Ознакомительная версия.
— Хочется и мной покомандовать? — сощурился Турецкий. — Но это случится не раньше, чем меня отправят на пенсию… если вообще случится. Так вот через месяц состоятся перевыборы в городскую Думу в сто шестнадцатом округе Москвы.
— Подумаешь, событие!..
— Такие рассуждения извинительны для твоих клиентов, Денис. Напомню: там вместо погибшего Николая Семенова будут избирать другого депутата. Вопрос навскидку: кто из наших общих знакомых собрался туда баллотироваться, не припомнишь?
— Никак Соломатин? — Денис присел на стул. — Этот бывший рубоповец, ставший авторитетом? Ты вел его дело и довел до суда, так ведь?
— Вот именно. Но мороки все равно полно. Суд тянется уже год, приходится ездить на заседания, то-се…
— Значит, ты тоже так считаешь: тебя хотят завалить грудой дел, чтобы…
— Я так не считаю, но не исключаю, — Турецкий зашагал по кабинету. — Как раз у него сменился адвокат. Он будет читать все сначала. А там больше сорока томов. И Соломатину, как никому другому из моих подследственных, нужна депутатская неприкосновенность. Не очень в это верится, но проверить стоит. Будет время, покопайся, и расскажешь мне о планах Соломатина, кто его выдвигает и поддерживает, а также о его криминальных связях…
— Кое-что могу доложить уже сейчас, — сказал Денис. — Он держит крышу на Тимирязевском вещевом рынке. И что?
… Утром Турецкий позвонил на технический узел МВД, где осуществлялось санкционированное прослушивание, а также идентификация телефонных номеров.
— Какие-то первые цифры вы успели определить? Или, как всегда, звонили из автомата? — спросил он.
— Сотовый, есть три первые цифры после кода.
— Можно установить, сколько там всего абонентов, имеющих такие же три цифры? — спросил он.
— Порядка трех-четырех тысяч…
— Без ножа режете…
— Более точно можно будет узнать, если снова позвонят вашему абоненту с этого же номера, — постарались его утешить. — Эти три цифры компьютер уже запомнил. Возможно, он успеет засечь еще две-три…
— Если с этого… А если с другого? Они тоже не дураки. Володину по этому поводу больше не звонили?
— С этого номера — нет. Звонки были обычные. Тематика — деловая, семейно-бытовая, для нас ничего интересного…
— Спасибо, — Турецкий положил трубку.
Как раз семейно-бытовое — это и есть самое интересное на свете, подумал он. Я вот от своей дражайшей супруги иногда часами звонка жду, не дождусь. И плевать мне тогда на все оперативные и розыскные данные, пока не услышу ее голос. Вот что делает с нами телефон… Сближает, говорят. А он иногда не сближает, а напротив, еще сильнее отдаляет. Особенно, когда подолгу не бываешь дома… Подумав, он машинально стал набирать свой домашний номер, но, спохватившись, набрал номер Игоря Володина.
— Извините, как там у вас?
— Это я вас должен спросить: никого из сильных мира сего еще не шлепнули? — нервно спросил Игорь.
— Пока нет, — спокойно сказал Турецкий. — Я о другом. У вас дома — нормально?
— Если не считать, что Галя ночь не спала и мне не давала заснуть своими расспросами. А как ночью машина к дому подъедет, сразу вскакивает, бежит к окну. Вы поймите правильно, я ведь не за себя, за своих боюсь… Теперь скажите… — он понизил голос. — Возможно, я ошибаюсь, но, по логике, прежде, чем убрать этого чертова киллера, им бы сначала того… ну, сделать это со мной, верно? Чтобы не было последствий…
— Не берите в голову…
— По их понятиям, я же должен знать информацию, которую он будто бы мне предоставил! А если меня не будет в живых, то кто ее обнародует в случае его устранения, верно?
— Поэтому вам следует почаще мелькать у нас и на Петровке, 38, — сказал Турецкий. — Пусть думают, что мы тоже владеем этой информацией. Я чувствую, вы тоже не выспались. Успокойтесь… Кстати, найдите завтра время, чтобы приехать в МУР. Их художник должен составить словесный портрет вашего Павла. Я им уже звонил. А супруга пусть приедет к нам. Она нам должна дать свидетельские показания по факту гибели капитана Анисимова. Повестку мы ей выпишем. Нельзя терять времени, и потому не ждите, когда вас вызовут.
— Этот Павел такой же мой, как и твой… — пробормотал Игорь. — Простите, но, может, нам действительно лучше перейти на ты? Не панибратства для, а пользы дела ради, ну, вы понимаете…
— Давайте попробуем.
— Тогда вопрос: ты о киллере меня почти не спрашивал. По горячим следам, так сказать…
— Так нет постановления о возбуждении уголовного дела по факту твоей с ним беседы… — иронично сказал Турецкий. — А раз такого дела нет у меня в производстве, какие могут быть вопросы?
