– Срочно – это как?
– Еще вчера.
– А поточнее?
– Воткнуться надо в ближайшие три-четыре часа.
– Ого! За такой оператив могут запросить…
– Я знаю. Оплата по таксе. Такса – два рубля. За срочность – два пятьдесят.
– Три, – мгновенно подкорректировал Степаныч.
– Степаныч, ты знаешь, чем отличается колхозный рынок от рынка информационных услуг?
– А я здесь при чем? Исполнитель может залупиться.
– Давай, звони своему исполнителю. И если он на самом деле начнет совершать озвученное тобой телодвижение, передай трубочку мне.
– И что тогда?
– И тогда я сделаю ему грамотное вербальное обрезание. Говорят, в подобных случаях очень помогает.
Но радикальное «хирургическое вмешательство» не потребовалось. Исполнитель вошел в положение, предложенную цену вопроса счёл приемлемой и пообещал, что через три, максимум три с половиной часа все разговоры с мобильных телефонов Некрасова начнут писаться в режиме «нон-пит-стоп». С ежеутренней отправкой аудиофайлов на продиктованный заказчиком электронный адрес.
Расставшись со Степанычем («интересно, какой процент от суммы заказа он оставляет себе?»), Специалист вернулся в «контору». Здесь он отбыл номер на тягомотнейшем совещании, посвященном усилению усиленной борьбы со все усиливающимся экстремизмом, после которого спустился в свой кабинет, закрылся, отключил телефоны и принялся набрасывать примерную схему запланированной на вечер беседы со старшим оперуполномоченным по особо важным делам Некрасовым. В планы последнего эта беседа, естественно, не входила. Ибо о том, что она вообще должна состояться, сотрудник угрозыска пока и не догадывался.
Шантажировать Некрасова Специалист не собирался. Пока, во всяком случае. Фактов против опера было явно маловато. Но Специалист не сомневался: если его вечерний блеф сработает – факты появятся. Причем очень скоро. К примеру, этим вечером самый ожидаемый «факт»: кому кинется звонить Некрасов, дабы поведать о внезапно возникших проблемах. Всяко не своей матушке. И не любовнице. Установочные данные которой, кстати сказать, в составленной дежурным аналитиком Власенко справке откуда-то имелись.
* * *
Катерина, накануне получившая от Смолова благословение на небольшое утреннее опоздание, появилась в отделе лишь в начале двенадцатого. Войдя в кабинет, она остановилась на пороге и, виновато улыбнувшись, поздоровалась с шефом легким поклоном со сложенными на груди руками. Тайское приветствие «вай» в исполнении Востроиловой символизировало пластическое воплощение классической школьной мантры «здравствуйте – извините – за – опоздание – разрешите – сесть».
– Заходи уж, мадам Батерфляй, – буркнул Виктор Васильевич. При созерцании улыбающегося свежего личика в обрамлении копны рыжих волос его невольно охватило чувство зависти. Всем своим видом Катя демонстрировала полную неоспоримость научного тезиса о том, что утренний секс полезен для здоровья. А вот его собственная, небритая и набрякшая физиономия посредством зеркального отражения подавала сигналы о том, что в его возрасте по ночам нужно спать. А не потреблять спиртные напитки, напрягать мозг, флиртовать с чужой соседкой и под утро собачиться с женой. Так что в сторону висевшего на двери зеркала Смолов старался по возможности не смотреть.
– Между прочим, мадемуазель, – поправила Катя. Она прошествовала к своему столу и почти одновременно щелкнула двумя кнопками – процессора и чайника. Оба электроприбора на это ее прикосновение отозвались незамедлительным урчанием. Потому как самцы. А следовательно, ничто прекрасное им не чуждо.
– Кофе будете?
– Меня от него уже мутит. С утра три баклашки этой бурды выдул.
– Ничего себе бурда! Почти двести рублей за стограммовую банку.
– А по вкусу все одно – «Ячменный колос». Пивка бы сейчас холодненького…
– Предупреждает вас Минздрав, предупреждает – все без толку… Держите. Пашка просил вам передать. Не бойтесь, не «Оболонь».
– Ого! Как это кстати. Покорнейше благодарю, прозорливые вы мои, – оживился Смолов и отточенным движением вскрыл банку. – Свезло тебе, Катька, с мужиком. Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить.
– Я знаю, – кокетливо согласилась та. И на всякий случай постучала ноготками по столешнице. – Что нового на криминальных фронтах и в тиши кабинетов?
Ответить на этот вопрос Смолов не успел, поскольку в дверь просунулась голова Володи Исакова:
– Привет честной компании! Ну ни фига ж себе! С самого утра пиво хлещут! Причем внаглую. Не шифруясь и не закрываясь.
