Наверное, Уилл все-таки прав. Майкл действительно был ничтожеством, он бил жену, он, похоже, изнасиловал Энджи в ту ночь, когда она так напилась, что ничего не помнила, но это еще не означает, что он замешан в чем-то. Тогда почему она здесь?
— Ч-ч-черт! — прошипела она, присаживаясь, чтобы выбраться из дома тем же самым путем.
Внезапно она услышала какой-то шум и замерла. Кто-то скулил. Или она ошиблась? Может быть, теперь у Майкла все-таки есть собака?
Энджи застыла, продолжая вслушиваться. Звук не повторялся, и на секунду ей показалось, что она сходит с ума. Тот факт, что она влезла в чужой дом, оставлял вопрос о ее вменяемости открытым.
Потом она снова встала. Нужно было закончить начатое. Она разулась у двери. Энджи ненавидела ходить босиком, но не хотела, чтобы шлепающий звук сопровождал ее по всему дому.
По дороге в кухню она остановилась — мимо дома как раз проехала машина — и прислушалась. Открылась и захлопнулась дверь, но это было на другой стороне улицы. Энджи услышала, как кто-то поздоровался, потом начался разговор, и она намного расслабилась. Господи, не хватало только, чтобы Майкл вернулся и застал ее вынюхивающей что-то в его доме!
Гостиная оказалась такой, как она и ожидала: мягкий диван и телевизор с большим экраном. Энджи заглянула в коридор, но в спальню ей идти не хотелось. Она не хотела видеть место, где Майкл трахает свою жену. Бил он Джину, видимо, здесь же.
Бил ли он Энджи? Она этого не знала. На следующий день руки ее были в синяках, а половые органы горели огнем. Она отрубилась в машине, а дальше он делал все, что хотел. Тупой кобель! Неужели по ее виду было непонятно, что она уже ни на что не способна? Похоже, он только и ждал, когда она вырубится.
В задней части гостиной была какая-то дверь. Накладной замок заперт. Она попыталась сориентироваться, сообразив, что за дверью должен находиться гараж. Зачем цеплять на дверь в гараж такой серьезный замок, если кто угодно может влезть в дом через собачью дверь? И почему окна гаража закрашены краской?
Энджи подошла к двери и прижалась ухом к холодному металлу Шарнир заскрипел, когда она открывала его. Она нажала на ручку и отворила дверь. В комнате было темно, и она начала шарить рукой по стене в поисках выключателя. Люминесцентные лампы замигали, и в этом дрожащем освещении она увидела верстак, газонокосилку и бильярдный стол.
Лампы наконец зажглись. К бильярдному столу была привязана обнаженная девочка. Во рту кляп, лицо окровавлено. При виде Энджи глаза ее выкатились из орбит. Если не считать быстро поднимающейся груди, она не двигалась.
У Энджи перехватило дыхание. Внезапно она ощутила резкую, жгучую боль в затылке, и перед глазами вспыхнул ослепительный свет. Она еще услышала всхлипывания девочки, мужской смех, а потом все пропало.
Глава 35
10:13 утра
Уилл откинулся на спинку стула и посмотрел на унылый вид, открывавшийся из окна его кабинета. Потом взял свой сотовый, снова набрал Энджи и дождался, пока телефон перешел в режим голосовой почты, прежде чем отключиться. Он звонил ей весь последний час — сначала на домашний телефон, потом на мобильный. Она сказала, что едет прямо домой, и это было на нее не похоже, чтобы она не отвечала на его звонки. Даже если Энджи злилась на Уилла, она все равно снимала трубку, чтобы выругать его и сказать, чтобы он больше ей не звонил.
По крайней мере насчет одной вещи она оказалась совершенно права. С того момента, как Уилл посадил Джона Шелли в машину, тот не произнес ни слова.
В дверь кабинета постучал Лео Доннелли и тут же вошел, не дожидаясь приглашения.
— Здесь его адвокат.
— Спасибо.
— Утверждает, что она подруга его сестры.
Уилл встал и набросил пиджак.
— Вы ей не поверили?
Лео протянул ему ее визитку и сказал:
— Она юрист по вопросам недвижимости. На вид — горячая лесбиянка.
Уилл не знал, какой ответ от него ожидается. Он уставился на карточку, сделав вид, что внимательно читает, а потом сунул ее в карман жилета.
Лео шел по коридору вместе с Уиллом.
— Должен сказать, что она — большая потеря для нашего брата. Понимаете, о чем я?
Уиллу не хотелось поддерживать этот разговор, поэтому он спросил:
— Вы когда-нибудь слышали, чтобы Майкл упоминал имя Джона Шелли?
