– И Глухой, понимая, что мы – единственная надежда американской нации, заранее предупреждает нас, чтобы мы вовремя подняли тревогу.
– Беги, звони в колокола и труби в рожок, Коттон.
– Знаешь, что я думаю? – спросил Хейз.
– Умоляю, скажи.
– По-моему, на этот раз он водит нас за нос. Я не думаю, что между этими снимками вообще существует какая-то связь.
– Тогда почему он присылает их нам?
– Да потому что у него шило в заднице, вот почему. Понавыдергивал никак не связанных по смыслу картинок из газет, журналов и книг, сделал с них фотостаты и переслал их нам, рассчитывая, что мы тут все сдвинемся, обдумывая, что бы это значило.
– А как насчет угрозы ограбить банк?
– А что насчет угрозы? Карелла, кажется, должен ему помогать? Пожелаем им удачи!
– Коттон, – вдруг спокойно сказал Мейер.
– М-да.
– Если бы это был кто-то другой, я бы сказал – да, ты прав, все это так, ерунда, дешевый розыгрыш. Но это – Глухой. Если он обещает что-то сделать, то обязательно выполняет свое обещание. Я не знаю, какая есть связь между всеми этими фотостатами, но я уверен, что она существует. И еще, он рассчитывает, что мы достаточно умны и можем понять, в чем эта связь заключается.
– Почему ты так думаешь?
– Потому что как только мы вычислим эту связь, он сделает что-то известное только ему. Коттон...
– Да, Мейер.
– Коттон, – повторил Мейер, затем посмотрел на Хейза и с жаром продолжил: – Коттон, этот человек – посланник дьявола!
– Прекрати молоть чепуху.
– Коттон, я ненавижу его! Коттон, лучше бы я с ним никогда не встречался и ничего про него не слышал. Вообще!
– Да успокойся, прошу тебя, что это с тобой? – удивился Хейз.
– Как можно найти связь, придуманную его дьявольским воспаленным мозгом?
– Послушай, Мейер, что...
– Как мы можем догадаться, что означают для него эти снимки? Гувер. Вашингтон, а теперь еще этот чертов японский «Зеро», – сказал Мейер, сжимая пальцами фотостат японского истребителя. – А может, это он и хочет нам сказать, Коттон?
– Что именно?
– Он хочет сказать, что у нас ничего нет. Зеро! Ноль! Большая дырка от бублика! Зеро, зеро, зеро...
– Слушай, хочешь чашечку кофе? – нежно спросил товарища Хейз.
* * *
Карелла прошел четыре здания по Портер Смит, пока не обнаружил табличку «Генри Скафейл» на почтовом ящике. Он поднялся пешком на третий этаж и остановился возле квартиры 32. Из-за двери были слышны голоса, но Карелла не мог различить слов. Он не стал больше прислушиваться и постучал.
– Кто там? – спросил мужской голос.
– Детектив Карелла.
За дверью наступила полная тишина. Карелла ждал. Затем он услышал чьи-то шаги, приближающиеся к двери. Послышался щелчок открывающегося замка, и сквозь слегка приоткрытую дверь выглянула голова Боба Кермоди.
– Ну? – спросил он. – Что еще вам нужно?
– Мэри здесь?
– Ну, допустим, а что?
– Я бы хотел с ней поговорить.
– О чем?
– Она здесь?
– Вам, наверное, придется прийти сюда еще раз, и не забудьте прихватить с собой ордер, – зло проговорил Боб и попытался закрыть дверь.
Карелла быстро вставил ботинок в дверную щель и сказал:
– Я могу последовать твоему совету, Боб, но для этого мне придется проделать долгий обратный путь, а это не улучшит ни моего настроения, ни расположения к тебе. Что ты на это скажешь?
– Впусти его, Боб, – послышался женский голосок.
Боб что-то проворчал себе под нос, открыл дверь и отступил в сторону, впуская Кареллу в квартиру.
Мэри сидела на старом матраце, расстеленном прямо на полу. Рядом с ней находилась девица в ободранном розовом джемпере и джинсах. Обе девушки сидели, прислонившись спинами к стене. Хэнк оседлал стул и положил щеку на его спинку. Все наблюдали за вошедшим в комнату полицейским.
– Привет, Мэри – поздоровался Карелла.
– Привет, – без особого энтузиазма ответила девушка.
– Я бы хотел с тобой поговорить.
– Поговорить?
– Без свидетелей.
– Что же вы предлагаете? Здесь только одна комната и кухня.
– Можно в коридоре.
Мэри пожала плечами, забросила назад свои длинные волосы, вышла из своей позы лотоса, в которой она сидела на матраце, и чуть ли не танцуя прошла мимо Кареллы в коридор, беззвучно ступая босыми ногами по полу. Карелла последовал за ней и закрыл за собой дверь.
– О чем вы хотите со мной поговорить? – спросила Мэри.
– Вы позируете для скульптора Сэнди Эллиота?
– А что случилось? Это нарушение закона? Мне уже девятнадцать лет.
– Нет, с законом все в порядке.
– Да, я позирую ему. А откуда вам это известно?
– Я видел некоторые из его работ. Сходство впечатляет, – сказал Карелла и после секундной паузы добавил: – Вы его также и возите?
