Ознакомительная версия.
— Так, может, Ландырева привлечь к работе? Сам напортачил, сам и перекраивает пускай.
— Логично, — кивнул Александр Борисович в ответ на замечание Поремского. — Но проверить Ландырева нам все-таки придется. Меркуловым ведь поставлены фактически две задачи. Первая: проверить правильность прекращения дела. Это основное. Но ведь есть и вторая: проверить жалобы заявителей по поводу того, что прокурор и следователь «взяли на лапу». Поэтому нашего обвиняемого в получении взятки от неустановленных лиц товарища мы привлекать к дополнительному расследованию все же не станем.
Поремский молча кивнул.
— А Вячеслав Иванович? — Галина конечно же интересовалась не столько Грязновым-старшим, сколько надеялась, что и Денис со своей «Глорией» будет привлечен.
— Занят Грязнов. Обещал присутствовать мысленно. Да и не такое уж дело неподъемное, чтобы пол-Москвы в нем задействовать. А? Собственными силами справимся?
— Мы постараемся, — скромной мышкой пискнула со своего дивана Романова, состроив соответствующую мордашку. Шутила, стараясь не подать вида, что разочарована невозможностью еще раз поработать бок о бок с директором частного агентства.
— Вот и прекрасно, — подытожил Турецкий.
Далее совещание только что созданной оперативной группы приняло исключительно конструктивный характер. Поскольку, коль уж впряглись они в эту телегу, следовало выяснить хотя бы направление движения. И начальником группы по обыкновению тут же было роздано всем сестрам по серьгам.
Оперативным работникам Первого департамента МВД Яковлеву и Романовой было поручено выявление и допрос свидетелей, связанных с Теннисным центром и с клубом «Агидель», где тренировался Асафьев. Необходимо было выяснить подноготную выдающегося теннисиста: характер, особенности поведения, привычки. Могли ли какие-нибудь из них спровоцировать аварию. Или следовало искать сторонние причины. Врагов, завистников, ревнивцев. Кроме того, им же поручалось отследить связи молодой семьи со стороны супруги. Мог ли кто-нибудь желать смерти именно гимнастке, а не ее мужу. Мог ли кто-нибудь задумать покушение. Мог ли кто-нибудь выполнить задуманное.
Поремскому Александр Борисович поручил выяснить все, что касалось организации последнего турнира Асафьева. Допросить всех, хоть каким-либо боком касающихся проведения соревнований. Директорат, тренеры, судьи — и в первую очередь Камолов, на показания которого уже обратил внимание Турецкий, знакомясь с делом, — администрация спорткомплекса, журналисты, секьюрити и прочие клерки-менеджеры. Тут вообще важна была каждая мелочь. В таких тонких делах, как автокатастрофа — когда экспертизы не дают объективного ответа на вопрос о причинах и необходимо выбирать между трагической случайностью, суицидом или преднамеренным убийством, — важна мельчайшая психологическая деталь. Самые незначительные девиации в поведении фигуранта могут вывести на очень и очень значительные причины произошедшего. Поэтому здесь важна особая тщательность, которой, увы, не отличились Ландырев с Максименко…
Кстати, об экспертизах. Токсикологическая экспертиза в этом деле, как уже выяснил, к собственному изумлению, Александр Борисович, проведена не была, но вскрытие трупов Артура и Ариадны проводилось. Следовало бы выяснить, кто в Первой градской больнице производил вскрытие и не заметил ли он каких-либо особенностей.
Что же, следовало срочно отправляться на Ленинский проспект. И этим Турецкий собирался заняться немедленно.
Кроме того, на себя он возложил помимо общего руководства встречи с родственниками погибших и более подробное рассмотрение деталей предыдущего расследования. Возможно, по ходу дела еще не раз придется обращаться и к усатому прохиндею Ландыреву, и к прокурору Максименко.
В общем, прикинул Александр Борисович, скучать не придется…
Криминальные сливки провинций обычно стекаются в Москву. Так всегда было, и так будет всегда: всякий раз новые хозяева столицы — люди пришлые, залетные. И когда к концу прошлого века очередной передел сфер влияния был завершен, выяснилось, что у столичной кормушки снова оказались сплошь провинциалы. Почитаемый традиционным криминалитетом законник Шухер, он же Шульга Виталий, родился в Белоруссии на Витебщине. Еще один законник Артист — Сергей Шевкуненко, сыгравший некогда заглавные роли в культовых фильмах молодежи шестидесятых «Кортик» и «Бронзовая птица», — переехал в столицу с Украины. А покойного Сильвестра— тоже, кстати, уроженца Новгородщины — сменил у руля солнцевских Юрий Стариков по кличке Старик. Это был мужчина уже в годах, «заслуженный» медвежатник из Сибири, родившийся на рабочей окраине Иркутска.
