"Я обнял ее, но, едва я запечатлел на ее губах первый поцелуй, как их тронул могильный холод, и оказалось, что я сжимаю в объятиях труп моей матери. Тело ее облегал саван, в складках которого копошились черви. Я очнулся от сна в холодном поту, со стучащими от страха зубами, и в бледном призрачном свете луны передо мной предстало злосчастное чудовище, которое я создал".
Мэри Шелли, "Франкенштейн"
Вторник, 28 декабря, 10.15
Это могло происходить в 1944-м в Арденнах.
В то хмурое декабрьское утро, когда "Джи-ай" Омара Брэдли, проснувшись, оказались лицом к лицу с Шестой танковой армией СС. Ровно в 5.30 две тысячи немецких орудий обрушили шквал огня на позиции американцев по всему Выступу. Повсюду громыхали "тигры" и "пантеры", а над головой проносились "фокке-вульфы", поливая позиции огнем.
В сорока футах в тумане показался танк.
Он ясно слышал гудение его мотора и лязг гусениц. Он поднял гранатомет и нацелился сквозь туман в громаду металла перед ним. Палец его был уже готов нажать на спуск, когда из тумана раздался голос:
– Эй, парень, хватит мечтать! Пора выпить кофе.
Да, это могло произойти в 44-м.
Но не произошло.
Со вздохом юноша поднял мусорный бак и, подтащив его к мусоровозу, вывалил содержимое в открытый кузов машины. Он включил гидравлический рычаг, и тот с гудением принялся равномерно разгонять мусор по кузову. Юноша снял перчатки и подошел к кабине, где его ждали двое других.
– Рановато ловить мух на работе, парень.
Это сказал высокий худой мужчина лет пятидесяти, отзывающийся на прозвище Ловкач. Он налил юноше кофе и ободряюще улыбнулся ему щербатой улыбкой. Юноша улыбнулся в ответ.
Другой был маленького роста, с большим животом и красным носом пьяницы. Он был немного моложе Ловкача, и руки его были украшены морской татуировкой. В отделе очистки его звали Перфессор, и если у него и было другое имя, его давно забыли все, включая его самого. Он сидел на краю кабины и прихлебывал кофе из крышки термоса.
– Вот проработаешь двадцать лет, – продолжал Ловкач, – тогда можешь скучать.
Юноша только кивнул.
– А как это ты попал на такую работу, парень? Мог бы найти что-нибудь получше.
– Так, случайно.
– По-моему, это не очень счастливый случай. – Это сказал Перфессор, и юноша повернулся к нему:
– Я окончил первый семестр в университете. У них есть программа устройства студентов на работу, но моя очередь подошла как раз на Рождество. Ничего другого не было. Кроме того, мне нужны деньги.
– О, так среди нас ученый! И скажи, Джефф, в какой области ты ведешь изыскания?
– В истории.
– А-а, Шерлок Холмс прошлого!
– Вообще-то, я хочу потом специализироваться на археологии.
– Ох ты, – Перфессор укоризненно поглядел на Ловкача. – И ты говоришь, что ему скучно! Да эта работа – для него настоящее золотое дно.
Ловкач недоверчиво покачал головой и достал из кармана своих грязных штанов пачку дешевых сигарет.
– Скажи, неужели тебе скучно? Или ты думаешь, что эта работа слишком плоха для тебя?
– Конечно, нет, – сказал Джефф.
– Еще бы! Я не люблю тех, кто смотрит свысока на нашу работу. Любая работа может чему-то научить, а эта особенно.
– Перфессор говорит, что тот человек, который не хочет убирать мусор вокруг себя, – настоящее дерьмо, – пояснил Ловкач. – Ты его слушай. Он повидал мир и знает все – во всяком случае, насчет выпивки и баб.
«Они говорят, как в английском водевиле», – подумал Джефф, но придержал эту мысль при себе.
– Значит, археолог? Это тот, кто копается в древнем мусоре, чтобы узнать, как люди жили раньше? Что-то вроде мусорщика по призванию, правильно?
– Правильно.
Ловкач выпустил струю вонючего дыма:
– Перфессор говорит, что мусор – самое верное отражение жизни.
– Ах, мусор! – Перфессор отхлебнул еще кофе. – Когда от меня ушла жена, у меня оказалось много свободного времени. И вот как-то я поставил опыт. Я надел белую рубашку и галстук и прошелся по тем же улицам, где мы ездим на этой развалюхе. Только на этот раз я шел по тротуару и видел людей в масках, которые они натягивают на себя. А потом я шел на работу и видел их без маски. Понимаешь? Сейчас я кое-что тебе покажу, чтобы ты понял.
Он залез в стоящий рядом мусорный бак и достал оттуда черный пластиковый пакет.
– Скажи мне, что ты тут видишь.
Джефф заглянул в пакет и начал перечислять:
– Коробка из-под мороженых цыплят. Две пачки от готовых завтраков. Номер "Сплетника". Номер "Бюллетеня женской сексуальности". Два туристических буклета про Гавайи. Два корешка билетов на самолет. Пачка от презервативов. Несколько пустых упаковок "Клинекса" со следами губной помады. И еще какие-то листки.
– Отлично. Добавим, что листки – это бумаги воскресной школы. А теперь прими к сведению, что в доме живут баптистский проповедник, его жена – которая не пользуется помадой, – и их благочестивый пятнадцатилетний сын. Какие из всего этого следуют выводы?
– Вот ублюдок! – воскликнул Джефф, и все трое рассмеялись. Ловкач выплюнул окурок в снег.
– Теперь попробуй ты, мистер Холмс.
Джефф оглянулся. Футах в двадцати, у четырехэтажного дома – обычного дома Вест-Энда, – стояли два мусорных бака.
– Сейчас, – сказал он и направился к ним. Ловкач и Перфессор смотрели, как он достает из одного бака спортивную сумку "Адидас", расстегивает ее и заглядывает внутрь. Потом он пожал плечами:
– Перфессор, посмотри сам. Ничего не понимаю. Двое рабочих подошли к нему, и все втроем они стали изучать странный предмет.
Он был сделан из черного дерева, тускло отсвечивающего в тумане, и состоял из двух направленных в разные стороны лиц с большими круглыми носами, каждое длиной два дюйма. Один нос был гладким, другой обломан. У обоих лиц был раскрыт рот, и оттуда высовывался длинный восьмидюймовый язык.
– Ну? – Джефф посмотрел на коллег. – Что это?
– Это, сынок, то, что называют Венериным Рогом. Можешь назвать его и Языком Дьявола. Этот довольно тонкой работы, но дешевый аналог можно купить в любом секс-шопе.
Джефф уставился на двойной искусственный член.
