– Привет, Мария, – сказал он.
– А, это ты, – откликнулась она. – Привет.
– Куда идешь?
– Домой.
– Так рано?
В его голосе послышался веселый вызов, и Мария решила, что, несмотря на неприязнь к этому человеку и желание быстрее вернуться домой и вмазаться, стоит подумать о пяти или более долларах, которые она может быстро заработать, и ответила ему заученной улыбкой.
– Ну, не так уж и рано, – сказала она чуть изменившимся голосом.
– Точно знаю, – возразил он, – очень рано.
– Видишь ли, – ответила Мария, – это, наверное, зависит от того, как ты собираешься провести время.
– Я могу придумать как.
– Можешь? – Она подняла кокетливо бровь и облизала губы.
– Да, могу.
– Очень любопытно, – сказала Мария, включаясь в игру, которую надо было вести так, чтобы не отпугнуть клиента. – Если бы сейчас действительно было рано, хотя это и не так, то что бы ты сделал?
– Я бы трахнул тебя, Мария, – сказал он.
– Фу, какая грубость, – фыркнула Мария.
– Грубость? А как насчет двадцати долларов? – спросил он, и Мария сразу же потеряла всякий интерес к игре. Ей очень хотелось получить двадцать долларов, к черту игру.
– Хорошо, – сказала она быстро. – Я поищу комнату.
– Поищи, – согласился он.
Мария собралась уже было идти, но вдруг остановилась.
– Я глупостями не занимаюсь, – предупредила она.
– Ладно.
– Пойду договорюсь о комнате.
Мария понимала, что время позднее и за обычную трешку комнату можно и не найти. Но, учитывая обещанные двадцать долларов, есть смысл рискнуть и пятеркой.
О двадцати долларах можно было только мечтать. Она поднялась на второй этаж жилого дома и постучала в одну из дверей. Ответа не последовало, она снова начала стучать, пока не услышала: «Basta! Basta!»[10] Мария узнала голос старой Долорес и улыбнулась, представив, как та выбирается из постели. Через несколько мгновений послышалось шлепанье босых ног на полу.
– Quien es?[11] – спросил голос.
– Я, – ответила она. – Мария Эрнандес.
Дверь открылась.
– Puta![12] – закричала Долорес. – Почему ты ломишься в дверь в... que hora es?[13]
Мария посмотрела на часы.
– Son las tres[14]. Послушай, Долорес, мне нужна... Долорес стояла в дверях – маленькая худая женщина в выцветшей ночной рубашке, в вырезе рубашки торчали острые ключицы, спутанные седые волосы свисали в беспорядке. В ней закипала злость, которая наконец взорвалась потоком ругательств.
– Puta! – завизжала она. – Hija de la gran puta! Pendega! Cahapera![15] Ты смеешь приходить сюда в три часа ночи и...
– Мне нужна комната, – торопливо вставила Мария.
– Bete para el carago![16] – выкрикнула Долорес и стала закрывать дверь.
– Заплачу пять долларов, – сказала Мария.
– Me cago en los santos,[17] – продолжала ругаться старуха, но вдруг остановилась. – Cinco?[18] Ты говоришь, пять?
– Да.
– Комната внизу свободна. Пойду за ключом. Глупая шлюха, почему ты сразу не сказала о пяти долларах? Заходи, а то схватишь воспаление легких.
Мария вошла в квартиру. Ей было слышно, как в кухне, ругаясь, Долорес искала в ящиках ключ. Вскоре старуха вернулась.
– Пять долларов, – напомнила она.
Мария открыла кошелек и дала ей пять долларов. Долорес протянула ключ.
– Доброй ночи, – сказала Долорес и закрыла дверь. Он терпеливо ждал ее на улице.
– Я взяла ключ у Долорес, – сказала Мария.
– У кого?
– У Долорес Фауред. У старухи, которая... – Она замолчала и ухмыльнулась. – Пошли.
Мария повела его в заднюю комнату на первом этаже. Как только захлопнулась дверь, он потянулся к девушке, но она отошла в сторону со словами:
– Кто-то обещал двадцать долларов.
Ухмыляясь, он вынул бумажник. Мария смотрела, как этот большой человек отсчитывает купюры большими пальцами. Мужчина протянул ей деньги, а она, не желая ронять себя, положила их, не пересчитав, в кошелек и сняла плащ.
– В прошлый раз, когда я видела тебя, – сказала Мария, – ты не очень-то мной интересовался. Тебя карты больше занимали.
– То было в прошлый раз.
– Не подумай, что я жалуюсь.
– Я искал тебя весь вечер.
– Честно? – Она подошла к нему, призывно виляя бедрами. Теперь, когда двадцать долларов лежали у нее в кошельке, можно было возобновить игру. – Ну что ж, ты нашел меня, малыш.
– Я хотел поговорить с тобой, Мария.
– Иди сюда, малыш, мы поговорим лежа.
– О Болто, – сказал он.
