«Этот человек — в джинсах, в очках… Заходил в камеру хранения, потом появился в ресторане, — на всякий случай Денисов распорядился, чтобы вызвали официантку, которая его обслуживала. — С другой стороны: если бы он охотился за письмами, взял бы их и уехал. Зачем мозолить глаза? Ну и утро!.. — Разговор с женой тоже не получился. Спешил, Лина это почувствовала. «Зачем звонить, если нет времени ни на жену, ни на дочь. Наташке еще во вторник велели принести в садик маску зайца. Все зайцы как зайцы, кроме нашего… — Ей хотелось, чтобы он ее пожалел. — Бедняжка…»
Денисов с трудом заставил себя вернуться к цели поездки:
«Паспорт Баракаева у людей, которые клали вещи в ячейку. Это их шифр. Каким-то образом их пути и адвоката когда-то соприкасались…»
— Какие вы дела ведете в последнее время? — Денисов придвинулся к переднему сиденью.
— Одно дело. Уже несколько месяцев. Надоело хуже горькой редьки.
— Много подсудимых? Или эпизодов? — спросил Антон.
— И того, и другого хватает.
— В чем там дело?
— Дельцы. Хищения в крупных размерах. Последний пример. Одному деятелю приносят домой ящик паюсной икры. В железных баночках. А раньше носили все только в стеклянной таре. Жена увидела — кричит в другую комнату: «Вася-я! Полюбуйся, что они, мерзавцы, тебе прислали!»
Денисов понял: речь, видимо, шла о взяточниках.
— В железных, значит, не устраивает. — Антон всей душой переживал каждую новую историю.
— В железных икра может оказаться испорченная, а в тех — все видно…
Кортеж длинных черных машин заставил Баракаева взять к тротуару и остановиться. Кто-то тоже спешил в аэропорт, по делам более важным, чем у них. Пропустив колонну, адвокат снова завел машину, перестроился ближе к осевой линии.
— Да… Вася, значит, хватает банки и кричит тому, который их принес: «Что это такое? Я спрашиваю!» — «Икра, — отвечает тот. — На экспертизу!» Его, к слову, тоже теперь судят, но по данному эпизоду он проходит в качестве потерпевшего… Вася приказывает: «Иди сюда!» Тот не идет.
— Вы кого защищаете на суде?
— Того, кто приехал с банками. «Ты что принес?» — кричит Вася. Мой подзащитный, зная крутой нрав хозяина, начинает отступать в переднюю. «Что написали, то и принес…» А сам за выступ в коридоре. Коридор длинный. «Негодяй!» — кричит хозяин, швыряя в него первую банку, и сразу попадает…
— Куда он девал такое количество икры? Десятки килограммов ведь… — удивился Антон.
— Передавал другим, делился. Соседям продавал. Сдавал в ресторан. Все было предусмотрено.
— Подзащитный ваш тоже хорош! Как вы их защищаете?!
Баракаев на мгновение оторвал взгляд от дороги.
— Вы неправильно понимаете роль защиты. Адвокат не защищает преступление. Только человека! А у человека могут быть смягчающие вину обстоятельства…
«С Баракаевым может соприкасаться слишком много людей…» — подумал Денисов.
— Взяточники эти — как лишаи!
— Кроме того, у него свои проблемы: как раз в те дни его оставила жена. По-моему, он тогда только и думал о том, как ее вернуть. Да и сейчас тоже.
— Я говорю о подношениях. При чем тут семейные драмы?
— Видите ли, существовало липовое распоряжение. В одном экземпляре, понимаете? В нем указывалось: такое-то количество банок выделяется, будто бы для экспертизы, через заведующего конторой, этого Васю. Мой подзащитный ничего толком не знал…
Антон был готов детально обсудить степень его виновности:
— Распоряжение суд видел?
— Нет.
— А как же?
— Защита вообще еще не сказала последнего слова. Ждем конца судебного следствия.
— Нам направо, — подал голос Денисов. — Банки тяжелые были?
— С икрой? По полкило…
«Такая же точно была выдана со склада по паспорту адвоката вместе с кожаным черным пиджаком 56-го размера…» — Денисов явно строил версию не на песке.
— Теперь прямо? — спросил адвокат.
— Там будет левый поворот. Высадите нас, не доезжая аэропорта. Машину поставьте на стоянку. — Денисов поправил кобуру. — Войдете в здание, когда убедитесь, что мы на подходе.
— Договорились, — Баракаев сразу посуровел.
— Вы сказали, что одного из подозреваемых помните в лицо…
— Да, но они сами, очевидно, рассчитывают узнать меня. По фотографии в паспорте.
Денисов покачал головой.
