— Кровью изойдет, а нам отвечать… С-сука…
Куском бинта вытер губы, сплюнул. Протянул Ромке оставшийся бинт.
— Бровь зажми…
— Я в ручье вымою, — Фокин взял бинт и, кое-как поднявшись, двинул к канаве, наполненной не чистой горной водой, а какой-то мутной жижей с запахом бензина.
— Не советую… Там зараза одна. Даже овцы не пьют. Просто зажми.
Туманов достал сигареты, присел на валун. Ромка вернулся и опустился рядом на траву, прижимая окровавленный бинт к глазу.
— Будешь? — Глеб протянул ему пачку.
— Давай.
«Зиппо» по обыкновению выплюнуло пламя размером с олимпийский факел.
— Чего ты ее не настроишь? Морду спалить можно.
— Привык…
Оба одновременно затянулись и выпустили в утреннее небо ядовитый дым. Чемпионат по синхронному курению. Первое место.
— Спасибо, — сделав еще пару затяжек, негромко пробормотал Фокин, морщась от боли.
— Все нормально, брат…
Разумеется, благодарил некурящий Ромка не за сигарету.
* * *
Шкафыч-Миронов не скрывал радости. ФСБ Бараева третий год ловит, да не выловит, а парни его взяли, да еще живым. Это как олимпийское золото получить. Но горький опыт подсказывал, что расслабляться нельзя. В доме могут ждать сюрпризы.
Заперев басмача в БТР, Митрич подозвал к себе оперативников и старших групп.
— Борщов — дом. Шевченко — двор и сарай. По огороду с миноискателем пройдись обязательно… Сыскари — гараж. Оружие, боеприпасы и все такое… Ром, как сам?
— Терпимо.
Ромке уже оказали относительно квалифицированную помощь, обработав бровь перекисью и стянув рану пластырем. Швы отрядный врач наложит на базе.
— Короче! На все — полчаса. Крот с Маймуном — на чердак. Начнет собираться толпа — сразу сигнальте. Все, работаем! Следаки с комитетчиками выехали.
Бойцы рассыпались по двору.
Конечно, лучше, чтобы в гараже прятался нелегальный танк, но, увы. Всего лишь отечественная жутко грязная «Нива».
— Простенько и со вкусом, как говорила товарищ управдом, — прокомментировал Туманов, потирая подвернутую во время схватки ногу, — зато в глаза не бросается… Поглядим…
Двери салона оказались не заперты. Заднее сиденье и багажник были забиты картонными коробками. Пришлось выгружать и открывать каждую, однако этикетки не соврали — в коробках действительно находились металлические банки с тушенкой. Под ковриком в багажнике тоже не нашлось ничего интересного, кроме инструментов. Зато под задним сиденьем ждал сюрприз, гарантировавший небольшие, но премиальные. Тайничок. А в нем сокровища — четыре ручных гранаты и сверток из ткани с орнаментом. Разворачиваем, смотрим, радуемся.
— Блин, да это же «винторез»! Новенький, еще в смазке…
Туманов аккуратно поднял винтовку.
— «Винторез» — это кличка?
— Нет, официальное название. Отличный аппарат! Применяется в войсках спецназначения. Говоря проще, диверсантами. Бесшумная стрельба, бронебойный патрон. Калибр девять миллиметров. Дальность поражения четыреста метров…
— Откуда знаешь?
— Полгода в оружейном отделе не прошли даром для мозгов и печени.
Глеб отсоединил магазин, внутри которого блестели несколько патронов.
— Оба… Ну чего? Постреляем? Порадуем душу и глаз?
Напарник вместо ответа слегка поморщился. Он еще не отошел от приключения в овраге.
— Сразу в себя придешь. Как говорится, клин клином. Нет лучшей терапии, чем выпустить пару-другую пуль в воображаемого противника, — давай! Не дрейфь, он с глушителем, никто не прибежит.
Открыв небольшое окошко, Туманов окинул взором берег оврага, недалеко от того места, где они еще недавно сидели.
— О! Видишь котейку бездомного?.. Метров сто пятьдесят. На — попробуй! Представь, что это Бараев. Удивительно успокаивает. В башку целься.
— Сдурел? Это ж тварь божья…
— Ой, извини, обознался! Не котейка это, а ворона поганая на сосне. Вот в нее и стреляй. В сосну.
Ромка взял винтовку в руки, приложил к плечу, но потом отрицательно мотнул головой и протянул оружие обратно.
— Я лучше еще покурю.
— Ну как хочешь…
Эффектно передернув затвор, Глеб Павлович высунул ствол в оконный проем и прицелился в сосну. Выстрел прозвучал негромко — будто из мелкашки. Ворона даже ничего не почувствовала. И не улетела. Хотя пуля вошла в ствол буквально в полуметре от нее.
— Есть! Точно в лоб… Нет больше Бараева. Не дожил до суда. Как говорил Спартак — смерть легату от ножа… Славный аппарат.
