– Жрать охота! – буркнул Бекас, и снова ему никто не ответил.
Наконец, пройдя мимо сваленных в кучу колченогих стульев и скамеек, они остановились перед обшарпанной дверью, на которой висел накладной замок. Один из провожатых отпер его, распахнул дверь и жестом пригласил Бекаса заходить.
В комнате пахло пылью, грязными носками и застоявшимся табачным дымом.
– Пожрать сегодня не получится, – вдруг объявил один из сопровождающих. – Привыкай обходиться без пищи!
Он хохотнул. Его товарищ, запирая изнутри дверь на защелку, возразил:
– Вообще сбегать можно – тут круглосуточный магазин рядом. Каких-нибудь консервов купить, колбасы… Я тоже проголодался.
– Ладно, потерпишь! – сказал первый.
Бекас уже успел рассмотреть обоих. Парни были здоровенные, косая сажень в плечах. Одеты прилично, даже весьма. Тот, что призывал Бекаса обходиться без пищи, был похож на военного, вышедшего недавно в отставку. У него были слегка волнистые русые волосы и равнодушные серые глаза. Второй казался поживее, попроще и помоложе.
– Как вас звать-то, ребята? – спросил Бекас приятельским тоном.
Он подумал, что ему стоит войти в контакт со своими сторожами, завести с ними приятельские отношения. Конфронтация сейчас не поможет.
Сероглазый хмыкнул.
– Меня можешь Василием Ивановичем называть, – сказал он. – А этого – Петькой. Какая разница? Ты лучше скажи, откуда у тебя такое дурацкое имя – Бекас?
– Не имя это, а фамилия, – терпеливо ответил Бекас. – От родителей. И не более она дурацкая, чем назваться Василием Ивановичем. А тем более Петькой.
Василий Иванович, прищурившись, смотрел на него. Бекасу стало неуютно. Он огляделся по сторонам. Пустая комната. Одна кровать, на которую брошен грязный полосатый матрас. Рядом – смежная комната, которая тоже кажется пустой. Сбоку выкрашенная синей краской дверь на проволочном крючке – то ли встроенный шкаф, то ли санузел. Лампочки под потолком тусклые, без каких бы то ни было признаков абажура. Одним словом, тупик.
– Это общежитие, что ли? – спросил Бекас, стараясь говорить так, чтобы его вопрос звучал самым обычным тоном.
– Ага, житие! – саркастически ответил Василий Иванович и добавил, подражая киногерою: – Житие мое! Ха-ха! Много разговариваешь, Бекас! И все не по делу.
Бекас понял, что ответов он здесь не получит, и решил сменить тему.
– Ладно, хотите по делу, давайте по делу, – сказал он. – Может быть, в самом деле перекусим сейчас – и на боковую? Утро вечера мудренее, как говорится.
– Как ты ловко все решил! – покрутил головой Василий Иванович. – Мне понравилось. Только у нас, извини, немного другие планы. Прежде чем кушать, нужно поработать. А наша с тобой работа какая? Правильно! Нужно выбить из тебя место, где ты для нас информацию спрятал. Все понял?
– Постойте, ребята! – с деланым недоумением воскликнул Бекас. – Зачем так мрачно? Выбить… У нас же простой и ясный договор. Информацию я вам продаю. Вы платите деньги – я передаю вам товар, и никаких проблем.
– Ошибаешься, – покачал головой Василий Иванович. – Небольшая проблемка имеется. Ты нарушил все сроки, Бекас. За деньги ты мог продать информацию год назад. Но ты этот год провалялся в кровати. Ты отдыхал, а мы крутились как проклятые. Шеф заставил нас облазить все укромные места в Подмосковье. Все живописные уголки. Все развалины. Ты вообще понимаешь, что это значит? По твоей милости мы облазили все помойки! В некоторых местах были даже по два раза. Шеф вообразил, что можно найти то, не знаю что! Ты не поверишь, но он даже всерьез обещал нас с Петькой закопать, если мы не найдем то, что ты так удачно припрятал. Из-за тебя мы могли жизни лишиться – понял теперь, сука? И я дал себе слово – если когда-нибудь сведет меня судьба с тобой, бекасина уродский, я из тебя все жилы вытяну за наши мучения!..
У Бекаса по спине побежали мурашки. В голосе Василия Ивановича звучала такая неприкрытая ненависть, что надеяться на благополучный исход этой ночи было просто глупо. Бекасу стало окончательно ясно, что с ним собираются расправиться, и единственная возможность избежать этого – постараться продержаться как можно дольше, пока на помощь не придет какое-нибудь чудо.
– Господа! – умоляющим голосом проговорил он. – Тут какое-то недоразумение! Я никому не хотел причинять мучений! Я сам едва не погиб. Меня разоблачили. Вы же знаете, что все это время меня стерегли, как преступника.
