Гуров посмотрел на водопроводчика с высшим образованием. Он соображает, чем такое «убийство» может для него кончиться. Но и ему сейчас все равно, сейчас главное – поесть да пива выпить, и все дела. Тоже мне, киллер нашелся, мать его так. Он за бутылку, конечно, может кирпичом по голове шарахнуть, но кто из окружения Сергеева к такому человеку обратится? И как Фокин может знать, что парень на крышу полез, да еще не один, а с девчонкой? И прав абсолютно Игорь Гойда, все это глупость несусветная, говорить стыдно. Сотни умнейших, порядочных ребят в контрразведке работают, а нашлись несколько дураков и мерзавцев, всю организацию дерьмом с ног до головы вымажут. А что, Паша Кулагин не соображает, что с него первого погоны снимут и выгонят? Один толковый журналист зацепится, материал опубликуют на Западе, дело раздуют, и пошло-поехало. Это что за страна такая, скопище сумасшедших? Мы кому деньги даем, помогаем экономику налаживать? Взгляните, они вчера с дерева слезли, еще совсем дикие.
– Поели? – строго спросил Гуров. – Вторую банку пива не пейте, у вас и так с головой не все в порядке.
– Обижаете, начальник…
– Была бы моя воля… – перебил Гуров и матерно выругался. – МВТУ окончил, до подсобного рабочего опустился. Наверняка шумишь, что во всем демократы виноваты. Ты сам собственной судьбой сортиры подтираешь, а люди виноваты?
– Лев Иванович, не убивал я! – крикнул Фокин.
– Вы когда познакомились с Антоном Сергеевым?
– Считай, месяц. Я у него на пиво попросил, – ответил Фокин, замолчал, смотрел испуганно. – Только я обещал, что никому…
– Обещал! Человек слова! Нету больше Антона, считай, свободен ты от своего слова, – сказал Гуров.
– А Вера Кузьминична? Она тоже знала…
Гуров тотчас понял, что выходит на другую историю, а Вера Кузьминична женщина крайне серьезная. Сыщик мгновенно собрался, изменил тон, заговорил серьезно:
– Попрошайничать стыдно, но грех не большой, ну, спросил на пиво, а дальше?
– Антон в то утро вроде не в себе был, смотрит на меня, молчит, мы у лифта встретились. Потом он как бы в себя пришел и говорит: «Я вам, Василий Борисович, не только на пиво дам, если вы мне в одном деликатном деле поможете».
Вошли в лифт, поднялись на ихний этаж, дверь в квартиру приоткрыта, на полу сумка стоит. Антон мне и говорит, мол, какой-то пакостник у их двери мертвую кошку прибил, надо захоронить, и на сумку показывает.
Я отвечаю, это запросто, только к чему хоронить, можно в мусорку выбросить. А он отвечает, мол, нет, выбросить нельзя, в землю закопать требуется, и сотню мне сует. Тут дверь скрипнула, чую, за ней стоит кто-то. Антон взглянул и громко сказал: «Я сейчас, все нормально». Ветерком потянуло, и из-за двери пола халата высунулась, отдернулась, дверь захлопнулась. Тот халат я точно знаю, в нем Вера Кузьминична ходит. Я ее на лестнице в нем видел. Ну, я сумку забрал, сотку в карман сунул и в лифт.
А как от дома отошел, интересно стало, думаю, кто это мертвых кошек к дверям прибивает? Я сумку приоткрыл, полиэтилен раздвинул, а там, боже ты мой… Кошка, словно кролик в магазине, во всю длину по животу разрезана. Ну, закопал я, потом напился, не знаю, как домой попал.
– А где закопали, помните, место найдете? – спросил Гуров.
– Ясное дело. У соседнего дома, рядом с мусорными баками, – ответил Фокин.
– А чем копали? – поинтересовался Гуров.
– Лопату с собой из подсобки взял.
– Поехали. Если вы правду рассказали, пойдете домой. – Гуров кивнул Крячко на дверь.
* * *
Василий Фокин вышел из «Мерседеса», взглянул на мусорные баки, на одиноко стоявшую сосну, воткнул лопату в землю и уверенно сказал:
– Здесь. – Затем он сделал шаг в сторону, вновь вонзил лопату.
Станислав тоже вышел из машины, вынул из кармана нож, ковырнул землю, недовольно покачал головой и методично начал вонзать нож вокруг указанного места.
– Ты похож на Гека Финна, – сказал Гуров, закуривая. – Можно вызвать людей, но я бы не хотел.
– Ясное дело, – согласился Станислав, продолжая свою работу. – Мы не клоуны, чтобы любить зрителей. – Он вновь ударил землю ножом. Он ушел в нее по рукоятку.
Продолжая тыкать ножом, Станислав очертил небольшой четырехугольник и сказал:
– Копай, Вася.
Сняв несколько лопат земли, Фокин обнажил матерчатую лямку, а вскоре вытянул на поверхность всю сумку.
