— Слушай, Иржи, помоги нам, если можешь, — попросил Плахов.
— Чем я могу помочь — ведь я не детектив. Вам надо в полицию.
— Да нет, ты не так нас понял, — включился Вася. — Нам надо человека одного разыскать. Игорь, покажи ему фотку.
Плахов достал фотографию седого джентльмена и протянул ее чеху.
Иржи перевел просьбу музейных сотрудников кейптаунским телевизионщикам и рассмотрел фото.
— Кто это?
— Миллионный посетитель Эрмитажа, — без запинки соврал Плахов. — Со дня юбилея города.
— О да, триста лет! — закивал чех.
— Мы привезли ему приглашение, — медленно продолжил загрузку опер, давая Иржи возможность перевести его слова Софи и Герту. — От директора музея. А у нас ему чек вручат на триста тысяч долларов. И памятную медаль. Прикинь?
Рогов внушительно кивнул, подтверждая слова товарища.
Софи и Герт принялись живо обсуждать полученную информацию. Было заметно, что они очень заинтересовались. Журналистка что-то сказала Иржи, и тот перевел ее вопрос:
— Почему вы думаете, что он здесь?
— Он в группе туристов был. Как раз из Кейптауна. — Плахов забрал фото и ткнул в него пальцем. — Это камерой слежения снято.
— Отличный сюжет! — улыбнулся Иржи.
Софи и Герт думали точно так же. Они, перебивая друг друга, стали что-то говорить Иржи, и тот кивал им в ответ. Наконец обмен мнениями закончился.
— Они согласны поговорить с редактором. — Иржи указал на Софи и Герта. — Но у них есть одно условие…
— Какое еще?
— Право на съемку для их канала. — Иржи понизил голос — Эксклюзив…
— Съемку чего? — не понял Плахов.
— Вручение приглашения миллионному посетителю и ваше интервью.
— Да ради Бога, — согласился Плахов, а Вася подтвердил его решение солидным кивком.
— Даже без денег, — добавил он.
— Они согласны, — подтвердил Иржи телевизионщикам, и те радостно заулыбались.
— Скажи им, что мы поставим сюжет в вечерние новости, — попросила чеха Софи.
— Она говорит, что вашего человека покажут в вечерние новости, — перевел Иржи слова журналистки.
— Спасибо, — улыбнулся Плахов и, повернувшись к Васе, тихо прошептал: — А ты говоришь, в угол загнали. Главное — не паниковать. И верить в добрую надежду.
— А я чего, против? Лишь бы снова не избили.
Глава 4
ДЖЕНТЛЬМЕН И ЕГО САДОВНИК
Timeo Danaos et dona ferentes. (Боюсь данайцев, даже дары приносящих.)
Вергилий. Энеида
Крыша микроавтобуса раскалялась под солнцем возле отеля, а его пассажиры, кажется, уже потеряли всякую надежду найти пропавших русских туристов. Даша, разбитая и потерянная, едва сдерживала слезы, а Володя одну за другой нервно курил сигареты.
— Пойдем, что ли, в бар сходим, — предложил он Даше. — Выпьем по коктейлю, да и сигареты у меня кончились…
— А вдруг они появятся?
— И что?
— А нас здесь не будет…
— Дашка, завязывай дергаться. — Володя загасил окурок о каблук. — Мы сделали все, что могли. Не найдет их полиция — будем обзванивать больницы и морги.
— Ой! — жалобно всхлипнула Даша.
— Хватит хныкать. Клаус, мы скоро вернемся. — Вертолетчик положил руку на плечо водителю. — Остаешься за старшего.
Невозмутимый Клаус флегматично кивнул в ответ.
— Слушай, он вообще разговаривает? — спросил Володя жену. — Я от него еще ни одного слова не слышал.
— Я тоже, — ответила Даша.
Они вошли в холл отеля и свернули направо к бару.
В баре, несмотря на приближающийся вечер, посетителей почти не было. Брюнетистый бармен лениво протирал стаканы, краем глаза поглядывая в экран телевизора.
— Мартини с двойной водкой — два, — сказал бармену Володя. — Смешивать, но не взбалтывать. И пачку «Беломора»… Шутка. «Мальборо-лайт».
Бармен принялся выполнять заказ, а Володя повернулся к жене, собираясь продолжить с ней успокоительную беседу.
Даша изумленно таращилась на экран телевизора, где как раз начался выпуск городских новостей.
— Это они, — прошептала она. — Смотри, Володя.
Вертолетчик повернулся к экрану и увидел там странное зрелище: двое белых мужчин давали представление в одном из парков Кейптауна.
Сухощавый долговязый брюнет барабанил в тамтам, а круглолицый улыбчивый весельчак скакал возле него и пел какую-то несуразицу на русском языке. Вокруг собралась большая толпа черных, которые прихлопывали в ладоши, пританцовывали и подпевали.