– Болто? – повторила она озадаченно. – Ах, ты все еще зовешь его этим глупым именем.
– Мне оно нравится. А теперь давай поговорим о твоем уговоре с Болто.
– У меня не было с ним никакого уговора, – сказала она и начала медленно расстегивать блузку.
– Нет, был.
– Слушай, ты что, ради этого сюда пришел? Чтобы поговорить? За это мне двадцать долларов платить не надо.
Она сняла блузку и повесила ее на спинку стула. В комнате из мебели были только стул, кровать и комод с зеркалом. Он внимательно следил за ней и наконец сказал:
– А ты маленькая.
– Я, конечно, не Джейн Рассел, – ответила она, – но фигура у меня все равно хорошая. За двадцать долларов кинозвезду, сам понимаешь, не получишь.
– Я не жалуюсь.
– Так за чем задержка?
– Еще не все сказано.
Мария вздохнула.
– Так мне раздеваться или нет?
– Подожди минуту.
– В комнате не очень-то жарко. Какой бы маленькой я ни была, я не хочу все отморозить.
Она усмехнулась, пытаясь вызвать ответную усмешку. Он не улыбнулся.
– Давай поговорим о Болто, – повторил он.
– Болто, Болто, какое он имеет к тебе отношение?
– Большое. Это я попросил Болто договориться с тобой.
– Что? – Она смотрела на него расширенными от удивления глазами. – Ты? Ты попросил его?..
– Я, – подтвердил он, снова ухмыляясь. Она устало спросила:
– Какой уговор ты имеешь в виду?
– О Болто и твоем брате.
– Говори яснее. Я не понимаю.
– Ты разве не пообещала Болто, что подтвердишь под присягой, будто видела, как твой брат ссорился с младшим Бернсом?
– Вот как? – спросила она подозрительно.
– Именно так, – ответил мужчина. – Болто действовал по моему поручению. Ты ведь получила от него двадцать пять долларов?
– Получила.
– А он пообещал тебе еще, когда подтвердишь, что видела их ссору?
– Да, – сказала Мария. С дрожью в голосе она продолжала: – Мне холодно. Я залезу под одеяло. – Сняв юбку привычным движением, она пробежала по полу в трусиках и бюстгальтере и нырнула в кровать, натянув одеяло до подбородка. – Б-р-р-р-р, – вырвалось у нее.
– Тебе Болто рассказал, зачем все это нужно?
– Он сказал только, что это будет выгодное дельце, и что мой брат в нем участвует.
– А после смерти брата? Болто говорил тебе что-нибудь?
– Он сказал, что мой брат запутал все дело. Послушай, я замерзла. Иди сюда.
– А твое отношение к уговору не изменилось после смерти брата? – спросил он, направляясь к ней. Он снял свой плащ и положил его на кровать.
– Нет, – ответила она, – с чего это вдруг? Он покончил жизнь самоубийством. Так почему...
Мужчина ухмыльнулся.
– Хорошо, – сказал он. – Правильно думаешь.
– А как еще? – откликнулась Мария, задетая его ухмылкой. – Ведь уговор никак не связан со смертью Анибала.
– Никак, – согласился он. – А теперь забудь об этом, слышишь? Ты знаешь только, что твой брат и мальчишка Бернса поссорились, и все. Поняла? Если кто-нибудь спросит тебя – полицейские, репортеры, кто угодно, – ты говоришь только это.
– Кто этот мальчишка Бернса? – Он уже сидел на кровати. – Ты не собираешься раздеваться? – спросила она.
– Нет.
– Боже, я...
– Я не буду раздеваться.
– Ладно, – сказала она тихо. Потом взяла его руку и положила себе на грудь. – Кто этот мальчишка Бернса?
– Не важно. Он ругался с твоим братом.
– Да, да, понятно. – Она помолчала. – Они ведь не такие маленькие?
– Нет, – сказал он.
– Нет, – повторила она. – Не маленькие. Они помолчали. Он лег рядом с ней.
– Запомни, – сказал он снова. – Кто бы тебя ни спросил – полицейский или кто угодно.
– Я уже с одним полицейским говорила.
– С каким?
– Фамилии я не знаю. Симпатичный такой.
– Что ты ему рассказала?
– Ничего.
– А как же уговор?
– Болто предупредил, что надо ждать его сигнала. А до тех пор помалкивать. Этот полицейский... – Она нахмурилась.
– Что полицейский?
– Он сказал... он сказал, что Анибал, может, и не сам себя убил.
– А ты что ответила?
Мария пожала плечами.
– Что он, должно быть, покончил с собой. Разве нет?
– Конечно, да, – сказал мужчина. Он обнял ее крепче. – Мария...
– Нет. Подожди. Мой брат. Он... он не из-за этого уговора погиб? Ведь то, о чем мы с Болто договорились, не имеет... Я сказала – подожди!
– Я не хочу ждать.
– Он покончил с собой? – спросила она, пытаясь оттолкнуть его от себя.
