— И как там? Правду пишут, что условия ужасные?
— Ну, смотря для кого… Помню, случай был. Лето, жара, в хате плюс тридцать…
— Где?
— В камере. Ты извини, я иногда оговариваюсь. Сама понимаешь, с кем поведешься… Так вот, жара, короче. Авторитеты на последнем этаже контролерам бабла заслали, те им надувной бассейн приволокли. Прикинь? Литров на тысячу. Папики его надули, воды набрали, пальмы на стенках нарисовали и балдеют. Плавают, как на курорте. Один даже сигару закурил. Да сдуру по привычке о бассейн и затушил. Ну и всё, накрылось купание… Бассейн лопнул, вся вода хлынула вниз. Народ с нижнего этажа в двери ломится — думает, наводнение началось, «Кресты» в Неве тонут, как «Титаник» в океане… Говорят, неделю сохло. А, вообще-то, там, конечно, не сахар. По пятнадцать человек в пятиместном номере. Не празднично. Хорошо, если в обслугу попадешь — всё при деле. А просто сидеть — удавишься от скуки.
Веселова слушала внимательно, словно шпион радиошифровку из центра. Потом спохватилась:
— Ой, Паш… Я чай подогрела… Садись.
Она засуетилась, расставляя по столу чашки и блюдца.
Присели. Ксюха посмотрела на бутылку и как-то робко сказала:
— У меня вино есть.
— Я, вообще-то, на службе ни-ни, но сейчас можно. Смена закончилась.
Она достала бокалы, я откупорил бутылку и разлил сушнячок.
— С кем это ты? — кивнул я на фотографию за стеклом.
— С подругой, Катюхой. Это мой самый близкий человек. После мамы, конечно.
А у меня кто самый близкий? Кроме матери? Пустое множество, как говорят математики.
— Ну что, Ксюх, за встречу?
— За встречу, Паш… Я правда очень рада, что тебя встретила. Ты даже не представляешь, как…
Наутро я был возле станции метро.
Как вы уже поняли, не совсем по собственной воле.
Веселова, провожая, все-таки попросила помочь с поиском флэшки. (Паша, я тебя не очень напрягаю? — Ну, что ты, Ксюх. Это же моя работа.)
Конечно, можно было не ходить, а вечерком позвонить ей и доложить, что розыск результатов не дал: «Асталависта, бейби!» Можно было еще разок наехать на торчка-соседа, чтобы сам выкупил.
Я и так столько времени на Веселову угрохал.
И чего ради? Кто она такая?
Ну, учились вместе. И что с того? Мало ли кто с кем учился…
Я пока не готов целовать песок, по которому она ходила. И не собираюсь дарить крышечку от фотоаппарата «Зенит».
Но я пошел. Людям надо помогать. Всегда и везде. Вне зависимости от степени знакомства и социального положения. Это моя гражданская позиция. Записали? А теперь, внимание, правильный ответ…
Вдруг Ксюха зайдет на «Одноклассники» и расскажет всему Интернет-сообществу, что простой парень Паша Угрюмов совершил практически подвиг. А Маринка Голубева в своей Канаде про это прочитает. У них же там тоже Интернет есть… Ей будет приятно — с каким крутым перцем училась!
А когда ей будет приятно, мне тоже будет приятно, как говорил герой старинной комедии…
Отыскать рыжего барыгу для такого опытного детектива, как я, не составило тяжелого умственного и физического труда.
Барыга находился на боевом дежурстве — голубой берет, камуфляж.
Он бы еще костыль под мышку сунул, ветеран XXXLев, и медалями обвешался…
Теперь надо прикинуть, какую выбрать тактику. Собственно выбор невелик: либо мягкая, либо та, что использовал накануне.
Для разнообразия я выбрал мягкую. С разбега — ногой по бубенцам! Чтоб зазвенели!
Шутка.
— Здорово, Олег…
На всякий случай он пожал мою руку.
— Как торговля?
— Ничего… А ты кто?
— Чего, не узнал? Я Паша из «Эрмитажа». Бухали там. Вместе с Геркой.
Я ничем не рисковал. Во-первых, весь местный истеблишмент хоть раз, но бывал в «Эрмитаже». Во-вторых, утром я позвонил Герману и спросил, не знает ли он рыжего Олега, скупающего золото. Типа, приятель хочет кое-что толкнуть.
Оказалось, что знает, сам кое-что ему продавал. Назвал пароль и отзыв.
— А-а, — успокоился ветеран Чечни, — вспомнил.
— Слушай, тебе вчера один торчок, Костик, флэшку сдал. Серебристую такую, на цепочке.
— И чего?
— Это подруги моей флэшка. Она еще у тебя?
Рыжий что-то прикинул в голове, потом согласно кивнул голубым беретом.
— Выкупить хочешь?