– Как предателя, – злорадно вставил Василий Иванович.
– Пусть так, но я же работал на вас, – возразил Бекас. – Для вашей пользы работал! Технология, секрет которой я вам передал, стоит миллионы долларов!
– Пока что ты нам ничего не передал, – оборвал его Василий Иванович. – Пока это все одно ля-ля. А вот теперь ты будешь говорить нам правду. Ты будешь четко и точно называть все координаты. Чтобы мы не таскались по грязным свалкам!.. Значит, сделаем сейчас так – мы тебя свяжем и прикрутим к кровати – это чтобы ты не дергался и не уклонялся от интервью, ха-ха!.. Пасть тебе заклеим скотчем – это чтобы не орал, не пугал людей. А это… Это, значит, рабочий инструмент…
Пока он говорил, его приятель Петька деловито раскладывал на подоконнике веревки, рулон скотча и две резиновые дубинки, вроде тех, какими снабжают милиционеров. Бекасу стало совсем нехорошо. Он представил себе, как литая резина обрушивается на его несчастные ребра, и в груди у него болезненно заныло.
– Постойте! – вскричал он. – Давайте обойдемся без насилия! Зачем оно? Я готов и так все рассказать. Мне и денег не надо. Бог с ними, с деньгами!.. Мы же культурные, цивилизованные люди и всегда можем договориться между собой!..
– Правда? – с интересом спросил Петька, постукивая дубинкой по раскрытой ладони.
– Истинная правда! – горячо сказал Бекас.
– Ну, давай колись! – кивнул Петька, бросая многозначительный взгляд на своего товарища.
Василий Иванович ничего не сказал, и, поскольку угроз с его стороны больше не последовало, Бекас чуть-чуть приободрился.
– Все очень просто! – живо сказал он. – Мы выезжаем по Дмитровскому шоссе из Москвы…
Бекас изложил схему, как ему показалось, весьма живописно и реалистично. Правда, точное место «захоронения» он называть не стал, ограничился тем, что упомянул про берег пруда. Была у него все же надежда, что, когда поедут проверять, удастся потихоньку улизнуть. Сторожа внимательно выслушали его и отреагировали весьма эмоционально.
– Вот же сука! – с чувством высказался Василий Иванович, рассматривая Бекаса с откровенной неприязнью. – Мы же в том месте три раза были! Летом и были! Ты помнишь? – спросил он напарника.
– Такое не забудешь! – ответил тот таким тоном, будто речь шла о путешествии на Северный полюс, и тут же, в свою очередь, обратился к Бекасу: – Так где, ты говоришь, спрятал это дело?
– Под берегом, – уклончиво ответил Бекас. – Не объяснишь на пальцах. На месте показывать надо.
– На месте, значит? – загадочно ухмыльнулся Петька, оборачиваясь к Василию Ивановичу. – На месте…
Он неожиданно и резко развернулся и сильно ударил Бекаса по животу дубинкой. Удар был плотный – у Бекаса остановилось дыхание и потемнело в глазах. Не устояв на ватных ногах, он грянулся на пол.
Очнувшись, он понял, что его куда-то волокут. Он по-прежнему ничего не видел, но причина была в том, что глаза ему вновь замотали тряпкой. В животе после удара будто огонь полыхал. Бекаса тошнило. Ему все сделалось безразлично.
Уже потом, когда он снова оказался на заднем сиденье машины и немного пришел в себя, Бекас набрался духу и поинтересовался, куда они едут.
– Туда и едем, – неожиданно охотно ответил Василий Иванович. – Куда ты сказал. По свежим следам. Порадуем шефа. Он с утра встанет не в духе, хмурый, озабоченный, а мы ему – раз и подарок! А? Как тебе идея?
Он сидел за рулем и, чтобы посмотреть на Бекаса, был вынужден повернуть голову.
– Да сними ты с него эту сраную повязку! – сердито бросил он напарнику, увидев, что Бекас по-прежнему валяется на сиденье с завязанными глазами. – Пускай теперь смотрит. А то не туда заедем еще…
Петька развязал Бекасу глаза. Но тот вскоре уснул, убаюканный ровным шумом мотора и темнотой.
Через некоторое время его растолкали и приказали выходить из машины.
– Веди! – распорядился Василий Иванович, подталкивая Бекаса в спину. – Приехали.
Бекас ошалело озирался. Вокруг было темно и ветрено. Шелестела трава, плескалась вода в пруду, шумели деревья. За прудом светились два окна.
– Тут какой-то хрен за этот год дом выстроил, – объяснил Василий Иванович. – Ничего себе особняк. Но по полной программе обустроиться не успел. До пруда, короче, еще не добрался. Так что если ты ничего не перепутал…
Бекасу подумалось, что наступил момент, когда ему нужно тянуть время.
– Тут все так изменилось, – хмуро сказал он. – Мне нужно присмотреться.
