— Это был склеп. Он просто откатил камень.
Оказывается, даже после десяти зверских убийств что-то все же способно вызвать потрясение. Например, осквернение могил и надругательство над мертвецами.
— Кто нашел тело? — спрашивает Джез.
— Очевидно, один из гробокопателей. Он увидел его, возвращаясь с похорон.
— И больше ничего и никого там не видел?
— Нет.
Джез морщит лоб.
— Но ведь если Джон был мертв уже два года, он наверняка превратился в скелет.
— Обычно так и бывает. Но он был набальзамирован.
— Боже мой!
— Некоторые из важных органов были извлечены бальзамировщиком, но язык оставался на месте.
— До вчерашнего дня.
— Да. До вчерашнего дня.
— Значит, теперь все одиннадцать апостолов в сборе?
— Ага. Если только мы не упустили чего-нибудь.
— И что теперь? Он остановится?
— А что еще ему остается делать? У него есть все его святые.
Посыльный с почты заходит в совещательную, толкая тележку. Он достает стопку писем, связанных резиновой лентой, кладет их на стол Реда и уходит.
Ред снимает резинку со стопки и берет вскрыватель конвертов. Почтовый посыльный возвращается с коричневым упаковочным пакетом.
— Прошу прощения, чуть не забыл. Замучился, снимая с него ленту.
Ред берет пакет. На вес он тяжелый. Имя и адрес набраны из букв, вырезанных из журналов и приклеенных прозрачным скотчем. Он сразу вспоминает об экземпляре журнала «Санди таймс» в спальне Дункана, страницах, зияющих дырами в тех местах, где из текста были вырезаны буквы.
Ред смотрит на посыльного.
— Постой. Эта хреновина прошла проверку?
— Да, сэр. И рентгеном просвечивали, и еще чем-то. Взрывотехники сказали, что все в порядке.
— Хорошо. Спасибо.
Посыльный уходит. Ред вертит пакет в руках. Проволочки из него не торчат, будильник внутри не тикает. Он принюхивается — ни миндалем, ни марципаном не пахнет.
Раз взрывотехники говорят, что все в порядке, то так оно, наверное, и есть. Ред переворачивает пакет и смотрит на почтовый штемпель. «ЛОНДОН, Юго-Запад 1, ФЕВР 1996». Юго-Запад 1 — это Вестминстер. Вестминстер включает Скотланд-Ярд.
Должно быть, Дункан находился в миле отсюда, чтобы отправить его по почте, а они и не знали.
Ред пробегает пальцами по поверхности пакета. Под слоем пузырчатого упаковочного материала внутри он нащупывает три твердых цилиндра. Каждый длиной в пару дюймов.
Кейт и Джез внимательно смотрят на него.
— Что это? — спрашивает Джез.
— Не имею представления. Правда, есть один способ это выяснить.
Ред берет открыватель для писем, разрезает край пакета, и, когда запускает руку внутрь, кончики его пальцев натыкаются на шероховатую бумагу и твердый предмет под ней. Один из цилиндров. Должно быть, он завернут в бумагу.
Он ощупывает цилиндр. Он не гладкий, но как бы в рубчик или с насечкой. Любопытно.
Его пальцы погружаются глубже и находят еще два цилиндра. Он вытаскивает все три разом.
Монеты.
Три стопки из десяти монет каждая, завернутые в банковскую обертку. Три свертка различных очертаний и размеров.
Ред надрывает бумагу на каждой упаковке. Монеты со звоном высыпаются на его письменный стол.
Десять монет по десять пенсов. Десять по двадцать пенсов. Десять по пятьдесят пенсов.
Тридцать сребреников.
Ред неотрывно смотрит на лежащие перед ним на столе монеты.
«Тогда один из двенадцати, называемый Иуда Искариот, пошел к первосвященникам и сказал: что вы дадите мне, и я вам предам Его? Они предложили ему тридцать сребреников»[20].
В голове у него стучит.
Ред закрывает глаза и прижимает кулаки к вискам. Ему хочется рвать и метать. Он снова открывает глаза. Монеты по-прежнему на столе.
Двенадцать учеников. Одиннадцать святых и один совсем другой. Самый известный предатель в истории человечества.
Да, он взял деньги Ричарда Логана. Но он сдал Эрика вовсе не поэтому. Он счел это правильным поступком. Он выиграл сражение с собственной совестью и потерял брата. Он взял деньги Логана, но это не были кровавые деньги. Он отдал их.
Филипп повешен, Джеймс забит, Питер распят на кресте, Джеймс обезглавлен, с Барта снята кожа, Мэтью изрублен, Саймон разрублен пополам, Джуд забит дубинкой, Эндрю распят на кресте, Томас пронзен копьем, и Джон подвергся осквернению.