Он повернулся и посмотрел на напарника. Тот по-прежнему пребывал в состоянии вялотекущего восприятия окружающей действительности, словно после затяжного запоя.
Туманов завернул винтовку обратно в тряпку.
— Ладно, закончили… Перетаскивай тушенку в бэтээр, а я тут еще пороюсь. «Винтарь» и гранаты пускай следователь с понятыми изымает.
— Зачем тушенка? У нас своей полно…
— Чтоб врагу не досталась. И не была бы утрачена в ходе следственных действий. Второе — реальней.
Ромка сделал шаг к машине, но вдруг закашлялся и согнулся в поясе. Выпитая только что водичка оказалась на гаражном полу. Рвота — защитная реакция.
— О-о-о, как вас развезло, милостивый государь… Сотрясение мозгов, похоже… Ладно. Я сам перетаскаю. Ступайте в дом, полежите где-нибудь. А то совсем укачает.
Улов оказался внушительным. В огороде саперы откопали пару «калашниковых» и четыре цинка с патронами, в подвале, в небольшом тайничке, нашли ящик гранат, в сарае под полом притаился еще один цинк — с гранатами для подствольника. Полный ваххабитский набор.
Изъятое сложили во дворе, тушенку же Глеб спрятал в БТР. Бараева перегрузили в свою машину прибывшие эфэсбэшники. Бригада Следственного комитета приступила к составлению протокола и допросам свидетелей. Ромку по причине сотрясения оставили на потом, отпустив на базу.
После обеда пионерский отряд погрузился в заслуженный расслабон. Бойцы отсыпались, и по лагерю разносился совершенно неприличный для контртеррористических времен храп.
Ромке наложили пару швов на бровь, перевязали голову, дали спирта. Помимо брови, Бараев успел серьезно повредить ушную раковину и правую скулу, которая сильно распухла и делала Фокина похожим на Рокки Бальбоа в пятнадцатом раунде. Он сфоткался на мобильник и отправил портрет по ММС в родной мирный Юрьевск. Жене и дочке. Чтобы показывали всем и гордились. Жена не очень обрадовалась.
Он сидел на лавочке перед санчастью и оттаивал под лучами солнышка. Спирт сгладил острые углы, и утреннее происшествие не казалось таким серьезным. Ну подумаешь, граната… Зато теперь он герой.
А Глеб — отличный мужик. Настоящий. Не убежал, не спрятался. И принял единственно верное решение. Ромка бы так, наверно, не смог. Это не в пинг-понг играть. А может, смог… Тут не угадаешь.
Туманов остался возле дома Рамзана со следственной бригадой. Должен уже скоро вернуться.
И точно, отрядный «УАЗ» въехал во двор, остановился. Глеб выскочил из машины, увидел Ромку, быстро подошел, присел рядом, прикурил от своей огнедышащей игрушки.
— Ну как ты? Отошел?
— Башка трещит. Спирта дернул.
— Правильно… Слушай, у нас проблемы.
— Бараев загнулся?
— Да все б только обрадовались, — Туманов ругнулся, потом по-партизански огляделся, — там эти черти из «следствия» прицепились — где тушенка, где тушенка? Мол, Рамзан говорит, что было двенадцать коробок, а осталось три. Козлячество натуральное… Мы им Бараева добыли, а они с какими-то консервами… Разорались, мол, это улики, мы проверку проведем… В ОСБ материал отправим.
Глеб еще раз разбавил родную речь запрещенными в СМИ оборотами.
— Улики, блин… Я ж не для себя эту тушенку загрузил, для всех.
— А Митрич что?
— А что Митрич? Я ж ему не докладывал… Какая разница, сколько коробок? Можно подумать, от этого уголовное дело развалится и Бараева отпускать придется… Короче, Ром… Я показания дал, что никаких коробок не видел. Зашли в гараж, тебя развезло, блевать начал. Сразу и свалили, не успев обыскать.
— А «винторез» с гранатами?
— Они уже сами изъяли… Обидно, палку не срубим, да чего уж тут… Тебя допрашивать завтра будут, так что, если речь о тушенке зайдет, ты уж подтверди. А не зайдет, и слава богу. Лады? Тем более, ты действительно коробки эти долбаные не грузил.
— А здесь-то не найдут?
— Банки стандартные, как патроны. На них не написано, откуда они. А коробки сожжем.
— Ладно… Скажу, не жалко. Не велик грех… С Гаджи что делать? Он так в зиндане и сидит.
О задержании Исмагилова, кроме Миронова, никому не докладывали.
Глеб потер подбородок и скривился. Словно заемщик, которому неожиданно напомнили про долг.
— Не получится его выпустить… Я следакам рассказал, откуда инфа на Бараева, они уперлись — никаких договоров, Исмагилова завтра к ним вместе с героином.