– Не понимаю, о чем вы?
– Вы возили его в Бостон на прошлой неделе9
– Да, – ответила Мэри.
– Вы позировали ему сегодня, когда я приходил в магазин?
– А я не знаю, когда вы приходили.
– Тогда ответьте на первую часть вопроса: вы позировали ему сегодня?
– Да.
– В какое время?
– С десяти часов.
– Я был в магазине около одиннадцати.
– Я этого не знала.
– Разве Сэнди не сказал вам о моем визите?
– Нет.
– А когда он повредил себе ногу?
– Этого я не знаю.
– Когда вы позировали ему в последний раз?
– Кроме сегодняшнего дня? Вы это имеете в виду?
– Да.
– В прошлый четверг.
Карелла вынул из блокнота карманный календарик.
– Значит, это было пятнадцатого числа?
– Да, кажется так.
– Он тогда уже был на костылях?
– Да.
– А до пятнадцатого вы позировали ему?
– Я работаю с ним каждый четверг, обычно по утрам.
– Значит, вы позировали ему и восьмого апреля утром?
– Да.
– И тогда он тоже был на костылях?
– Нет.
– Значит, он повредил ногу между восьмым и пятнадцатым апреля, не так ли?
– Да, наверное. А не все ли равно, когда он...
– А где вы были в Бостоне?
– Так, ездили по городу.
– А конкретнее?
– Я плохо знаю Бостон. Это Сэнди показывал мне дорогу.
– А когда вы уехали? Я имею в виду – из Нью-Йорка?
– В пятницу.
– В пятницу, шестнадцатого?
– М-м-м...
– Ну, так когда, – шестнадцатого?
– Да, кажется так. В прошлую пятницу. Все верно, шестнадцатого.
– На какой машине вы ездили?
– На машине Сэнди.
– Марка?
– Маленький «Фольксваген».
– Наверное, было не очень удобно ехать в такой машине с костылями?
– М-м-м...
– Сколько вы добирались до Бостона?
– Я не помню. Кажется, часов пять, а может и меньше.
– В котором часу вы выехали из города?
– Отсюда? Из Нью-Йорка?
– Да.
– Ну, утром.
– В котором часу?
– Кажется, в девять... или в десять, я точно не помню.
– Вы вернулись обратно в тот же день?
– Нет. Мы пробыли в Бостоне несколько дней.
– Где?
– У друзей Сэнди.
– А когда вы вернулись?
– В понедельник вечером.
– А сегодня вы опять позировали Сэнди?
– Да, я же вам...
– Сколько он вам платит?
Мэри на секунду замешкалась с ответом.
– Сколько он вам платит? – снова повторил вопрос Карелла.
– Сэнди – мой приятель. Он мне ничего не платит.
– Где он с вами работает?
– В его магазине есть студия. Там я и позирую.
– Вы с ним живете, Мэри?
– Я живу здесь. Но большую часть своего времени я провожу у Сэнди.
– А вы, случайно, не знаете имени доктора, который его лечил?
– Нет.
– А что же все-таки с ним произошло?
– Так, несчастный случай.
– Упал, наверное?
– Да.
– И растянул сухожилие?
– Да.
– Мэри, как вы думаете, Сэнди знает человека на фотографии?
– А вы пойдите и сами его спросите об этом.
– Я его спрашивал.
– И что же он ответил?
– Ну, сказал, что не знает ничего.
– Значит, так оно и есть.
– А вы тоже не знаете убитого?
– Нет.
– Хотите знать, что я думаю, мисс Мэри?
– Что?
– Я думаю, Сэнди лжет.
Мэри пожала плечами.
– Более того, Мэри, я думаю, что вы тоже лжете, – продолжал Карелла.
– А зачем мне вам лгать?
– Этого я еще не знаю, – ответил Карелла.
* * *
Он находился в квартире уже минут двадцать, как вдруг услышал звук отпираемого замка. Он знал, что Ангерменов не должно быть дома до конца недели, и сначала подумал, что это управляющий на всякий случай решил зайти и проверить квартиру. Но когда он услышал мужской голос, произнесший «Наконец-то мы дома, Карина», стало ясно, что вернулись хозяева. Он находился в спальне, в которой не было пожарного выхода на улицу. Оставался один путь: выйти так же, как и вошел, – через входную дверь. Ждать было нечего, и он сразу решил действовать. Старикам было под семьдесят, так что прорваться через них было не сложно, но выбраться из здания... Голоса приближались к спальне. Гарри Ангермен нес в руках чемоданы, жена шла сзади, снимая на ходу шляпку, когда он вылетел прямо на них. Опрокинув Ангермена одним ударом, он бросился на его жену, которая сразу же схватилась ногтями за его одежду и потому удержалась на ногах. Старуха вцепилась в него так крепко, что он никак не мог от нее освободиться. Несколько секунд они молча протанцевали в этой нелепой связке, пока, наконец, он не стукнул ее головой об стену. Захват сразу ослаб, и старуха повалилась на пол. Путь был свободен. Он рванулся к двери, выбежал из квартиры и, добежав по коридору до самой лестницы, вдруг услышал крики о помощи. Кричала миссис Ангермен.
