Глава 3
На следующий день Анна и Ольга Чекины вылетели в Швейцарию.
В тринадцать часов Гуров и генерал ФСБ Кулагин встретились в кабинете генерала Орлова, который поглядывал на них из-под тяжелых век, завидуя молодости и энергии.
— Лев Иванович, почему ты никогда не сомневаешься в своей правоте? — Павел Кулагин неделю как бросил курить и мучился.
— Павел, я очень даже сомневаюсь, порой излишне долго, но все это происходит до прыжка. Признайся, если ты прыгнул с вышки, с трамплина или с самолета, нельзя даже думать, что ты неправильно прыгнул. Костей не соберешь.
— Кто давал тебе право сорвать нашу операцию в университете? — возмущался Кулагин.
— Я сделал это исключительно из любви к тебе. Паша, ты у меня в вашей конторе единственный приятель. Если тебя не станет, у меня не будет никого! — ответил Гуров.
— Вот! Эгоист! Главное, у тебя не будет никого! Твоя любовь ко мне — пестики-лютики. На самом деле ты обожаешь только Льва Ивановича Гурова.
— Не могу же я все на Петра со Станиславом свалить, приходится и о себе позаботиться, — ответил Гуров.
— Стоп! — Орлов взглянул на часы. — На трепотню еще три минуты, пять минут о делах — и по норкам.
— Твоя наружка работает вообще не на тебя, лишь морочат голову да плачутся. Они фотографировали и писали разговор Ольги Чекиной.
— Отвлекающий маневр. Твой Станислав нанес ущерб фирме в сотни долларов и сорвал операцию! — выпалил Кулагин.
— Ты в гневе теряешь голову. Какую операцию? Допустим, пленка и запись целы, что вам от этого? Вылавливаете торговца, колете, отбираете объяснение, вербуете. И прячете все в сейф до лучших времен. Это же не розыск убийц и не защита девушки, а просто сбор компрматериала на Чекина.
— Я прикажу сегодня же выставить за Ольгой более квалифицированных людей. Ты знаешь, что погибший Николай занимался разработкой совсекретного проекта? — спросил Кулагин.
Орлов посмотрел на Гурова, осуждающе покачал головой.
— И ты усматриваешь в его работе мотив убийства? — легкость в тоне Гурова пропала, он стал серьезен.
— Не я усматриваю, это установленная данность. А я выполняю лишь приказ руководства.
— Согласен, тогда ты молодец, господин генерал, — ответил Гуров. — Разобьем дело на две версии, ты работаешь по своей, мы — по своей, что полностью соответствует задачам наших главков.
— Но ты уже вмешался и изрядно напортил...
— Стоп! Я уже прыгнул, обсуждать вопрос, что со мной произойдет в финале, бессмысленно. Я полагаю, что очень скоро ты низко нам в ножки поклонишься, ибо мы тебя уберегли от крупных неприятностей.
Орлов встал, пожал Кулагину руку.
— Спасибо, генерал. Гуров, задержись.
— Но я вынужден доложить, — направляясь к дверям, сказал Кулагин.
— Естественно, — ответил Орлов.
— А я бы не торопился, — заметил Гуров.
Когда Кулагин вышел, Орлов приказал вызвать Крячко, а пока спросил:
— Что ты темнишь? Контрразведка — не девушки, ее любить необязательно.
— Петр, все это чушь собачья. Николай Сотин никогда не занимался секретными разработками. Он вообще теоретик, работал на будущее. Недавно ездил в Бонн, там ученые обменивались информацией, читали доклады. Таких ученых никто никогда не убивает. Тема Сотина не имеет никакого отношения к обороне. А работал он в военном институте, потому что там самая современная аппаратура и защитить докторскую легче.
— И чего ты молчал? — Орлов тер грудь и морщился.
— А чего я скажу? Генерала Кулагина обманывают его же подчиненные. Идут дворцовые интриги, человек, никакой человек, даже президент, никого не интересует как личность. Он нужен лишь как гирька на весах, чтобы все было поровну и ничего не перетянуло, тютелька в тютельку!
— Разрешите? — Станислав вошел и с порога выпалил: — Со всеми уже виделся, общий поклон. Убили моих коллег, мне не нравится, как мы работаем. Кто киллеры? Откуда пришли? Куда девались? Кто заказчик? Мотив убийства? Ты, Лев Иванович, сейчас скажешь, мол, задавать вопросы каждый умеет. Я неоригинален, знаю. Но я не мозговой центр группы, делаю, что приказано.
— Когда воздух кончится, махни рукой, — обрезал друга Гуров.
— Мы уперлись в семью Чекиных — Сотиных. — Станислав не обратил внимания на реплику Гурова, что с ним случалось редко. — Чертова политика мне, как кость в горле. Я оперативник, мне нужен убийца, желательно — заказчик.
