— Простите, а вы?
— Я?.. Я… не видела, — растерянно ответила та.
Крагер обеспокоенно посмотрел на жену.
— Ева, не может быть! Вспомни.
— Но… я не видела. Я помню ручку, очки… — она медленно перечислила еще несколько вещей. — А портсигар…
Игорь, не выдержав, спросил:
— Вы все время шли по музею вместе?
— Да, конечно, — ответил Крагер.
— Вот вы вошли в первую комнату, — продолжал Игорь. — Там все издания Достоевского. На круглом столе под стеклом книги о нем, о его творчестве. У окна превосходная скульптура из дерева работы Коненкова. На стенах материалы о детстве писателя. Помните?
— Да, да, — кивнул головой Крагер.
— Потом, во второй комнате — она разделена невысокой синей перегородкой…
Игорь говорил медленно, давая возможность Крагеру вспомнить свой путь по музею.
Все внимательно слушали.
— …В самой большой комнате, угловой, в глубине у окна, стоит рабочий стол писателя.
— Да, да, — снова подтвердил Крагер. — Очень любопытный стол. Тем более что на нем…
— Там мама увидела ту девочку, — сухо вставил вдруг Алек.
Игорь быстро спросил:
— Что за девочка?
— Ева, что это была за девочка? — спросил Крагер, словно переводя жене вопрос.
— Очаровательная девочка. Лет пяти, — мечтательно произнесла госпожа Крагер. — Она бегала по комнате. И у нее развязался бант. Куколка! И чисто русский тип. Она так охотно пошла ко мне…
Цветков и Откаленко незаметно переглянулись. Оба при этом подумали об одном и том же: ни у кого из посетителей, находившихся в то время в музее, девочки не было. Откуда же девочка? С кем она была? И следовательно, этот «кто-то» не записался в книгу у входа! Почему? Кроме того, теперь время похищения портсигара устанавливалось очень точно. И как раз в это время в музее был Васька Резаный.
И оба, не сговариваясь, вдруг подумали о Виталии Лосеве. Как-то он сейчас беседует с этим Васькой?..
— С кем же была эта девочка? — спросил Цветков.
— Кажется… мне показалось, что с мамой, — неуверенно ответила госпожа Крагер. — Но я ее совершенно не запомнила, совершенно, — поспешно добавила она.
— А как выглядела девочка?
— О, это я помню…
Госпожа Крагер принялась подробно описывать внешность девочки, ее одежду. Цветков и Откаленко слушали с напряженным вниманием.
— Вы бы записали на всякий случай, — посоветовал Пятнов.
— Профессиональная память, — любезно заметил Крагер.
Но Алек скептически усмехнулся.
— Память — это еще мало.
Когда стали прощаться — хозяева больше ничего интересного сообщить не смогли, — Крагер снова, как казалось, вполне искренне повторил свои комплименты. К нему присоединилась жена, при этом улыбалась она еще ослепительней. Только Алек продолжал скептически усмехаться.
Уже на улице Цветков сказал Игорю:
— Теперь надо установить девочку. На всякий случай.
Но Игорь не был склонен так быстро забыть об интересном визите и с упоением произнес:
— Просто, как в ООН, а? И подковырки, вы заметили? А этот тип — сынок? А мадам? Бесподобно улыбается.
— Все хорошо, — засмеялся Пятнов. — Всё на уровне.
— То-то же, — внушительно сказал Игорь. — Будете знать наших.
В машине Цветков сказал, заглянув в потрепанную записную книжку:
— Сейчас же поезжай по этим трем адресам. Кто из них видел девочку и… ее мать, допустим.
Он ткнул пальцем в одну из страничек книжки и протянул ее Игорю.
— А я — в управление. Завтра утром подведем кое-какие итоги. Двигай.
Цветков остановил машину. Игорь собрался было выйти, но Цветков махнул ему рукой:
— Оставайся. Тебе она нужнее. А я на метро.
Поначалу Игорю не повезло. Найти учительницу Смурнову оказалось делом нелегким, даже при наличии адреса.
Это был район новой застройки. Светлые и чистенькие пятиэтажные дома из готовых блоков были разбросаны далеко от узкой асфальтовой дороги, казалось, в самом хаотическом беспорядке. Некоторые из домов еще достраивались, над ними плавали ажурные фермы кранов, а вокруг урчали самосвалы. В другом месте все было огорожено, и люди суетились вокруг машин, с которых сгружались деревья, — там разбивали сквер. Кое-где глубокие канавы пересекали пространство между домами. В них укладывали громадные бетонные трубы.
Игорь вскоре окончательно запутался.
— Где сорок второй квартал? — безнадежным тоном спрашивал он у прохожих.