— Наверное, я выглядел очень напуганным? — подозрительно спросил Игорь.
— Ладно, поговорим, когда приедешь… — закончил разговор Турецкий.
Игорь положил трубку, вскочил, чтобы начать собираться, потом заметил краем сознания, как напряглись сотрудники редакции, прислушивавшиеся к его разговору… Они ни о чем не спрашивали. Кажется, все и так были в курсе. Поэтому не обязательно что-то объяснять.
Володин уже надел куртку, когда его позвал к своему телефону начальник отдела Антон Заев, выглянув из кабинета.
— Игорь, тебя…
— Кто там, Галя? — спросил Игорь, прежде чем взять трубку порывисто закрыв за собой дверь кабинета.
— Какой-то мужик…
Антон протягивал трубку, сочувственно глядя в глаза подчиненному.
Наверно, выгляжу затравленным, подумал Игорь, прикладывая трубку к уху. И жалким. Он мельком взглянул на себя в зеркало.
— Слушаю…
— Это Павел. Говорить долго не могу, чтобы меня не запеленговали, поэтому скажите сразу: вам угрожали?
— Откуда вы звоните, мы можем сейчас встретиться? — быстро проговорил Игорь.
— Это исключено. Я сейчас далеко отсюда и повторяю: говорить долго не могу. Учтите, никто лучше меня вас и вашу семью не защитит. Вы это понимаете?
— Да, кажется, понимаю… — пробормотал Игорь.
— Поэтому отвечайте быстро и прямо. Вам угрожали?
— Да… утром звонил кто-то, предупреждал.
— Он, конечно, себя не назвал?
— Нет… Угрожал, напоминал о семье, — вздохнул Игорь, стараясь не смотреть на Антона.
— Понятно. Думаю, до акции они ничего вам не сделают, ибо я буду поддерживать с вами постоянную связь.
— Ну и втянули вы меня… И моих близких, — сказал Игорь с чувством.
— Ничего, зато узнаете на собственной шкуре, что такое смертельная опасность. Вам, писателям, это полезно узнать. Помните, была такая газетная рубрика: журналист меняет профессию? Вот и попробуйте себя в роли заложника. Всего хорошего.
— Вы еще позвоните? — спросил Игорь с надеждой.
— Да, я буду звонить вам по разным телефонам, которые я знаю, поскольку ваш домашний наверняка прослушивается. До свидания.
Павел отключил сотовый, прислушался. Кажется, никто не слышал. Во всяком случае, никто не отреагировал. Он вышел из своего номера небольшой гостиницы здешнего полигона, который военными давно забыт и заброшен.
Везли его сюда долго, в машине с зашторенными окнами, поэтому о своем месторасположении он не мог сказать ничего определенного. Только по некоторым признакам и по времени в пути мог сказать, что везли куда-то в сторону юга, по Симферопольскому шоссе, значит, это где-нибудь под или за Подольском.
Местные власти, как и везде, смотрят сквозь пальцы на то, за что им отстегивают. Сдали поди полигон и гостиницу местному отделению охотничьего общества, которое контролирует всем известная местная же группировка.
И хотя выстрелы здесь раздавались не всегда ружейные, большей частью пистолетные, винтовочные и автоматные, похоже, это никого не волновало.
К нему подошел здешний старшой — поджарый, среднего роста, где-то под метр семьдесят, восточного типа. Чувствовалось, что он был когда-то в прошлом кем-то в единоборствах. Павел обычно это видел по рукам, походке и осанке, хотя одет тот был в самое что ни на есть гражданское…
— Готов? — спросил он, точно так же оглядывая Павла.
Павел кивнул и сошел с крыльца.
— Теперь куда?
— Вон там ближайшая директриса… — старшой не сводил с него взгляда. — Предпочитаешь ТТ?
Павел снова кивнул:
— Верная информация. Сколько даешь патронов для пристрелки?
— Сколько скажешь. Обоймы достаточно?
Павел кивнул. Старшой чуть усмехнулся и протянул руку.
— Иван… — пожатие его узкой руки было, как прежде писали, стальным. Павел ответил тем же.
— Павел. Так куда идем?
Стрельбище находилось в продолговатой и покатой выемке, закрытой от посторонних глаз и ушей. Там были еще двое парней, один рыжеватый, другой лысоватый, в теплых спортивных куртках с надписью «адидас», и в двадцати пяти метрах от исходной позиции стояли щиты с продырявленными мишенями. Они молча раскрыли один из ящиков, где лежали пистолеты в заводской смазке. Здесь же, на огневом рубеже, стоял дальномер на треноге, и тоже почти новый. Все, как в лучших домах, подумал Павел.
Ознакомительная версия.