— Чтобы выкупить, нужны деньги. А у меня их нет. — Я откровенно лишил собеседника иллюзий.
— И что ты предлагаешь?
— Я отдам… Потом.
— Не вопрос. Оставь равноценный залог.
«Я бы тебе, козлу, равноценно в лоб закатал бы, но без разминки не могу. Поэтому придется играть по твоим правилам…»
Из залога есть футболка, мобильник и старенькие часы «Полет» производства Петродворцового завода. Снимаю часы. Невелика потеря, но… За всё надо платить. Особенно за длинный язык.
Спекуль морщится, словно часы намазаны лошадиным пометом. Подносит к левому глазу и рассматривает, словно под микроскопом.
— Паленка, небось, китайская. К тому же поюзанные…
— Слышь, воин… Китайцу, который подделает наши часы, президент лично должен присвоить Героя России.
— Старик, извини, я флэшку за штуку взял, реально! Чего мне, в убыток себе торговать? Ну, сам посуди… Оставь еще чего-нибудь.
Он начинает тараторить со скоростью пять слов в секунду, что-то втирая про демпинговые цены, затишье на рынке и инфляцию.
Я молча, с прищуром смотрю на него, словно в прицел снайперской винтовки. По-нашему, по-ментовски.
В итоге он угадывает что-то нехорошее, замолкает и нехотя лезет в карман своей камуфляжной жилетки.
Статья 61, часть 1, пункт «и»: «Смягчающими обстоятельствами признаются: явка с повинной, активное способствование раскрытию преступления, изобличению других соучастников преступления и розыску имущества, добытого в результате преступления».
— Ладно… Только из уважухи.
На его ладони сверкнула маленькая серебристая фиговина.
И из-за этого весь сыр-бор?
Часы он прячет в носок. Вдруг подъедет вневедомственная охрана и проверит документы. Тут и форма не поможет.
А я теперь буду определять время по солнцу. Если мне вдруг понадобится определить время.
День я провожу на рынке, заканчивая обивку будущего трактира. Надо же, освоил профессию обивщика, можно давать объявление в газету и зашибать бабосы.
Не знаю почему, но работал я с охотой, легко, за что получил от Керима лишнюю пятисотенную.
Сразу же заплатил абонентский долг за мобильник и теперь жил на яркой стороне. Вдруг Ксюха позвонит, а, не дозвонившись, притащится в отдел и раскроет мой подлый обман. Впрочем, почему подлый? Просто обман. Но все равно неприятно. Весь мир узнает.
Когда включили связь, я сам перезвонил ей и обрадовал удачным завершением операции. Она обозвала меня волшебником и спросила, куда и во сколько ей подойти.
Я растерялся и предложил встретиться на той же скамеечке у пруда.
Встретились в девять вечера, раньше я не мог, надо было закончить с обивкой.
Ксюха минуту-другую прыгала вокруг своей оси и довольно визжала, а потом чмокнула меня в небритую, как у настоящего мачо, щеку.
— Пашенька, спасибо… Спасибо… Ты просто не представляешь, что это для меня значит…
— Да, ладно, ничего, я же профессионал!. — Сейчас я походил на скромного американского пехотинца, только что спалившего пару афганских деревень. — Как там сосед? Не предъявлял?
— Нет, что ты! Наоборот! Утром поздоровался и даже кухню помыл, представляешь? А говорят, наша милиция никому не помогает и ничего не может… Спасибо!
— Да не за что… Извини, Ксюх… Пора мне. Дела.
Просто мне очень захотелось пива. К тому же начнет еще про «работу» расспрашивать — лажанусь по полной.
— А ты в отдел? Я тоже в ту сторону.
Еще не хватало. А, может, признаться, пока не поздно, что я в некотором роде не мент? Мол, веселый американский розыгрыш. Безобидный, в духе одноименной программы.
Не признался. Духу не хватило. Ну и ладно. Когда теперь увидимся? Если что, можно сказать — уволился.
— Нет, на участок… Надо свидетеля одного найти.
Кажется, она расстроилась. Но это не мои проблемы. Я не собираюсь с ней под ручку гулять и алкоголь пить.
— А… Жаль… Паш… Если что случится, можно тебе позвонить?
— Звони, конечно…
Когда она уходила по аллее, я, как тогда в детстве, почувствовал вдруг необъяснимое тепло, забравшееся под футболку. У тепла нет цвета, но мне показалось, что оно было зеленым.
Возле нашего подъезда опять сидела на лавочке молодежь. Она каждый день здесь сидит. Пиво кушают, семечки лузгают и гогочут. По обыкновению жопы на спинке, ноги на сидении. Не знаю почему, но сегодня я притормозил.
— Слышь, орлы… Вы бы сели нормально.
— Да тут все так сидят, — с вызовом ответила крашеная малолетка.
— А вы сядьте нормально.
