Ознакомительная версия.
– Я… это… – Кадык на шее Лахина дернулся, словно он чем-то поперхнулся. – Насчет убийства одного мужика тут, неподалеку от Шмадряевки. Юлик вчера звонил, просил узнать, было ли у него что-нибудь при себе или нет.
– И что же за весть ты ему принес? – Взгляд Гурова был преисполнен презрения и сарказма.
– Ну, мне парни, наши опера, сказали, что у того мужика при себе ничего не было. Ни вещей, ни документов.
– Понятно. – Гуров задумчиво кивнул головой. – Ну, Плейбоша, ты и теперь будешь отпираться, будто не знаешь Дмитрия Жидких?
– Лично его я не знаю и имени тоже, – затряс головой Шушаев. – Мужик мне позвонил, предложил товар. Я его ждал, но он так и не появился. Вот и все. Пристали тут ко мне с этим долбаным монахом… – Поняв, что сболтнул лишнее, Плейбоша прикусил язык, но было поздно.
– Монах? А разве мы до этого упоминали, что Жидких – послушник монастыря? – прищурился Гуров. – Темнишь, Плейбоша? Не хочешь вести честный разговор? А зря. Это против тебя же обернется неминуемо. Ты его знал, и хорошо знал. Я ни за что не поверю, что ты бы согласился встретиться с человеком, которого ни разу не видел, и без каких-либо рекомендаций кого-то из вашей блатоты. Ты его знал как облупленного. Что он обещал привезти?
– Старинную книгу, – упавшим голосом почти прошептал Шушаев. – Очень дорогую. Но я его лично и в самом деле не знал. О нем мне рассказывал дед, когда передавал клиентуру.
– Сколько ты ему пообещал и кто покупатель, скажем так, окончательный? – продолжал напирать Гуров. – Не себе же лично ты хотел ее взять!
– Три тысячи баксов он попросил, сторговались на двух, – пискляво цедил сквозь зубы Плейбоша. – Покупателя пока не было, но такую вещь можно толкнуть любому иностранцу и раз в десять дороже.
– Ладно, посидишь в КПЗ, покупателя вспомнишь. – Гуров устало поднялся с кресла. – Скверно у тебя в квартире, тягостно. Такое ощущение, что тут и воздух как в морге. Хоть бы живность какую завел, кошку, например.
– Заводил. Сдохла, – скривился Шушаев.
– И неудивительно. Ощущение, будто в замке какого-нибудь Дракулы находишься. Сколько же эти стены повидали всяких паскудств! Сейчас подъедут наши ребята, я им вас передам и поеду дальше. Но мы очень скоро опять увидимся.
– Простите, – робко окликнул его Лахин, ворочаясь в кресле со скованными за спиной руками. – А вы кто будете?
– Полковник Гуров, Главное управление.
– Товарищ полковник… – начал было говорить Лахин, но Гуров его оборвал:
– Теперь я для тебя – гражданин полковник. Понял? Твои товарищи – вот они. – Гуров указал на нахохлившегося Плейбошу. – Я понимаю, что к совести таких, как ты, взывать бесполезно, но скажи мне, Лахин, как можно, пусть даже за деньги, идти в услужение к таким вот гиенам? Ты вообще хоть представляешь себе, что это за человек? Или ты за зеленью баксов ничего не видишь и видеть не хочешь? Его интересы и пристрастия тебе знакомы? Могу продемонстрировать. Смотри!
Гуров снова включил видеоплеер. Комната вновь заполнилась воплями, криками, мольбами о помощи, заглушаемыми гоготом и похабными репликами глумливых отморозков. Лахин, переменившись в лице, закусил губу и отвернулся.
– Нет, ты смотри, смотри на то, что творят те, кому ты так усердно служишь. Ведь ты на них работаешь, им угождаешь. – Гуров повернул его лицо к экрану. – Смотри, получай эстетическое удовольствие.
– Не надо, хватит! – опустив голову, затряс ею Лахин. – Выключите! Я прошу – выключите!
– Что, не по нутру? – выключив плеер, горько усмехнулся Гуров. – Вообще если разобраться, то ты даже хуже, чем они. Они – уроды, и это определенно. А ты носишь форму, обязывающую тебя с ними бороться. Но вместо этого ты им служишь.
– Гражданин полковник, меня посадят? – Лицо сержанта стало землисто-серым, судя по всему, он только сейчас понял, что влип в историю весьма неприятную. – У меня есть шанс избежать этого? Моя мать… Если меня осудят, она не переживет.
– Все зависит от того, сколько и чего ты успел натворить, прикрываясь милицейской формой, – пожал плечами Гуров.
– Я готов помогать следствию во всем, что потребуется, – быстро, словно боясь, что его перебьют, заговорил Лахин. – Вот, знаете, могу сказать, что эту пострадавшую я уже видел. В смысле живой. Ее Владой зовут, работает она на площади трех вокзалов.
– Звали, – поправил его Гуров. – В живых ее уже нет. Вот, как он сказал, – Гуров кивнул в сторону Шушаева, – в конце этой «веселой» киношки ей перерезают горло. Так, когда и при каких обстоятельствах ты ее видел?