Зачем коронованный по воровскому закону урка связался с беспределыциками братьями Черепановыми — провинциальными отморозками с наклонностями садистов — не мог объяснить никто. Не исключали, что Старику не дают покоя лавры Сильвестра, который первым привлек к разборкам беспределыциков-курганцев. Кое-кто поговаривал: мол, Старику просто приказали Черепов взять в дело. Возможно, вору, отошедшему от практики и стремящемуся в легальный бизнес, нужны были подручные, могущие выполнить самые «деликатные» поручения, которые дипломатическими средствами не решались…
Как бы то ни было, в девяносто пятом году, спустя всего полгода, после того как шестисотый «мерс» Сильвестра взлетел на воздух вместе с владельцем, в ресторане «Орехово» состоялась встреча Старика, только что откинувшегося после трехлетней отсидки, и двух магаданцев, недавно рванувших завоевывать столицу. Братья перебивались пока случайным рэкетом.
Толстый и Косой пришли раньше, чтобы знатный мафиози, позвавший их на стрелку, не видел, что они приехали на такси, а не на крутой тачке. Старик, уже осведомленный об этой маленькой хитрости, держался с братьями приветливо, но дистанцию тем не менее определил сразу и ни разу ее не нарушил.
— Удивлены, Черепа? — Старик предложил братьям по дорогой сигарете. — Я и сам удивлен. За время моего вынужденного отсутствия ситуация в Москве изменилась. К закону уважения нет. Слишком много кавказцев. Слишком мало честного воровского бизнеса. Я уже не говорю о легальном. А ведь, имея начальные деньги, можно неплохо зарабатывать, не обращаясь к криминалу напрямую. Да и не так хлопотно.
Братья не перебивали. Не смели. Хотя рассуждения о легальном бизнесе вызывали у них зевоту.
— Я намерен легальный бизнес расширять, — продолжал байкальский вор. — Но в нем тоже приходится сталкиваться с откровенными негодяями. А воевать с ними иногда не совсем удобно.
Черепа покивали. Несмотря даже на врожденную тупость, невозможно было не понять: то, что неудобно пытающемуся быть респектабельным Старику, очень даже удобно им. За соответствующие «филки».
— Мои люди за вами поглядели. Вы мне понравились. В Москве никто о вас не знает. В ментовских картотеках вы не засвечены. И не будете, если по дурости не запалитесь. Вы чем занимаетесь? На бары наезжаете да мелких лохов на части рвете? — Пахан, сощурившись, смотрел на быков. — В общем, пацаны, предлагаю работать вместе со мной. Никакой самодеятельности, ни шагу без моего ведома.
Если не согласитесь — расходимся краями, если готовы — обсудим детально. Не пожалеете.
Черепам хватило если не ума, то звериного чутья не орать «да!» и не прыгать до потолка. Толстый, как более рассудительный, попросил отсрочку в три дня, что понравилось Старику. И через три дня в его распоряжении были двое преданных бультерьеров, ждущих от хозяина лишь команды «фас!».
Много воды с той поры утекло. И время показало, что кум Старика был прав. Магаданцы и пригождались всего-то раз десять за эти годы, но именно тогда, когда без них было бы никак не обойтись. Зато теперь у Старика солидная доля в солидном бизнесе. Счета в Швейцарии. Недвижимость на тех самых Канарах, которые два десятилетия были предметом вожделения российских нуворишей.
Несколько криминальных «операций» их мини-группировки — и, вознеся на невиданные высоты бывших «комсомольцев», участники преступного сообщества тоже обеспечили даже внукам своим безбедную старость. Оставалась только одна проблема: полностью легализоваться.
Вопрос находился в стадии разрешения. Официально — для правоохранительных органов — отошедший от дел уже лет шесть Старик вел тихую и скромную жизнь. Квартира ему досталась от умершей сестры, которая болела раком. Ее схоронили, когда Старик при всем желании присутствовать при этом не мог. По статусу вора в законе работать он не захотел — перебивался тем, что давали поддержавшие его знакомые. Но в противозаконных действиях не участвовал. Приучал всех к тому, что его как бы не существует в природе. Оставалось найти подходящую кандидатуру, чтобы закопать вместо себя — и по поддельным документам высочайшего качества можно было вылетать на собственную фазенду посреди рая земного…
Ознакомительная версия.