И следующий он, Ред.
Никогда прежде Ред не испытывал такого невыносимого, слепящего, дикого страха. Он всегда пытался поставить себя на место жертвы преступления, проникнуться чувствами человека, обреченного на гибель. И ему это удавалось. Но подобного ужаса он даже не мог себе представить. До этого момента.
Движение на краю зрения. Кто-то заходит в комнату.
Это Дункан, явившийся из тьмы его собственной души.
Не Дункан. Один из штатных психологов. Женщина, маленькая, совсем не дункановских габаритов. Надо же было выбрать для появления именно этот момент.
Ред скорее чувствует, чем видит, как Джез перехватывает ее у двери, и слышит его голос:
— Выйдите.
— Мне нужно поговорить с Меткафом. Это займет всего…
— Вон!
Женщина обиженно пожимает плечами и уходит. Кейт обнимает Реда за плечи.
— Ред, мы обеспечим тебе защиту. Мы поместим тебя в безопасный, надежный дом. У нас ведь каждая собака знает Дункана в лицо, он и на милю к тебе не подойдет. Обещаю тебе. Мы поймаем его. Мы покончим с ним.
Охотник, за которым начата охота. Монеты все еще лежат на столе в том виде, в каком он их рассыпал.
— Я… дайте мне воды.
— Я принесу, — говорит Кейт.
— Я схожу и организую… — начинает Джез.
— Нет.
В голосе Реда мольба.
— Нет. Он был в Хайгейте вчера. Он может заявиться сюда. Пожалуйста… пожалуйста, не оставляйте меня одного.
Никогда раньше Ред никого ни о чем не просил. Насколько он помнит.
— Принеси воды, Кейт, — говорит Джез. — А я останусь здесь.
Ред тяжело садится. Джез и Кейт переглядываются над его макушкой.
В наступившей тишине резко звонит телефон Реда. Джез берет трубку.
— Алло?
— Можно попросить к телефону старшего инспектора Меткафа?
— Он сейчас на совещании.
— Не могли бы вы вызвать его оттуда?
— Боюсь, его нельзя беспокоить.
— Это очень срочно.
— Я сказал вам, его нельзя беспокоить.
— Но это необходимо. Пожалуйста. Это чрезвычайно, жизненно важно.
Джез прикрывает трубку рукой и смотрит на Реда.
— Кто-то говорит, что хочет срочно поговорить с тобой. Говорит, что это жизненно важно. — Он видит выражение лица Реда и быстро добавляет: — Это не Дункан.
Ред пожимает плечами.
— Я возьму трубку.
Джез передает ему трубку.
— Меткаф.
— Старший офицер Меткаф?
— Да, слушаю.
— Это… это твой брат Эрик.
Когда Ред видел Эрика в последний раз, тот находился в запретной зоне, за колючей проволокой и сторожевыми вышками Хайпойнта. Теперь он в Пентонвилле, который определенно повеселее. Элегантные белые здания неплохо вписываются в общую картину северного Лондона, и местные жители не придают соседству с тюрьмой особого значения. Хайпойнт подавляет, Пентонвилль сливается с окружением.
Ред выкладывает на белый пластиковый поднос наручные часы, ключи и мелочь и проходит через арку металлического детектора. Прибор пронзительно пищит. Один из охранников тут же преграждает Реду путь.
— Пожалуйста, пройдите снова, сэр.
Ред проходит под аркой, и снова раздается писк.
И тут он догадывается, в чем дело. Причина — его полицейский жетон. Он вынимает его из внутреннего кармана, кладет на поднос и проходит через арку в третий раз. На сей раз писка нет.
Ред забирает свои вещи с подноса и держит руки слегка поднятыми, пока охранник его обыскивает. Исключений не допускается ни для кого, даже для офицера полиции.
— Спасибо, сэр. Пожалуйста, пройдите в ту дверь и закройте ее за собой. Вторая дверь откроется только после того, как первая будет плотно закрыта. Оттуда вас проводят.
Ред проходит в дверь и закрывает ее за собой. Ощущение такое, будто находишься в тамбуре.
Со слабым жужжанием открывается внутренняя дверь, за которой стоит еще один охранник. Он ведет Реда по коридору.
— Прошу прощения, я обязан напомнить правила. Нельзя ничего передавать заключенному. По другую сторону двери все время будет кто-нибудь находиться. Если вам что-то понадобится, просто крикните.
— Последний раз, когда я приходил к брату в тюрьму, он пытался убить меня. У меня нет особого желания оставаться с ним наедине.
— Мы знаем об этом, сэр. Его запястья и лодыжки будут в оковах.
— Но никого, кроме нас, там не будет?
