— Вероятно, так и есть, — сказал Миллер.
И хотя он не пытался пошутить, Хэммингз улыбнулась.
— Договорились, я проведу вскрытие. Я их лучший специалист и сделаю все строго по инструкции.
— Спасибо. Приятно слышать.
— Так что ты собираешься делать? — спросила она. — Будешь и дальше гнуть свою линию, пока кто-нибудь не узнает об этом трупе и не начнет угрожать тебе увольнением?
— Не знаю, — ответил он.
Мэрилин поднялась со стула и встала перед ним. Хотя она была ниже Миллера на добрых двадцать сантиметров, но обладала достаточной силой духа, чтобы казалось, что она смотрит на него сверху вниз.
— Завтра я проведу полное вскрытие, — сказала она. — Сомневаюсь, что смогу сказать что-то конкретное об этом парне. Его ДНК нет в нашей системе. Отпечатки пальцев взять не получится. Возможно, что-то было в машине.
— В машине ничего не было. Я не знаю… Я подвезу тебя домой. Ты не против?
— Я на машине. Не думаю, что будет хорошей идеей обсуждать что-то помимо работы, пока эта история не закончится. Так мне кажется, и я не думаю, что изменю свою точку зрения.
— Я понимаю, — сказал Миллер. — Я хотел, чтобы все было иначе, но я понимаю.
— Тогда ступай, — велела она. — Возвращайся тем же путем, каким пришел. Ни с кем не разговаривай. Я приберу здесь, положу нашего гостя в холодильник и, если завтра ничего нового не выясню, отошлю тебе отчет, ладно?
— Спасибо, — поблагодарил Миллер и протянул руку. — Я бы тебя обнял, но не думаю, что тебе этого хочется.
Мэрилин пожала ему руку.
— До свидания, детектив Миллер, и удачи.
— Я не верю в удачу, — ответил Миллер.
Она кивнула в сторону металлического стола.
— По всей видимости, он тоже не верил.
В час ночи в воскресенье, девятнадцатого ноября, когда Роберт Миллер вернулся домой, у него не было сил даже разуться. Он вспомнил ночь, когда шел по Коламбия-стрит и размышлял. Уже тогда он чувствовал, что смерть Кэтрин Шеридан была не просто убийством, что в этой истории есть какие-то скрытые мотивы. Это не была ярость или ревность, это не было похоже на работу взбешенного социопата. Все было выполнено с четким расчетом. Прошло восемь дней. Все перевернулось с ног на голову. После Кэтрин Шеридан начался настоящий ужас. Кэтрин Шеридан послужила вступлением в совершенно другой мир.
Миллер держал в руке лист бумаги. Инициалы и даты, словно перекличка мертвецов. Казалось, что каждый, кто прикасался к этому, погибал.
На телефоне было два пропущенных звонка от Роса, но Миллер решил не перезванивать. Рос не заслуживал такого. У него была Аманда и дети. У Роса была жизнь, которая чего-то стоила. А что было у Миллера? У него была мертвая проститутка, мертвый сутенер, помощник коронера, которая хотела, чтобы они общались только по работе. Еще в его жизни была чета старых евреев, которые хотели, чтобы он лучше ел и меньше работал. У него была съемная квартира, листок бумаги и ощущение поражения.
А еще у него был Джон Роби. Точнее говоря, он был у Джона Роби.
«Мы связаны общими секретами».
В какой-то момент Миллер решил, что так говорил Роби, но потом сообразил, что это бессмыслица. Роби много говорил, но так ничего и не рассказал. Роби дал ему все, что надо было знать, но в такой форме, что это невозможно было понять.
Миллер попытался вспомнить каждое слово, каждое заявление Роби, каждый скрытый вопрос и недосказанный ответ. Этот человек продумал все. В этом Миллер был уверен.
Кем же был человек в багажнике? Ленточным Убийцей или очередной жертвой? Его убил Роби, или это была еще одна жертва, которая могла бы пополнить список Кэтрин Шеридан? И снова он задался вопросом о причинах их казни. Они что-то сотворили? Конечно, все они не могли быть частью одного преступления.
Миллер сел и принялся стаскивать ботинки, не развязывая шнурков. Он отшвырнул их и пожалел, что у него нечего выпить. Он бы не отказался от банки пива или стакана виски — чего угодно, что могло бы заглушить невеселые размышления. Мир был безжалостен с ним. Ничто не указывало на возможное решение. Если будет проводиться расследование, он им заниматься не будет. Им займется Килларни. Гость из ФБР, специалист по серийным убийцам, человек, который знал все, однако пришел на вечеринку без подарка. Что он говорил? Он сказал, что им будет очень сложно поймать человека, который все это совершил. Все его формулировки были туманны и неясны.