— Осужденного? — Лео сжал губы трубочкой и задумался. — Нет.
— В полиции нравов работает одна женщина, Энджи Поласки.
Губы Лео растянулись в понимающей ухмылке.
— Да, я ее знаю.
Уилл открыл дверь на лестницу. По лицу Лео было видно, что он не в восторге от того, что они не воспользовались лифтом, чтобы спуститься на два этажа к комнатам для допросов, но ему следовало быть довольным уже тем, что Уилл не врезал ему по физиономии за эту улыбочку.
— Детектив Поласки, — сказал он Лео, — говорила, что несколько месяцев назад Майкл предупреждал ее и некоторых других девушек на улице, чтобы они остерегались отбывшего срок преступника по имени Джон Шелли.
Они дошли до лестничной площадки, и улыбка слетела с лица Лео.
— Выходит, Майкл знал этого парня раньше?
— Похоже на то.
На следующей площадке Лео остановился и повернулся к Уиллу.
— Послушайте, — сказал он, потом заглянул в лестничный пролет и понизил голос: — Эта крошка Поласки… Майкл трахнул ее некоторое время назад. Вы же понимаете, он женатый человек, по-настоящему любит свою жену, но просто не отказывается лишний раз проверить в действии свой инструмент, особенно на таких экземплярах. Понимаете, о чем я?
— Так что там случилось?
— Поласки не поняла существующие правила. Она искала чего-то более постоянного. Майкл пытался потихоньку спустить все на тормозах, но она с тех пор имеет на него зуб.
Уилл едва не рассмеялся при мысли, что кто-то может думать, будто Энджи хочет серьезных отношений. Продолжая спускаться, он спросил:
— Вы считаете, что она все это выдумала?
— Знаете поговорку «Фурия ничто в сравнении с брошенной женщиной»?
— Да, — согласился Уилл. — Но зачем ей выдумывать что-то такое?
Лео несколько секунд обдумывал его вопрос, потом пожал плечами и сказал:
— Кто знает? Женщина — она и есть женщина.
— Не вы ли накануне рассказывали мне, что Джина выписала против Майкла запретительный судебный приказ за то, что он ее бил?
— Ну… — Лео опять остановился. — Рассказывал. Ну и что?
Уилл продолжал спускаться.
— Вы же не думали тогда, что она все это выдумала?
— Нет, — признался Лео. Он потер большим пальцем подбородок — красноречивый жест, который Уилл расшифровал уже через несколько минут знакомства с детективом. Он надеялся только, что тот никогда не садится играть в покер. — В общем, вышло так, — в конце концов сказал Лео, — что вчера вечером мне позвонил Майкл и спросил, как продвигается дело.
— Он и мне тоже звонил.
— И что вы ему сказали?
Уилл открыл дверь на второй этаж.
— Вероятно, то же, что и вы: нет ничего, что могло бы продвинуть нас вперед.
— Да, но потом я сказал ему, что вы просили меня подготовить список осужденных за сексуальные преступления. Он почему-то разнервничался по этому поводу. Сказал, что это офигительно блестящая мысль. — Лео с виноватой улыбкой взглянул на Уилла. — Не думаю, что обижу вас, если скажу, что копание в этих файлах было последним шансом, если таковой вообще оставался.
Уилл кивнул. Шелли был включен в группу зарегистрированных осужденных, но в его досье досрочного освобожденного не хватало подробностей, которые разыскала Каролин. Если бы Энджи не попросила Уилла посмотреть данные на этого парня, Шелли, похоже, и сейчас был бы на свободе.
И первым, кто рассказал Энджи о Шелли, был Майкл Ормевуд.
Шагал Лео не так широко, как Уилл. Стараясь не отставать, пока они шли по коридору, он продолжил:
— Дело в том, что Майкл работает здесь давно, почти столько же, сколько я. — Уилл замедлил шаг. — И тоже должен понимать, что какая-то посаженная на иглу наркоманка, которая живет в трущобах, не станет содержать свою квартиру в идеальной чистоте.
Уилл остановился, подумав, что, возможно, он недооценил Лео Доннелли.
— Готов побиться об заклад, — вел дальше детектив, — что это место было выдраено перед тем, как мы туда попали.
— Вы говорили об этом Майклу?
— Он спорил со мной, — сознался Лео. — Майкл обычно очень покладистый парень. Но тут он буквально взвился, когда я сказал, что в квартире было убрано. Он даже не включил это в свой рапорт.
— Может, он просто старался быть острожным в выводах?
— Осторожность — это когда ты опускаешь тот факт, что нашел в записной книжке шлюхи собственное имя, а не когда забываешь указать, что кто-то выдраил место преступления галлоном хлорки.