— Станислав, скажи, почему мы, руками обшарив несколько дворов, не нашли пистолетов? — спросил Гуров. — Убийцы унесли стволы на память, хотят поместить в музей?
— Из них еще будут стрелять, — ответил Станислав. — Не киллеры, другие люди. Нас хотят запутать, сбить со следа.
— Значит, след имеется, только мы его не видим, — пробурчал Орлов.
— Не надо изобретать порох. Следует найти Волоха, он жив и продолжает руководить группировкой. Захватить, придавить. Волох о пришельцах не знать не может.
— Значит, снова сапожник Митяй, Золотарев, твоя старая агентура? — Орлов осуждающе покачал головой. — Я категорически против. Район небольшой, пользоваться одними и теми же источниками опасно.
— А кто сказал, что я тупой? — Гуров взглянул удивленно. — Французы говорят:
“Ищи женщину”. Номер не новый, но постоянно работает.
— Проститутки? — Орлов презрительно скривился.
— Как можно, господин генерал! — Гуров даже встал. — Для такого ответственного задания я приглашу послушниц из монастыря.
Услышав подобное заявление, Орлов смешливо хрюкнул, махнул на друга рукой, сказал:
— Станислав, в знак старой дружбы уйди и забери с собой богохульника.
— Прошу, господин, не вынуждайте грубить. — Станислав открыл перед Гуровым дверь, и они вышли из кабинета.
* * *
Регина Караваева не походила на проститутку, ее светлые глаза были чисты, взгляд наивен, потому она стоила значительно дороже многих своих товарок. И если бы девушка не сидела у бара популярного казино в одиночестве и юбка у нее не начиналась там же, где и кончалась, то есть где-то у талии, то Регину вполне можно было принять за даму полусвета, которая зашла сюда по случаю и поджидает подругу или жениха. Она изредка вставала с табурета, одергивала плотно сидевшую на ней юбку, пытаясь подтянуть к коленям, но стоило девушке вернуться на “насест”, юбка вновь поднималась до предела, обнажая точеные ножки. Регина не любила бросаться в глаза, так как никогда не искала клиента, выбирая его сама, с мужчиной, ей не нравящимся, никогда не уходила, и здесь это знали.
Она была дорогой валютной проституткой, блюла себя строго, никогда не соглашалась на “коллектив” и не ездила на чужие квартиры, только к себе, где не могло быть никаких неожиданностей. Сегодня она пришла не столько на работу, сколько по делу, ее пригласил на встречу Волох. Она знала, что он бандит и убийца, относилась к данному факту философски: каждый зарабатывает деньги, как умеет. Для Регины было важно, что Виталий, она никогда не называла его по кличке, не убивает за деньги или по пьянке, девушек не бьет, платит хорошо, ведет себя прилично.
Казалось бы, что означает понятие “прилично” в данной среде? Однако такое понятие существовало. Далеко не для всей публики, но Регина его придерживалась и строго ему следовала.
Гурову “королеву” сдала товарка-соперница, что здесь являлось делом обычным. Два года назад Гуров через казино разыскивал убийц, которые никак не могли обойти заманчивое заведение стороной. Бандиты тоже люди, ничто человеческое им не чуждо. На кой черт нужны деньги, если ты не можешь истратить их красиво?
Молодые авторитеты не придерживались воровских законов старой школы. Те гуляли только на загородных хатах, где пили плохую водку, хрустели огурцами и капустой, запивали рассолом да пели под гитару старые воровские песни. Молодежь уже освоила Кипр, Анталию и Канарские острова, многие побывали в Париже и Альпах, таких ребят уже невозможно было засунуть в затхлые подвалы. Воровская элита опережала чиновников и в манере одеваться и держать себя на людях. Еще случались разборки в общественных местах, порой стреляли на людях, но подобных случаев становилось все меньше. Правда, убийств меньше не становилось, просто обидчика убивали не на месте, а спустя несколько дней, и сам авторитет оружия в руки не брал, для того существовали “быки”.
Волох одним из первых снял с себя золотые кольца, толстые браслеты, появился на людях в костюме от Кардена. Когда в закрытом кабинете кто-то из братвы обронил, что Волоху пора в университет поступать, Виталий спокойно ответил, мол, поздновато за парту садиться, но частные уроки он уже берет. А “рыжевье” пусть тупые носят, так плохие менты куда не положено в форме заскакивают, чтобы их узнали сразу и ни с кем не спутали.
Регине надоело сидеть у бара, она взяла стакан и подошла к рулетке. Ей хотелось дождаться Виталия, пусть люди видят и поостерегутся, но одновременно тянуло домой, деньги пока есть, квартира тоже — досталась от матери, “старуха” совсем сбрендила, уехала из Москвы с молодым офицером.