Но те только сочувственно пожимали плечами. Все до единого переехали сюда совсем недавно и с трудом находили свои собственные дома. Каждый знал номер только своего квартала и в крайнем случае соседнего.
— Ну, а это какой квартал? — спрашивал Игорь.
— Шестнадцатый.
— Значит, следующий семнадцатый?
— Нет, — улыбался прохожий. — Следующий двадцать четвертый. А с той стороны — девятый.
Игорь посмотрел на шофера.
— Ты что-нибудь понимаешь?
— Давай найдем отделение милиции, — посоветовал тот. — Уж там знают.
Но отделение милиции находилось в семьдесят девятом квартале, который никто указать тоже не мог. Постовых милиционеров не было видно.
Время шло. Они уже добрый час колесили между новыми, совершенно одинаковыми домами, когда, наконец, где-то впереди мелькнул милиционер. Игорь кинулся за ним с такой стремительностью, словно это было опасный преступник.
Молоденький сержант, как ни странно, знал сорок второй квартал. Он вообще знал все кварталы, но, когда начал объяснять, как до него добраться, Игорь понял, что легче найти дорогу в средневековом лабиринте.
— Знаешь что, друг? — сказал он. — Садись-ка в машину и показывай. Вашу планировку я изучу, когда на пенсию выйду.
— Граждане тоже жалуются, — согласился сержант. — Но, конечно, привыкают.
Раиса Павловна Смурнова была неприятно удивлена неожиданным визитом. Она отослала из комнаты дочку, бледную девочку лет десяти, и плотно закрыла за ней дверь.
Видно было, что семья совсем недавно въехала в квартиру. Около тахты стояли еще неубранные чемоданы, на окнах не было занавесок, мебель стояла старенькая, на явно случайных местах, куда ее поставили в первый момент по приезде.
Раиса Павловна была в домашнем платье, но полная, осанистая ее фигура и решительные жесты тем не менее производили внушительное впечатление. Глаза ее смотрели на Игоря холодно.
— Неужели вы меня не можете оставить в покое? — раздраженно спросила она. — После визита к вам я ночь не спала.
— У меня только один вопрос, Раиса Павловна, — как можно мягче сказал Игорь.
— Имейте в виду, у меня нет ни минуты времени. Вы видите? — она указала на высокую стопку тетрадей на столе.
— Всего один вопрос, — терпеливо повторил Игорь, хотя его начинала разбирать злость.
Раиса Павловна опустилась на тахту.
— Слушаю вас.
— Когда вы были в музее, вы не видели там маленькую девочку лет пяти?
— Никакой девочки я не видела! — Раиса Павловна прижала пальцы к вискам.
— Маленькую девочку в красном свитере и коричневых брючках, с белым бантом в волосах. Такие золотистые волосы до плеч.
— С белым бантом?.. — Раиса Павловна задумчиво посмотрела на Игоря. — С белым бантом… кажется… Нет, не помню! — решительно закончила она.
— Раиса Павловна, это очень важно, — настойчиво произнес Игорь.
— Ах, боже мой! Я повторяю: в музее я такой девочки не видела.
Игорь внимательно посмотрел на свою собеседницу.
— А где вы ее видели?
— Я… мне кажется, я ее видела на улице, около музея. Да, да! Около. Она гуляла с матерью. И была в пальто и берете. Но коричневые брючки, я, кажется, помню. И белый бант. Он высовывался из-под берета.
— А мать, как она выглядела?
— Мать? Молодая, эффектная женщина. Высокая, рыжеватая. Я еще подумала, как дочка не похожа на мать.
— Как она была одета?
— Черное модное пальто, белая шляпка, белое кашне, белая сумка. На шляпке — красное перышко… — И, словно спохватившись, она добавила: — Но все это очень, очень приблизительно. Я ничего не утверждаю.
— Такой приблизительности нам вполне достаточно.
Попрощался Игорь сухо, в сотый раз заверив Смурнову, что больше к ее помощи они обращаться не будут. И уже в дверях, не удержавшись, сказал:
— Вы из своих учеников тоже, наверное, страусов воспитываете? Как опасность, так голову под крыло?
— Я сама знаю, кого надо воспитывать! — вспылила Раиса Павловна. — Про жуликов и милицию им знать не обязательно!
Как только захлопнулась за ним дверь, Игорь стремглав бросился вниз по лестнице.
— Ну, Коля, живо! — сказал он шоферу. — Выбираемся отсюда — и к музею. Тому самому. Помнишь?
— А еще два адреса?
— Отпадают. Эта мегера, сама того не желая, сообщила ценнейшие приметы. Мчи, дорогой! Искать теперь надо там, вокруг музея.