– Месяц назад. Мы с ребятами из нашего взвода на природу ездили, шашлыки жарить и прочее. Ну и взяли с собой трех девчонок, оттуда, с площади. Среди них эта Влада и была. Я еще пожалел, что она проститутка. Так-то и красивая, и умная, и веселая… С такой бы и по-другому можно было встречаться…
– А ты не задумывался, как вот такие красивые, умные и веселые попадают на панель? – жестко прищурился Гуров. – Она не москвичка? Приезжая? Ну вот, вполне вероятно, что такие же, как ты, и сделали из нее проститутку. Что, не знаешь, как это происходит? Встречают уроды в погонах иногороднюю, отбирают у нее все документы, бывает, даже насилуют, а потом отдают своим корешам-сутенерам. И ей, бедолаге, из этой системы уже не вырваться. Что, первый раз такое слышишь? Эх, Лахин, Лахин, ты невинным ягненочком-то не прикидывайся. На том пикнике, я так думаю, ты не являл собой образец монастырского воздержания. То-то же. И девушек сутенеры вам дали бесплатно. Ведь так? Значит, было за что. Кто с ними договаривался?
– Артур Балаянц, наш замкомвзвода. – Лахин говорил, поминутно покрываясь потом, не зная, куда прятать глаза.
– Значит, этой видеозаписи меньше месяца… Запись из самых последних, – вслух рассуждал Гуров. – Прежние Плейбоше приелись, поэтому он и смотрел только эту. Ага, – ответил он, услышав тирликанье звонка, – похоже, прибыла опергруппа. Ну все. Не скучайте.
Ближе к вечеру, войдя в свой кабинет, Гуров увидел Стаса, который, громко зевая, листал какое-то дело.
– Да, Лева, день у тебя, я вижу, выдался боевой, – подняв голову, оживился Крячко. – От тебя усталостью буквально веет. Что, много мотаться пришлось?
– Прилично, – усаживаясь за свой стол, кивнул Гуров. – Ну а как у тебя дела? Мне, представь себе, кое-чего накопать удалось.
В нескольких словах он рассказал о поездке в монастырь Архистратига Михаила и о задержании скупщика краденого Шушаева с продавшимся ему сотрудником ППС.
– Ого! – присвистнул Стас. – У тебя что на рыбалке, что на оперативном выезде – клюет просто до неприличия. Я подозреваю, что некая капризуля по имени Фортуна работает твоим спецагентом. Вот бы и мне так везло!
– А ты что, художника не нашел? – встревожился Гуров. – С чего такой пессимизм?
– Как же не нашел? – Крячко расплылся в улыбке. – Мы, понимаешь, тоже не лаптем щи хлебаем. Когда и галошей пользуемся. Вот, уже и портреты готовы. – Он достал из папки два листа бумаги, на которых простым карандашом были изображены лица. – Похожи?
Гуров сразу же узнал людей, которых мельком видел в вагоне электрички.
– Ага! – рассмеялся он. – Значит, наш художник оказался вовсе не абстракционистом. Где же ты его обнаружил? Ездил в Сергиев Посад?
– Нет, чуть поближе – на Павелецкий. Еле успел поймать. Ему через полчаса уже нужно было садиться на поезд. Пришлось поменять билет. Там, по-моему, часа через два следующий. Ну и прямо в зале ожидания занялись художеством. Он, кстати, моему появлению совсем не удивился. Говорит, еще в тот раз интуитивно предчувствовал, что в скором времени мы снова должны увидеться. Он же и тогда, на Ярославском, об этом говорил. А ты заладил – луна, магнетизм…
– Ты их через картотеку прогонял? – пошарив по карманам и не найдя сигарет, спросил Гуров.
– А как же! – со знанием дела ухмыльнулся Крячко. – Обижаешь, начальник! Один из этих двоих, как я понял, и в самом деле обычный дачник, к убийству отношения не имеющий. А вот второй… Этот из нашей клиентуры, некто ранее дважды судимый Гусевский Станислав, семидесятого года рождения. Семьи нет, родных и близких нет. Первая ходка – за драку с нанесением тяжких телесных. Человек, которого он избил, умер, и Гусевскому за это дали восемь лет усиленного режима. Вторая – за кражу. И как ты думаешь чего? Коллекции наград у одного военного историка.
– Занятный момент, – усмехнулся Гуров. – Так, значит, у нас в руках появилась даже не ниточка, а довольно толстая веревочка.
– Ориентировки я уже разослал, – сообщил Стас, крутя пальцами авторучку. – А это вот у меня дело о разбойном нападении некоего Смирнова на жительницу этой самой Шмадряевки Воронову. Полистал я его. Все тут вроде подогнано, подшлифовано. Но чувствую, что есть в этом деле явная фальшь. Что нам известно о Смирнове? Женат, семья проживает в Шмадряевке, по адресу: Зеленый Тупик, тринадцать, квартира семь…
Ознакомительная версия.