Станислав сделал снимок сумки, сфотографировал и Фокина, принюхался, сказал:
– Провоняет весь багажник.
– Проветришь. Василий, засыпь могилу, сядь в машину.
Станислав убрал находку в багажник, сел за руль. Фокин устроился сзади. Гуров вынул из «бардачка» большой блокнот, открыл, протянул Фокину.
– Пиши расписку, что обязуешься о сегодняшнем раскопе никому не говорить и без разрешения полковника Гурова из Москвы не уезжать. Число, подпись.
Фокин писал долго и старательно, когда закончил, Гуров у него блокнот забрал и сказал:
– Иди домой. И брось пить, иначе посажу в тюрьму. Всем рассказывай, что к убийству отношения не имеешь, но у тебя взяли подписку о невыезде. Понял?
– Не дурак, – Фокин кивнул. – А сегодня-то еще можно выпить?
– Завтра хлебнешь, считай, что пока сидишь. – Гуров говорил без нажима, равнодушно. Такая манера разговора сыщика звучала убедительнее всяких угроз.
Фокин быстро ушел. Станислав повернул ключ зажигания, спросил:
– Теперь куда?
– Давай поменяемся позициями, – ответил Гуров. – Я сажусь за руль и спрашиваю, а ты мне отвечаешь. Ты же каждый день думаешь, Стас, что как сыщик мне не уступаешь, и мои указания надоели тебе до чертиков.
– Не каждый, примерно раз в неделю, – флегматично ответил Станислав. – Зачем тебе разложившийся труп кошки?
– Да понятия не имею! – рявкнул Гуров. – Но мы отвезем его на Петровку в криминалистическое управление к полковнику Кузькину.
– Валера будет в восторге. – Станислав тронул машину, покосился на Гурова. – Удивляюсь я тебе, Гуров.
– Убежден, что не чаще, чем удивляюсь себе я сам, – ответил Гуров задумчиво. – Я хочу получить официальный документ, что труп принадлежит действительно кошке, и отметить приблизительное время захоронения. Может пригодиться.
– Ты мне так и не сказал, зачем встречался с Викой. Я ее видел, она ответила, чтобы я спросил у своего начальника. – Станислав вздохнул. – Ты мне не веришь.
– Дурак. Я себе не верю, – ответил Гуров. – Если я тебе расскажу, мы будем разрабатывать одну версию. Я хочу, чтобы ты выработал собственную. Если они совпадут, тогда мы попали в цель и упремся. Ты уже взрослый, обязан думать самостоятельно.
– Хотя бы подскажи направление, – сказал Станислав.
– Нет. Могу лишь напомнить тебе хорошо известные факты. Существует мультимиллионер, у него погибает при невыясненных обстоятельствах сын-наследник. Остается молодая жена с известным прошлым. Если у тебя из данных фактов ничего не сложится, меняй профессию.
Сыщики долго молчали, наконец Станислав произнес:
– Нужен мужчина.
– Возможно. – Гуров пожал плечами.
– Однако объяснить смерть ребят не удается, – задумчиво сказал Станислав.
– Не удается, – согласился Гуров. – Но это не значит, что объяснения не существует. Мы нашли труп кошки, больше я тебе не скажу ничего.
Алену Васильеву и Антона Сергеева хоронили в разное время и на разных кладбищах. Платон Викторович без особого труда, но за большие деньги, сумел получить место на Ваганьковском кладбище. Мать Алены, как многолетняя исступленная прихожанка, смогла добиться только того, чтобы урну с прахом дочери захоронили на Головинском. Незнатно, однако прилично, в Москве сейчас захоронения разрешали в Митине, да и то с большими сложностями. Ездить туда бедной женщине было трудно, и она благодарила батюшку, который помог с Головинским.
– Ты поедешь на Ваганьковское хоронить парня, – сказал Гуров, – возьми с собой Котова, возможно, вам удастся там увидеть одного человека. Если вы его засечете, кровь из носа, но установить место жительства, фамилию и прочее. Мне он известен под именем Тихон, но скорее это лишь кличка. Мое мнение, что он на кладбище не придет, но кто его знает.
Гуров дал другу имеющееся описание Тихона.
– Хахаль Верочки Сергеевой? – спросил Крячко. – Почему сам не едешь, это же крайне серьезно?
– Потому, – грубо ответил Гуров. – Все тебе объяснить. – Сыщику за свою грубость стало стыдно, и он мягко добавил: – Как «наружники» вы с Григорием не хуже меня, а лучше. Я не хочу светиться на Ваганьковском, там меня могут увидеть люди, мне не нужные. Стас, я достаточно подробно объяснил? Если у тебя есть вопросы, не стесняйся.
Станислав смутился, что ему свойственно не было, и заторопился к дверям. Разговаривали сыщики в своем кабинете, после вчерашнего взаимоотношения у них были прохладные. Станислав на друга обиделся, Гуров, как обычно, на такие пустяки внимания не обратил, чем обидел еще сильнее.
