Ознакомительная версия.
Он заметил пару шезлонгов за столиком и опешил, когда увидел женщину, сидящую за столом.
– У нас гости, парень? – По ее тону было ясно, что она никого не ждала. Она встала и осмотрела Ван-Ина с головы до ног, чтобы сразу «задавить».
– Могу я представить мою жену Анну-Мари, комиссар?
Ван-Ин остолбенел, и болтовня Дегрофа превратилась для него в фоновый шум. На Анне-Мари не было ничего, кроме крошечного бикини. Она подошла к нему, не смущаясь. Глаза Ван-Ина были приклеены к ней в течение нескольких секунд. У него было мало вариантов. Она была уже совсем близко. У нее было тело двадцатилетней девушки, стройное и упругое. Темный цвет кожи, угловатая линия челюсти, прямой нос и большие серые глаза.
– Моя жена бывшая модель, – сказал Дегроф, подчеркнув «бывшая».
Ее глаза, показалось, на мгновение сверкнули. Ван-Ин словно пережил контрастный душ, когда она пожала ему руку. Она была так близко, что ее грудь коснулась его рубашки.
– Я здесь по поводу… э-э… вчера, – бормотал он.
Анна-Мари видела, что Ван-Ин взволнован, и казалось, это развлекало ее.
– Ты должен был сказать мне, что мы ожидаем кого-то, парень, – сказала она укоризненно.
– Mais cherie[11]. Вот же, я сказал.
Тот факт, что его жена была почти голой перед Ван-Ином, казалось, не беспокоил его совершенно. Хуже того: это выглядело так, словно все было подстроено – вся эта нехорошая сцена.
– Может быть, мы могли бы сесть за стол, комиссар, – предложил хозяин дома наконец после нескольких неловких секунд.
– Как пожелаете. – Ван-Ин попробовал смотреть в другую сторону.
– Кофе?
Анна-Мари развернулась и пошла обратно к шезлонгу, нарочито покачивая бедрами.
– Или комиссар предпочитает бокал шампанского?
Она вышла из поля зрения Ван-Ина, и он вздохнул с облегчением.
– Почему бы и нет, – сказал он с благодарностью. Пот лился по его спине, и это было не только из-за солнца.
– Ты тоже, ma chere? – пролепетал Дегроф.
Его жена развернула шезлонг, теперь она смотрела на них. Индиец обернул бутылку полотенцем и наполнил три бокала, сначала Анне-Мари, потом Ван-Ину и Дегрофу.
– Sante, commissaire[12], – поднял Дегроф бокал и немного отпил.
– Ваше здоровье, – последовал Ван-Ин примеру, но шампанское не утоляло жажду.
– Уверена, комиссар, вы здесь не для того, чтобы сказать – дело решено, – плаксиво протянула Анна-Мари. – Может, это один из тех случаев, которые решаются сами собой? Буквально.
Ван-Ин улыбнулся из вежливости, но чувство обиды уже терзало его. Они явно издевались, и это сводило его с ума.
– Ну-ну, дорогая, пусть комиссар делает свою работу, – произнес Дегроф примирительно.
Она фыркнула и повернулась в другую сторону. Ван-Ин пересел, заняв место Анны-Мари.
– У моей жены бездна чувства юмора, она очень смешливая, – проговорил ювелир нарочно низким сдавленным голосом, рухнул в кресло и вытянул ноги под столом. Он не притрагивался к шампанскому более, Ван-Ин поддерживал этикет и отставил недопитый бокал.
– Ну, о деле, комиссар, – словно спохватился Дегроф, как только Ван-Ин с сожалением поставил бокал на стол. – Засыпьте меня вопросами. Я весь внимание.
Ван-Ин откашлялся и вынул записную книжку. Он еще не решил, как подойдет к опросу Дегрофа, и не был уверен, будет ли каждое слово передаваться через Дегрофа Де-Ки.
– Я считаю, что мы имеем дело с чрезвычайным и причудливым преступлением, – сказал он, начиная издалека. – Если бы преступник или преступники взяли драгоценности, мотив был бы очевиден. Они также должны были бы избавиться от своих следов, тонкий момент, имея в виду, что вещи были эксклюзивными и, как следствие, трудно было бы продать их скопом. Только горстка скупщиков пошла бы на это.
– Кому вы говорите! – кивнул Дегроф.
– Я полагаю, многое оценивается в миллионы.
Бухгалтер Дегрофа проводил общую инвентаризацию накануне.
– Между двадцатью и двадцатью пятью миллионами. В сейфе хранилась коллекция для выставки в Антверпене.
Ван-Ин принял к сведению эту новую информацию и продолжил:
– По моему скромному мнению, мотивом такого бессмысленного акта вандализма должна быть месть или ревность, господин Дегроф. Если мы не имеем дело с сумасшедшим.
Дегроф наклонился вперед, уперся локтями в стол и потер подбородок.
– Кто знает, комиссар? – сказал он с расслабленным удовольствием извращенца.
– У вас есть враги, господин Дегроф?
– Враги? Анна-Мари, – вскрикнул он, – у нас есть враги?
