— Мисс Чаплин, где мы можем поговорить? — спросила Энни даму, демонстрируя свое удостоверение.
— Можете называть меня Грейс, — ответила женщина. — Я возглавляю службу по уходу за больными.
— Иначе говоря, вы старшая медсестра? — уточнила Энни.
— Вроде того, — едва заметно улыбнувшись, согласилась Грейс. — Рядом находится конференц-зал, он должен быть свободен. Прошу вас, следуйте за мной.
Когда Грейс Чаплин повернулась и пошла в сторону ряда двухстворчатых дверей, Энни, приподняв брови, многозначительно посмотрела на Томми Нейлора.
— Походи здесь, посмотри, послушай, — сказала она. — Поговори с сиделками. Если сможешь, то и с пациентами. Пусти в ход свое обаяние. Вдруг что-нибудь узнаешь.
— Я должен выяснить что-то конкретное?
— Нет, просто походи и попытайся понять, что это за место. Посмотри, как будут реагировать на тебя люди. Бери на заметку тех, кто посчитает контакты с тобой полезными. Или нежелательными.
— Понял, мэм, — щелкнул каблуками Нейлор и направился к центру вестибюля.
В середине конференц-зала располагался громадный круглый стол, на котором стоял кувшин с водой, а рядом — поднос со стаканами. Грейс Чаплин не предложила Энни воды, но Энни, опустившись на стул, взяла стакан, наполнила его водой. Чем больше она будет пить, тем лучше.
— На вас, похоже, угнетающе действует погода, инспектор, — сочувственно заметила Грейс. — С вами все в порядке?
— В полном, — ответила Энни. — Разве что простуда начинается.
— Да, это заметно. Так чем я могу быть вам полезной?
Энни вкратце рассказала об убитой женщине в кресле-каталке. Лицо Грейс стало серьезным.
— Теперь вы знаете, почему мы здесь, — закончила Энни, — и я должна задать вам несколько вопросов. Вы не догадываетесь, кто эта женщина?
— Боюсь, что нет, — ответила Грейс. — Но если вы задержитесь здесь на некоторое время, я, вероятно, смогу кое-что выяснить.
— Заранее спасибо.
Энни налила себе еще воды. Через большое окно она видела Грейс, которая вернулась в вестибюль и остановилась перед столом дежурной. Грейс что-то говорила Фионе, лицо девушки выражало сильное волнение. Через некоторое время Фиона вынула из шкафа объемистую книгу, раскрыла, протянула ее Грейс, а та, взглянув на открытую страницу, взяла книгу и пошла с ней назад в конференц-зал.
— Вот, пожалуйста, — сказала Грейс, кладя книгу на стол. — Это регистрационный журнал ухода и возвращения пациентов. Все, кто в сопровождении друзей или родственников выходит из здания, должны отметиться в этом журнале.
— В данный момент кто-нибудь из пациентов отсутствует?
— Только одна. Обычно воскресным утром на прогулку вывозят многих, но сегодня погода не располагает: то град, то снег с дождем, да еще и штормовой ветер в придачу, поэтому большинство гостей либо не отважились на долгие прогулки, либо решили побыть в палатах у тех, кого приехали навестить, и дождаться торжественного обеда по случаю Дня матери.
— Как фамилия пациентки, которая числится по журналу на прогулке?
Грейс развернула книгу перед Энни, показывая ей единственную сделанную в этот день запись: Карен Дрю взяли на прогулку в 9.30 утра. Отметки о возвращении пациентки не было. Рядом с ее именем красовалась неразборчивая подпись, первую часть которой, если включить воображение, можно было расшифровать как Мэри.
— Вы уверены, что ее не доставили обратно? — спросила Энни.
— Ошибки, конечно, случаются. Для верности я попрошу кого-нибудь проверить ее комнату.
— Сделайте это, пожалуйста.
— Секундочку. Фиона передаст сообщение на пейджер Мэл, сиделке Карен Дрю. Вы наверняка захотите поговорить с ней.
— Да, конечно, — подтвердила Энни и опять потянулась к кувшину с водой, а Грейс поспешила к Фионе.
Когда Бэнкс зашел в паб «Куинс армс» пообедать, там уже сидели сержант Хэтчли и новый сотрудник управления полиции Даг Уилсон, проходящий испытательный срок. Им повезло занять столик с ярко-красной выщербленной столешницей перед окном, выходящим на церковь и рыночную площадь. В пабе негде яблоку было упасть, а за окном толпа людей, вышедших из церкви с букетами и горшками с живыми цветами, растекалась по рыночной площади. Это напомнило Бэнксу о том, что он так еще и не позвонил матери.
