Только в одном месте, у единственного оставленного с этой стороны ограждения прохода, образовалось некое подобие постоянной аудитории: дюжины полторы журналистов, в основном – дежурные репортеры или молодежь из отделов городской хроники. С появлением Виноградова и его коллег по «Криминальному обозрению» количество страждущих попасть внутрь, естественно, увеличилось.
Внутрь не пускали… Зубры прессы из начинающих грязно ругали ментов, кто постарше – покуривал в ожидании неминуемого, а девица с блокнотиком нервно пыталась кокетничать. Плечистый стажер из Эн-би-си улыбался окружающим – искренне, но несколько недоуменно: вчера у него из машины украли телекамеру и кроссовки.
– Давно началось?
– Почти час уже! Я к выпуску не успею.
– Выходил тут какой-то… Обещал разобраться.
– Жди, как же! Найдешь, бля, крайнего.
Отсеченная от остального пространства часть площади перед рынком казалась вымершей. Широкая полоса асфальта за спинами милиционеров была сплошь покрыта беспорядочно разбросанными обломками каких-то ящиков, коробок и алюминиевых конструкций. Уткнувшись капотом в один из ларьков, раскорячилась бежевая «девятка» – с помятым боком и осыпавшимися внутрь остатками стекол. Номера на машине угадывались дагестанские.
Дальше, до самого входа в здание торгового павильона, обзор закрывали шеренги стандартных киосков. Даже по стыдливо повернутым к зрителю тыльным сторонам этих коммерческих точек можно было сделать вывод, что самое интересное, увы, позади: кое-где сорванные с петель двери давали возможность полюбоваться результатами штурма.
– Черт побери, сколько же можно ждать!
– Ну я им сделаю сюжетик…
– Вон, кажется, идет, нет?
Но это опять оказался не представитель пресс-службы. Видимо, капитан-участковый с огромной стопкой протоколов под мышкой просто заблудился – и, увидев направленные на него объективы фото– и кинокамер, поспешил юркнуть обратно, в спасительные лабиринты ларьков. Почти вслед за ним из ворот павильона медленно выкатилась зарешеченная машина ОМОНа.
– Чего вызывал? Что случилось? – Рядом с постовым неизвестно откуда возник обветренный и злой офицер.
– Вот, товарищ командир… – кивнул в сторону Виноградова автоматчик. Владимир Александрович представился. Старший лейтенант, не торопясь, изучил его удостоверение.
– Какая проблема?
– Надо пройти внутрь. Работать.
– Проходите! – пожал плечами офицер.
– Нас трое, – вздохнул Виноградов, демонстрируя своих спутников. Собственно, одному ему внутри делать было нечего.
– Эти тоже… с вами?
– Увы! – Владимир Александрович протянул редакционные документы своих спутников. Вкладыш за подписью начальника ГУВД особого впечатления не произвел, но старший лейтенант решил не искать лишних приключений:
– Проходите! Только смотрите там…
– За этим и идем! – не удержался от демонстрации собственного остроумия фотограф.
– Спасибо, – вежливо поблагодарил успевший перелезть через барьерчик третий сотрудник Виноградова. Его растрепанная шевелюра победно устремилась в глубь запретной территории.
– Эй, а мы как же?
– Бросаете!
– Это не по-товарищески, Виноградов…
Владимир Александрович обернулся на возмущенный гомон журналистской братии:
– Извините, ребята! Служба. Но я пришлю за вами… кого-нибудь. Из пресс-службы. Если встречу.
– Во, глянь-ка! – Поравнявшийся с останками автомашины фотокор уже щелкал первые кадры. – Кровь…
Действительно, приборная панель и чехлы матово отсвечивали не успевшими подсохнуть пятнами. В левой стойке чернело пулевое отверстие.
– Не задерживайся, – потянул коллегу за рукав волосатый напарник. – Там еще будет что наснимать, пока не прибрали!
– И от меня не отставайте, – на ходу добавил Виноградов, – а то не ровен час… Потом вытаскивай вас из клетки! Хорошо, если пленку не засветят.
…Самое удивительное, что подготовку операции по зачистке Юго-Восточного рынка удалось сохранить в тайне. Даже первые лица задействованных подразделений – ОМОНа, «голубой дивизии» МВД и отдельного спецбатальона ГАИ – до последней минуты не были в курсе предстоящих задач: подразумевалось, что личный состав вывезут на Карельский перешеек для плановых тактических учений. И людей действительно отправили за город – утром, колоннами мощных грузовиков, с сиренами и проблесками световых сигналов.