Что связывало жертвы? Были ли они замешаны в чем-то, что делало их опасными для кого-то? Какой может быть мотив для убийства тридцати-сорока человек?
Миллер снова потянулся за листом бумаги. Этот листок был отражением большего ужаса, чем он мог себе представить прежде. Инициалы и даты убийств, их десятки… Ему казалось сомнительным, что все эти люди были устранены по одной причине. Но подобные вещи происходили и ранее. Смерть шестидесяти четырех важных свидетелей убийства Джека Кеннеди. Автокатастрофы. Падения с высоты. Самоубийства. Сердечные приступы. Все они ушли из жизни в течение полутора лет после преступления в Далласе.
Миллер столкнулся с подобной ситуацией. И что их могло связывать? Никарагуа. Роби постоянно твердил ему об этой стране. Никарагуа было как Сальвадор, как Корея, как Вьетнам. Периоды американской истории, помнить о которых было небезопасно, о которых люди старались забыть.
Потом Миллер подумал о Карле Оливере, лежащем у входа в квартиру Роби. Кто-то был внутри, кто-то открыл дверь и застрелил Оливера.
И до сих пор не поступил отчет судмедэкспертов по квартире Наташи Джойс и вскрытию ее тела.
Не было никаких зацепок, ничего, что имело хотя бы какой-то смысл.
Миллер уперся локтями в колени, обхватил голову руками, закрыл глаза и попытался дышать медленно и глубоко.
Он был измучен. Усталость была настолько большой, что он едва ощущал собственное тело. Все эти вопросы не позволяли ему чувствовать что-то, кроме напряжения и паранойи из-за того, что он ничего не понимал. Необходимо было распутать одну ниточку, всего одну, которая привела бы его к следующей двери.
Миллер заснул на рассвете, так и не раздевшись, и проснулся только днем. К тому времени, как он принял душ и оделся, было почти четыре часа. Он решил пойти погулять и подышать свежим воздухом, чтобы как-то отвлечься от вида папок с уголовными делами и экранов компьютеров. Он зашел в ресторан возле Логан-Серкл, съел больше, чем за прошедшие сорок восемь часов, и понял, что необходимо что-то делать. Если он будет и дальше продолжать так, ему конец.
Миллер вернулся в квартиру с черного хода и попытался смотреть телевизор, но его мысли были совсем в другом месте.
Где-то после восьми вечера он вспомнил о деньгах.
Кэтрин Шеридан получала деньги в конце каждого месяца. Откуда?
Миллер встал и начал мерить комнату шагами. Он попытался представить, как выглядели квитанции. Вот он стоит в кабинете с Элом Росом, и они пролистывают страницы дела Кэтрин Шеридан одну за другой…
Он решил было позвонить Росу, но посмотрел на часы и передумал.
Потом пошел в кухню и приготовил себе кофе. Он стоял, сосредоточенно думая о тех минутах, когда у них в руках были финансовые документы Шеридан.
Это было похоже на счет Маккалоу. Не счет, а банк. Американский трастовый банк города Вашингтон. Что-то их связывало. Вашингтон? Траст?
И тут его осенило. Траст. «Объединенный траст». Платежи приходили от некоей организации под названием «Объединенный траст». Они не разрабатывали эту сторону дела. Он покачал головой и тихо выругался. Было много всего, на что они не обратили внимания, но ведь у них было так мало времени и столько всего успело случиться.
Миллер уселся за кухонный стол. Достав нераспечатанный конверт с какой-то рекламой, он нацарапал на нем «Объединенный траст». Потом включил компьютер и ввел в строку поиска это название. В пределах Вашингтона такой организации не обнаружилось. Проверив по стране, он нашел не менее десятка компаний, в названии которых употреблялось сочетание этих слов. Ближайшая подобная контора располагалась в Бостоне. В доме Кэтрин Шеридан они не обнаружили ничего, что могло бы дать представление о том, чем она занималась при жизни. Может, удаленный торговый агент, представитель некоей финансовой организации? Однако реальность не соответствовала тому, что они видели у нее в доме. Факт оставался фактом: она получала деньги из какой-то организации под названием «Объединенный траст». Можно было подойти к решению проблемы разными путями. Если он не мог найти саму компанию, следовало зайти с другой стороны. Деньги, которые она получала, поступали на счет. Миллер видел квитанции в ее доме. Надо было лишь вспомнить, каким банком пользовалась Шеридан.
Возможно, он мог бы что-нибудь предпринять, но для этого ему нужно было название банка.