Ван-Ин воспользовался вопросом, чтобы посмотреть на нее. Он ждал, но она не повернулась.
– У всех есть враги, – не поворачиваясь к ним и перевернув страницу журнала, ответила она.
– Bien sur[13], но враги – преступники? Я так не думаю, комиссар.
– А конкуренты? – предположил Ван-Ин. – Подумайте, господин Дегроф. Что-нибудь из прошлого. Вы были когда-нибудь жертвой шантажа? Может, какое-то сотрудничество с мафией. Вам предлагали крышу?
– Mais non[14], Ван-Ин, – возмутился Дегроф. – Здесь, в Брюгге? Я не могу даже подумать о ком-нибудь… Кроме того, почему они ничего не взяли?
Ван-Ин заметил тревогу в глазах Дегрофа и удивился, что его вдруг стали называть по имени. Он проклинал себя за то, что задавал вопросы один за другим. Теперь было трудно сказать, который из них взволновал Дегрофа. И нет смысла их повторять. Важна только первая реакция.
– Преступники знали код охранной сигнализации, у них был ключ, и они точно знали, что у вас время от времени бывают клиенты в неурочный час, – проговорил Ван-Ин на одном дыхании. – Охранник даже утверждает, что он узнал ваш голос, – продолжил Ван-Ин, надеясь на удачу.
– Я уже сказал вам. Я не звонил им в тот вечер. Я также сделал заявление об этом уполномоченному Де-Ки, – произнес он, по-видимому уже раздражаясь.
«Давай-ка полегче, Ван-Ин, – сказал себе комиссар. – Наш потерпевший как будто сдается».
– Но у вас были клиенты в нерабочее время на регулярной основе. Люди в охране были знакомы со всей процедурой. Если я не ошибаюсь, они обязаны звонить вам каждый раз, когда сигнал тревоги включается или выключается в необычном режиме. Это именно то, что произошло вчера.
– Конечно, комиссар. Но я не звонил им в пятницу вечером, – произнес Дегроф елейным голосом.
Он вернулся в «седло». «И что, боже, с этим всем делать?»
– Это говорит о том, что злоумышленники должны были наблюдать за вами и в магазине в течение достаточно долгого времени и что они, скорее всего, работали по наводке кого-то, кого вы знаете. Возможно члена семьи, знакомого, – настаивал Ван-Ин, решив – пусть Дегроф видит, что это все чушь. – Я полагаю, не только вы имеете доступ к коду?
– Мон дью, мон дью, – проворчал Дегроф. – Кого вы обвиняете?
– Боже, – пробормотал Ван-Ин.
– Что?
– Ничего, господин Дегроф, на самом деле ничего, lapsus linguae[15].
Пока Дегроф пытался справиться с lapsus linguae, Ван-Ин продолжал:
– Я просто должен записать информацию для последующего отчета заместителю прокурора. Без этого придется все начать сначала.
– Bon, – сказал Дегроф, поняв, что от него требуется. Он снова расслабился и вытянул ноги под столом. – Мой отец знает код, управляющий по делам и Идрис, – добавил он с безразличием.
– Идрис? – нахмурился Ван-Ин.
– Слуга-бой, – неохотно объяснил Дегроф.
«Почему Идрис?» – хотел он сказать, но вместо этого:
– Кто ваш управляющий по делам?
Дегроф глотнул шампанского.
– Жорж вне подозрений, можете мне поверить. Я знаю Жоржа Хорнаэрта многие годы. Во всяком случае, он в отпуске на Фиджи.
Ван-Ин отметил имя и поставил вопросительный знак после «Идрис».
– Удовлетворены, комиссар?
Дегроф улыбнулся, обнажив жемчужно-белые зубы, на которых не отражались годы. Однако они были сделаны из фарфора, а дочь стоматолога, которая училась в университете в Лёвене, получила «Пежо-204».
– Одна последняя деталь, господин Дегроф. Знали ли эти люди комбинацию сейфа?
Дегроф сдерживал свои чувства как мог.
– Нет, только папа и я.
– Ясно, – кивнул Ван-Ин. – И как долго в магазине работает эта электроника?
Дегроф сжал тонкие, бескровные губы.
– Семь лет, – ответил он не сразу. – Страховка распространяется на эти годы.
– И комбинация не менялась все это время?
– Каждый год, комиссар. Comme precaution?[16] – сказал он немного быстрее, чем нужно.
– Я полагал, что сейф был установлен раньше, комбинация не менялась.
– Несомненно, – согласился Дегроф несколько удивленно.
Ван-Ин почесал нос, что делал всегда, когда был удовлетворен. Дегроф, видимо, немного недооценил его.
– Кстати, господин Дегроф. Знаете ли вы, покрывает ли ваш страховой полис такого рода риски? Потеря, кража, понимаю, но царская водка? Вряд ли страховка в этом случае работает?
– Вы правы, – сказал Дегроф, снова удивившись. – Действительно, я не предполагал подобного случая. Но сейчас вы, вероятно, хотите спросить меня, почему я так спокоен, n’est-ce pas?[17]
Ознакомительная версия.