А потом вернули с половины дороги. Покормили обедом – и назад, в соответствии со вскрытым в назначенный час казенным конвертом. Группами по три-четыре машины, не привлекая внимания. Под присмотром кураторов из РУОПа.
Это и само по себе впечатляло. Как правило, инициатором массовых «профилактических мероприятий в местах концентрации преступных элементов», или, в просторечии, облав, выступало Управление охраны общественного порядка. Готовиться начинали за неделю, согласовывали планы и ведомости, утверждали ответственных лиц… Естественно, о дате, времени и месте предстоящего «внезапного» удара своевременно узнавали все, кого это касалось, – от участкового милиционера до уборщицы в общественном туалете.
На этот раз готовило операцию Региональное управление по борьбе с организованной преступностью. Что говорить о местных, полупродажных оперативниках и постовых, если даже пресс-служба главка использовалась втемную? Получалось, что сам первый заместитель генерала добросовестно выполнял отведенную ему без спросу роль. Отвечая на многочисленные звонки из различных инстанций, он клятвенно заверял собеседников, что речь не идет о попытке военного переворота, просто готовится очередная отправка в Чечню, вот и… Звучало вполне правдоподобно.
Удар нанесли незадолго до сумерек. Первыми шли «захватчики» из Специального отряда быстрого реагирования. Обезоружив охрану у входов на рыночную площадь, автоматчики в масках прорвались в торговый павильон. Опережая волну истерических воплей и паники, заняли контрольные точки. В следующее мгновение ожила трансляция, поддержанная динамиками подкативших к воротам машин:
– Внимание! Работает РУОП. Повторяю… Работает РУОП!
И после этого:
– Граждане! Проводится милицейская профилактическая операция. Просьба соблюдать спокойствие, четко и быстро выполнять указания и требования сотрудников органов внутренних дел.
Голос у микрофона сделал паузу, но тишины она не принесла.
– Стоять, с-сука!
– Лежать, я сказал!
– Триста пятый, быстро сюда!
– А-а-а! Ох-х-х…
– Ой, мамочки-и… Уби-или-и!
Тут и там, в лабиринте ларьков и катакомбах подсобных помещений, вспыхивали перестрелки. Перекрывая мешанину команд и стонов, они заставляли посетителей беспрекословно вжиматься в заплеванный асфальт… Шальная пуля осыпала главный витраж под потолком. Впрочем, это вряд ли уместно было назвать боем: пара выстрелов и одна-две автоматные очереди.
Опять ожили динамики:
– Граждане! Соблюдайте спокойствие. Оказывайте содействие сотрудникам милиции в выявлении и задержании лиц, совершающих, а также пытающихся совершить противоправные действия…
Со стороны могло показаться, что широкие массы трудящихся с энтузиазмом откликнулись на призыв. Повсеместно пропойного вида работяги крутили руки растерянным наркоманам, некто в бейсбольной шапочке защелкнул металлические браслеты на запястье обезоруженного кавказца… Домохозяйка лет тридцати демонстрировала подоспевшему наряду мешочек гранат под прилавком – владелец взрывоопасного товара тихо постанывал рядом, баюкая сломанное ребро.
В действительности мирные граждане в этот момент думали только о том, чтобы не угодить под случайный выстрел или сапог рассерженного спецназовца. И кляли судьбу, затащившую их именно сейчас именно сюда… Активность народных масс воплощалась в жизнь многочисленными оперработниками, просочившимися в стан «противника» несколько ранее. Под видом случайных покупателей, мелких продавцов, просто зевак офицеры в штатском теперь корректировали действия групп захвата, что называется, изнутри.
– В машину, падла! Пошел…
– А ты чего тут башкой вертишь? Н-на!
– Ой, мальчики, миленькие…
– Эксперта сюда, быстро! Смотри, чего нашел.
– Собачку вызовите по рации, а то травка подозрительная какая-то… Табак, говоришь? Проверим.
Кто-то пытался прорваться через пустырь к проспекту – но территорию намертво стискивали сужающимся кольцом сводные роты Отряда милиции особого назначения. Дальние подступы торопливо блокировала войсковая часть – мальчишки из «голубой дивизии» уже выгрузили металлические секции и теперь монтировали из них традиционный барьер. Часть экипажей ГАИ хозяйничала на прилегающих улицах, остальные разбирались с брошенными на площади автомобилями.