– А нам с Катериной закрываться никак нельзя. Люди дурное подумать могут.
– Это какие такие люди? Что подумать? – грозно зыркнула Востроилова.
– Шучу я. Да ты вползай, Вовка, чего жмешься. Капнуть немножко?
– Не, спасибо, я за рулем. Васильич, пошли покурим.
– Так здесь и покурим. Коменданта бояться – дачу не строить.
– Давай лучше в курилку.
– Вам посекретничать нужно? – догадалась Катя. – Так бы сразу и сказал. Заходи, Володя. Я все равно сейчас в канцелярию за сводками. И кружку надо помыть.
– Катьк, и мою тоже захвати.
– Это приказ или просьба?
– Пожалуйста.
– То-то же. Всё, сплетничайте на здоровье. Я ушла…
Востроилова возвратилась минут через пятнадцать и застала Смолова в состоянии глубокой задумчивости. Он то попеременно хмурил брови, то собирал их домиком. Из чего следовало, что поглотившая шефа дума вызывала у него сложную гамму чувств – от серьезной озабоченности до откровенного удивления.
– Виктор Васильевич, что-то случилось?
– Путем тщательного прогнозирования ситуации удалось установить, что прогнозированию она не поддается. Как сказал?
– Сильно.
– Ага. Жаль только, что не я.
– А кто?
– Военно-морская мудрость.
– И все-таки – что случилось?
– Да Вовка мне халтурку подтащил. Срочную. Сейчас пойду втыкаться.
– Ну и замечательно. Сами говорили, дочке ноутбук надо купить, да не на что. Вот и заработаете.
– Знаешь, кого мне писать заказали? Старшего оперуполномоченного по особо важным делам капитана милиции Некрасова.
– Мать моя женщина! – звякнула намытыми кружками Катя.,
– Наша, – поправил ее Смолов.
– Что «наша»?
– Мать наша женщина. А заказ, со слов Вовки, вроде как поступил из Большого Дома.
– Думаете, это наш?
– Кто наш?
– Тот, который на Пашку выходил.
– А шут его знает! Ничего исключать нельзя.
– Глупости! На фига чекистам обращаться к нам, когда у них самих точек в несколько раз больше? Одних только контролеров по штатке небось за сотню.
– Не знаю, Катька. И вообще – не трави душу. Сам сижу и гадаю: либо это подстава…
– Цель?
– Например, привязать нас с тобой к Ладонину и устроить показательный процесс над коррумпированными ментами. То есть над нами. Такой, знаешь, вариант: все вышло случайно, хотя именно так и планировалось.
– Либо?
– Либо вариант-перевертыш: все вышло так, как планировалось, хотя и случайно.
– В смысле, на ловца и зверь?
– Примерно. История из разряда «Невероятная встреча господина Линчевского со своим двойником в купейном вагоне „Красной стрелы“». Ладно, что толку головы ломать… И, кстати, вот тебе еще одна военно-морская мудрость: «Приказ, совпадающий с личными целями, выполняется немедленно. Пока не отменили». Так что… Кто, куда, а я к «шкафам»… Между прочим, Вовка договорился с заказчиком, что файлы будут отправляться ежедневно, не позднее десяти утра. Таким образом, в предстоящие две недели у нас есть отличные шансы получать горячие новости о службе и личной жизни господина Некрасова самыми первыми. А кто первым встал…
– Того и тапочки.
– И файлы, сложенные в папочки…
* * *
Поперла фортуна. Ах, как поперла! Уже второй звонок с мобилы Некрасова (первый, ничем не примечательный, был сделан любовнице) содержал в себе море полезнейшей информации. А главное – окончательно и бесповоротно связывал оперативника с человеком Ребуса. И с каким человеком!
19:17:14–19:24:06 Исх. номер телефона не определен
Некрасов (Н) разговариваетс «Сергеем Гавриловичем» (СГ)
Н: Сергей Гаврилович?! Это Петербург, Некрасов.
СГ: У тебя что-то срочное? Я сейчас немного занят.
Н: Очень, очень срочное! У меня… Я… В общем, похоже, они всё знают.
СГ: Кто такие «они»? Что такое «всё»? И по возможности без эмоций.
Н: Эфэсбэшники. Они всё знают. И про то, как мы приземляли Ладонина. И что мы использовали его компьютерщика. И про схему захода в Архангельске. Даже про Линчевского с африканцем. Короче – всё!!!
СГ: Капитан, перестань визжать – уши закладывает. Тебя что, вызывали на Литейный?