Детективы находились при исполнении служебных обязанностей, да к тому же в самом начале расследования серьезного преступления, а потому в соответствии со строгим, практически тоталитарным, режимом, недавно введенным суперинтендантом Жервез, о том, чтобы выпить, не могло быть и речи. Поесть — пожалуйста. Ведь даже при исполнении коп должен питаться. Увидев подходящего к столику Бэнкса, Хэтчли заказал для всех ростбиф и йоркширский пудинг, и они сразу заговорили про дела.
Заметно, что Хэтчли уже пожилой, подумал Бэнкс, хотя тому было всего лишь немного за сорок. Отцовские заботы украсили лицо сержанта морщинами в углах глаз и мешками под ними. Из-за малоподвижного образа жизни он раздобрел, и теперь эти нажитые килограммы нависали над ремнем его форменных брюк. Густые, цвета соломы волосы поредели на темени, и старательно зачесанные пряди оказались не в силах скрыть лысинку. Но хуже всего было то, что теперь, когда мускулы бывшего игрока в регби превратились в жир, он не внушал ни малейшего страха даже самым мелким преступникам. А ведь бывало, одно его присутствие усмиряло не в меру ретивых злодеев! Однако Хэтчли оставался упрямым и настойчивым копом, и Бэнкс был доволен, что сержанта определили в его команду. А вот на лице молодого полицейского Уилсона, только что окончившего полицейский колледж, ясно читалось, что он бы с большим удовольствием поиграл сейчас в футбол со своими однокурсниками.
Хейли Дэниэлс, как выяснилось, была небезызвестной личностью. Многие официанты и бармены узнали ее на фотографии, позаимствованной Уинсом у Донны Маккарти, хотя никто из опознавших девушку не был с ней хорошо знаком. В ту субботнюю ночь ее видели в нескольких пабах в компании молодых людей, в основном студентов колледжа. В один паб они приходили впятером или вшестером, в другом их было восемь или девять. Хейли пила коктейль «Бакарди бризер» и к концу вечера так нагрузилась, что один официант отказался ее обслуживать. Никто не видел, чтобы она шла по направлению к Лабиринту.
— Девушка, в тот вечер работавшая в баре «Утки-селезни», узнала ее, — сказал Уилсон. — Она учится в том же колледже, что и Хейли, а в баре подрабатывает — так делают многие студенты, так вот, она частенько видела Хейли в кампусе, хотя знакомы они не были.
— Что еще? — спросил Бэнкс.
— Она назвала имена двух парней, которые в субботу вечером были с Хейли. Когда они вошли в бар, а это было примерно в семь часов, в их компании, как считает эта девушка, было человек восемь, может, девять. Здесь они выпили по две порции и отправились дальше. Они не сильно шумели и держались довольно прилично, но ведь было еще совсем рано.
— Ты не поинтересовался, не проявлял ли к ним особого внимания кто-нибудь из посетителей?
— Поинтересовался. Она сказала, что в баре собралось еще мало народу и она заметила, что один мужчина за столиком в углу довольно бесцеремонно пялился на девушек. По ее мнению, он не так уж и виноват, потому что одеты девушки были более чем легкомысленно.
— Его имя?
— Она не знает, — ответил Уилсон. — Вроде где-то видела его раньше, но где, вспомнить не может. Возможно, он один из местных торговцев, которые после рабочего дня заходят в бар, чтобы немного выпить и отдохнуть. Я дал ей свой телефон на случай, если она что-нибудь вспомнит.
— Молодец, Даг, — похвалил парня Бэнкс.
В пабе между тем становилось все более многолюдно и шумно. Погода была хуже не придумаешь, но тем не менее туристические автобусы один за другим останавливались на рыночной площади, а их пассажиры, прикрыв головы пластиковыми пакетами, гурьбой спешили к дверям паба «Куинс армс». Среди прибывших преобладали немолодые матери в сопровождении своих сыновей и дочерей.
— Даг Уилсон нашел одно заведение, в котором они выпивали, ну а я три, — начал свой отчет Хэтчли. — Ты уверен, что мы ничего не пропустили? — спросил он и выразительно посмотрел на Уилсона, которому не надо было повторять дважды: он соскочил со стула и, опережая и расталкивая туристов, бросился к барной стойке.
— Из него будет толк, — подмигивая Бэнксу, объявил Хэтчли.
— Что тебе удалось выяснить? — спросил Бэнкс.
— Кое-что интересное, — ответил Хэтчли. — Как мне рассказал Джек Бегли из «Трубача», она не очень-то стеснялась в выражениях, а уж когда он отказался ее обслуживать… По словам Джека, трудно поверить, что столь бурный поток сквернословия изливался с языка такой симпатичной молодой особы.
— Это все из-за пьянства, — покачал головой Бэнкс. — Бог свидетель, я и сам не прочь опрокинуть рюмку-другую, но некоторые нынешние подростки — словно машины без тормозов.