«Тут что-то другое. Телеграмму дали из отделения во Внукове поздно ночью… Решим на месте…»
4
Обстановка аэропорта нисколько не напоминала сутолоку знакомого железнодорожного вокзала. Скорее смахивала на гостиничную: холл, стойки, широкая лестница.
За гардеробной стойкой швейцар читал растрепанную книгу, используя вместо закладки спичечный коробок. Ресторан был закрыт. Баракаев остановился в центре зала, прошел к окну, снова вышел на середину. Взгляды пассажиров, томившихся на пуфах, невольно обратились к нему.
Часы у лестницы показывали время: «10.03».
«Времени-то в обрез. — Денисов подумал об утренней заявительнице. — Может, она уже звонила, а нас нет…»
Денисов подошел к автомату, набрал номер дежурной части отдела.
— Это Денисов. Из Внукова. Как там у вас?
Дежурный — молоденький старший лейтенант, сменщик Антона, — не задержался с ответом.
— Хорошие новости!
— Переписка нашлась?
— Совсем другое. По поводу ориентировок о самочинных обысках… Читали?
За последние несколько часов Денисов слышал о них трижды.
«Как прорвало…»
Самочинный обыск считался довольно редким видом мошенничества. Денисов знал о них лишь в общих чертах.
Мошенники приезжали по заранее выбранным ими адресам, обычно в дома, где было чем поживиться, предъявляли поддельные постановления об обыске и получали доступ к содержимому хозяйских секретеров, шкафов, сумок. Находясь в квартирах, преступники создавали видимость официальности, обращались друг к другу на «вы» и только по званию, действовали раздумчиво и неторопливо — простукивали полы и стены, искали тайники, а потом изымали записные книжки, блокноты для «приобщения» к якобы возбужденным против хозяев квартир «уголовным делам», а заодно драгоценности, деньги, радиоаппаратуру, хрусталь, ценные вещи.
— Ориентировку я читал… — Денисов припомнил. — Один в короткой японской куртке «Новорекс»…
— …С капюшоном, другой в плаще… Самочинный обыск в Орле. Еще в Строгине. Задержали! — объявил дежурный.
— Где?
— На Курском вокзале. Но это не все. Вещи с обысков оказались у нас на вокзале.
— О которых мы ориентировали?
— Да. Те, что перенесены из восемьсот девяносто шестой ячейки. Портфель, целлофановый пакет… Преступники держали их в автоматической камере хранения, вовремя не взяли. Вещи попали на склад.
— Странно, — заметил Денисов. — Как же они попали на склад, не отлежав положенного срока в ячейке…
Но звонил он по другому поводу:
— Разыщите дежурную по автоматической камере хранения. Она уже, наверное, ушла. Пусть обязательно позвонит.
— Будет сделано, — сказал старший лейтенант. — Вернетесь в отдел?
— Непременно.
Разговаривая, Денисов не терял из виду Баракаева. Адвокат расхаживал по холлу, нетерпеливо поглядывал на часы. Он привык к точности и теперь ждал такой же пунктуальности от преступников.
Наконец Баракаев не выдержал, решительно направился к лестнице. Антон, держась на расстоянии, двинулся следом.
«Пославший телеграмму, конечно же, предвидел, что адвокат скорее всего явится не один… — Денисов прошел вдоль вешалки. — Баракаева оповестил о паспорте не преступник, а кто-то из работников ресторана-два…»
Гардеробщик, сидя в кресле по другую сторону стойки, продолжал увлеченно читать.
«Вот этот вариант и стоит проверить».
— Здравствуйте, — он облокотился о стойку. — Инспектор Денисов из транспортной милиции. — Паспорт Баракаева у вас?
— Баракаева?
— Вы давали ему телеграмму?
— Ах, да! — Гардеробщик меньше всего рассчитывал на то, что за паспортом приедет милиция. — Конечно! Вот.
На полке, под стойкой, звякнула жестянка с чаевыми, появился паспорт.
— Как он попал к вам? — Денисов глянул под обложку. Баракаев на фотографии походил на чемпиона японской борьбы сумо: упитанный, самоуверенный.
— Нашли на полу в туалете, во время уборки.
— Когда?
— Вчера, после закрытия.
— А почему не сдали в милицию?
Гардеробщик засуетился:
— Посмотрел на фото: человек солидный. Может, перепил вечером, с кем не бывает? А надо лететь… И вот без паспорта…
«Давая телеграмму, он, конечно, рассчитывал на вознаграждение».
— В следующий раз поступайте как положено.
— Будем стараться.
Спускаясь по лестнице, Денисов снова раскрыл паспорт. На пиджаке, в котором был сфотографирован Баракаев, эффектно выделялись глубоко запавшие складки.