Женский голос за кадром поведал о странном происшествии, случившемся сегодня в Кейптауне. Африканским телевизионщикам удалось узнать, что организовали эту культурную акцию сотрудники Эрмитажа, которые приурочили ее к празднованию трехсотлетия Санкт-Петербурга. Затем картинка сменилась, и во весь экран была показана та самая фотография, которую Володя разглядывал вечером накануне.
— Мы разыскиваем джентльмена, изображенного на этой фотографии, — объявил диктор. — Полтора месяца назад он гостил в Санкт-Петербурге и оказался миллионным посетителем знаменитого русского музея «Эрмитаж». Неизвестного счастливца ждет чек на крупную сумму, приглашение в Санкт-Петербург и памятная медаль. Всех, знающих что-либо об этом человеке, просим позвонить по телефону студии…
На экране замелькала бегущая строка с цифрами телефона.
Бармен принес заказ, и супруги молча залпом выпили коктейли. Володя забрал со стойки пачку сигарет, взял жену под локоть и повел ее к выходу.
— Нет, Даша, они не киллеры, — тихо казал он. — Они придурки. Ну, попадутся они мне, певцы-голубцы…
Новости закончились. Вася и Игорь сидели в удобных креслах возле огромного пульта в аппаратной телецентра, неподалеку от них в таких же креслах расположились Софи и Иржи.
— Теперь надо ждать, — сказал чех операм и поправил очки.
— Подождем. — Игорь нервно хрустнул костяшками пальцев.
В студии громко зазвонил телефон. Трубку снял Иржи.
— Хэллоу… О'кей, — ответил он после небольшой паузы и протянул трубку Игорю — Это его сосед. Тоже русский…
— Добрый вечер. — Игорь вслушался в густой басовитый голос на том конце провода. — Да, мы из России… Очень приятно, Илья Моисеевич, а меня зовут Игорь… Так… Подождите, я сейчас ручку возьму. — Игорь взял протянутую Иржи авторучку и лист бумаги. — Слушаю, Илья Моисеевич… Так… Войцеховский Михаил Александрович… Профессор Кейптаунского университета… Виктория-роуд, дом двенадцать… Спасибо большое… Что? Нет, не надо ему звонить, мы лучше сделаем сюрприз… Конечно, свяжемся… Да… Еще раз спасибо вам… Привет от родины.
Иржи перевел Софи все сказанное Плаховым, и журналистка радостно захлопала в ладоши. Глядя на нее, Рогов глубоко вздохнул и покачал головой.
— Давайте ему позвоним, давайте его обрадуем! — защебетала Софи.
— Предлагает звонить сейчас, — перевел Иржи слова журналистки.
— Лучше без звонка приехать, — предложил Вася. — Скажи ей, Иржи, что так интереснее. Фор интрестинг!
Журналистка закивала головой.
— Завтра в девять утра и отправимся, — кровожадно улыбнулся сотрудник Эрмитажа и чуть слышно добавил — Тёпленьким его возьмем, из постельки. И сразу в пресс…
— О'кей! — засмеялась Софи, выслушав перевод его слов. Правда, насчет пресса она не поняла.
На Кейптаун опускались сумерки. Сквозь тонированное лобовое стекло микроавтобуса Володя увидел, как возле здания отеля остановился зеленый «фольксваген-жук», откуда вышли знакомые по телерепортажу парни и какой-то лысоватый очкарик. «Пропавшие туристы» тепло попрощались с очкариком, тот сел в свой драндулет и уехал.
Володя нежно потрепал по плечу задремавшую Дашу.
— Кажется, твои, — тихо сказал он, — бизнесмены-эрмитажники, будь они неладны.
— Где? — встрепенулась Даша и, увидев на площади Рогова и Плахова, резко дернула ручку двери.
— Подожди, — остановил ее Володя, в голосе которого звучали угрожающие нотки. — Я с тобой.
Опера-бизнесмены-певцы-носильщики-эрмитажевцы и т. д. неторопливо направились к отелю, который встречал их уютными огнями. На ходу они обсуждали план предстоящих оперативных мероприятий.
— Подъедем часам к семи утра, — предложил свой вариант действий Плахов, — еще до телевизионщиков.
— А что с Софи? — спросил Вася.
— А чего с Софи? Потом дашь ей интервью, и все дела… Скажешь, ошибочка вышла, и все такое. Одной лажей больше, одной меньше.
Вася собрался что-то возразить, но в этот момент перед ними возник высокий белобрысый парень. Его лицо напоминало морду обиженного носорога.
— Вы на хрена сюда приехали? — завопил блондин, схватив Плахова за отвороты рубахи.
— Не понял? — вырвался тот. — Ты чего, земляк? Ошалел?
— Не понял?! — Носорог, как видно, был уже на пределе. — Сейчас объясню!
