его у нее из рук.
Она ждала. Шаги приближались.
С пистолетом в одной руке и фонариком в другой Брикс продвигался вперед. Из-за тесноты Диксон приходилось идти за ним, отставая на добрых пять футов, что было в самый раз.
Они увидели вход в следующую комнату, которая была просторнее, чем эта. Брикс остановился. Диксон тоже.
Вейл прислушалась. Осторожный шажок. Выглянула из-за бочки. Огонек. Огонек потух.
Сердце учащенно забилось в груди, отдаваясь болезненным эхом в голову и уши. Она обратилась в слух.
— Что? — прошептала Диксон.
Брикс выключил фонарик.
— Комната наверху.
— Может, это Карен?
— А где Карен, там может быть и Мэйфилд.
— Разделимся?
Брикс кивнул.
— Я возьму фонарик, чтобы он видел, куда я иду, и пошел за мной, — сказал он.
Диксон показала ему большой палец. Брикс снова включил фонарик и пошел вперед. Комната, в которую он направлялся, была довольно большая. Толстые подпорки как будто распускались кверху бельведерами, а те сплетались в волнистый кирпичный потолок.
Когда Брикс исчез из виду, Диксон пошла дальше. Ей хотелось крикнуть во мрак: «Карен, это ты?» — но она понимала, что делать этого нельзя. Она не осмеливалась даже включить телефон, чтобы не выдать своего местонахождения.
Она не сделала и пятнадцати шагов, как увидела фонарик Брикса, рванувшийся куда-то в сторону. Сопровождаемый омерзительным глухим звуком, он закружился в гротескном танце с мерцающим огоньком и упал на пол — с таким же омерзительным, но более громким звуком.
