Харри кивнул.
— Как я понимаю, твоей матери, с ее азиатской внешностью, было не так-то просто приехать после войны на военную базу в США?
— На базе было как раз проще. А вот другие американцы, которые не были во Вьетнаме, но потеряли там сына или мужа, они-то ненавидели нас лютой ненавистью. Для них любой косоглазый был Чарли.[13]
Мужчина в костюме сидел у обгоревшей хижины и курил сигару.
— А потом ты окончила Полицейскую академию, стала следователем в убойном отделе и обрила голову?
— Не в такой последовательности. И я не брила голову. Волосы сами выпали за какую-то неделю, когда мне было семнадцать. Редкая форма алопеции. Зато практично в местном климате.
Проведя рукой по голове, она устало улыбнулась. Харри только сейчас заметил, что у нее нет ни бровей, ни ресниц, ничего.
Сбоку от них проплывала другая лодка. Она была до краев нагружена желтыми соломенными шляпами, и пожилая тайка жестами показывала то на шляпы, то на их головы. Крамли улыбнулась, учтиво отказываясь от предложения, и что-то сказала. Но женщина, прежде чем обогнать их, перегнулась через борт к Харри и протянула ему белый цветок. А потом указала на Крамли и рассмеялась.
— Как будет «спасибо» по-тайски?
— Кхоуп кхун кхрап, — сказала ему Крамли.
— Понятно. Скажи ей это за меня.
Они плыли мимо храма, ават, стоявшего прямо у канала, так что из его распахнутых дверей слышно было пение монахов. Люди сидели на лестнице и, сложив руки, молились.
— О чем они молятся? — спросил он.
— Не знаю. О мире. О любви. О лучшей жизни, сейчас или в будущем. О том, о чем просят люди везде и повсюду.
— Я не верю, что Атле Мольнес ждал проститутку. Думаю, он поджидал кого-то другого.
Они плыли дальше, и храм вскоре исчез вдали.
— Кого же?
— Не имею представления.
— Почему тогда ты так думаешь?
— У него были деньги только на то, чтобы снять номер, и я просто уверен, что он не планировал покупать секс-услуги. В этом мотеле он собирался с кем-то встретиться… По словам Вана, когда Мольнеса нашли, дверь его номера была не заперта. Разве это не странно? Ведь когда захлопываешь подобную дверь, замок в ней защелкивается автоматически. Он, видимо, специально нажал кнопку на ручке, чтобы дверь не захлопнулась сама. А убийце это было просто незачем делать: он или она, скорее всего, не ожидали, что перед ними окажется незапертая дверь. Так почему же Мольнес это сделал? Большинство постояльцев подобного заведения предпочли бы запереть дверь, когда они ложатся спать, разве не так?
Она покачала головой.
— Может, он все-таки лег спать, но побоялся не услышать стука в дверь, когда придет тот, кого он ожидал?
— Вряд ли. Не было у него причины оставлять дверь открытой и для этой Тони Хардинг, ведь они договорились, что он сперва позвонит. Согласна?
Харри так увлекся, что не заметил, как сильно сдвинулся к борту, и гребец крикнул ему, чтобы держался посередине, не то лодка перевернется.
— Думаю, он хотел скрыть, что собирался с кем-то встретиться. И в этом смысле мотель был удобным местом, поскольку находится за городом. Как раз то, что надо для тайной встречи, да еще никакой регистрации гостей.
— Гм. Ты думаешь о фотографиях?
— Разве можно о них не думать?
— Такие снимки можно купить во многих местах Бангкока.
— Может, он сделал следующий шаг. Может, речь идет о детской проституции.
— Может быть. Продолжай.
— Мобильный телефон. Его не было, когда мы нашли убитого, и его нет ни в кабинете, ни у него дома.
— Его украл убийца.
— Да, но зачем? И если это вор, почему он заодно не взял деньги и не угнал машину?
Крамли почесала ухо.
— Улика, — продолжал Харри. — Убийца тщательно заметал следы. Может, он прихватил с собой мобильник, потому что тот содержал важную информацию?
— Как это?
— Что делает типичный владелец мобильного телефона, когда сидит в мотеле и кого-то ждет, а этот кто-то тоже имеет мобильный телефон и как раз в этот момент едет к мотелю, застревая в ужасных пробках на дорогах Бангкока?
— Он звонит и спрашивает, долго ли еще ему ждать, — ответила Крамли, и казалось, она все еще не понимает, что он имеет в виду.
— У Мольнеса был телефон «нокиа», такой же как у меня. — И Харри достал телефон. — Как и большинство современных мобильных, он сохраняет в памяти последние пять-десять звонков. И вероятно, Мольнес разговаривал с убийцей до его прихода, а потому тот знал, что его могут вычислить по набранным номерам в мобильнике.
— Ну да, — протянула она без особого восторга. — Он мог просто стереть все номера и положить телефон на место. Но у нас теперь есть косвенная улика: убийцу Мольнес знал.
— А что, если телефон был выключен? Хильде Мольнес пробовала дозвониться мужу, но безрезультатно. А без пин-кода убийца не смог бы стереть в телефоне номера.
— О'кей. Тогда нам нужно связаться с телефонной компанией и получить распечатку номеров, по которым звонил Мольнес в тот вечер. Однако сотрудники, которые обычно помогают нам в таких делах, уже закончили работу, так что я позвоню им завтра утром.
Харри поскреб в затылке.
— Это не обязательно. Я разговаривал с Нхо, он этим занимается.
— Ясно, — сказала она. — Ты нарочно сделал это не через меня?
В ее голосе не слышалось ни раздражения, ни вызова. Она спросила только потому, что Нхо был ее подчиненным и Харри нарушил иерархию. И дело не в том, кто здесь начальник, а кто нет, а в том, что эффективнее для расследования. А это уже в зоне ее ответственности.
— Вас не было на месте, старший инспектор Крамли. Простите, если я поторопился.
— Не стоит извиняться, Харри. Ты же сам говоришь, что меня в тот момент не было. Кстати, можешь называть меня Лиз.
Теперь они поднимались вверх по реке и уже успели проплыть довольно далеко. Старший инспектор показала пальцем на дом, окруженный большим садом.
— Там живет твой соотечественник, — произнесла она.
— Откуда ты знаешь?
— В прессе поднялся скандал, когда он построил себе этот дом. Видишь, он похож на храм. Буддистов возмутило, что язычник живет в таком жилище, они сочли это кощунством. К тому же они упирали на то, что дом построен из бывшего бирманского храма, находившегося на спорной приграничной территории с Таиландом. В те времена там было напряженно, то и дело возникали перестрелки, так что люди уезжали кто куда. А норвежец купил по дешевке целый храм, и так как северобирманские храмы построены из тикового дерева, он смог разобрать его и перевезти в Бангкок.
— Надо же, — удивился Харри. — И кто это?
— Уве Клипра. Один из крупнейших строительных подрядчиков в Бангкоке. Думаю, ты еще услышишь о нем, если задержишься у нас чуть дольше.
И она велела гребцу поворачивать назад.
— Нхо, должно быть, уже получил распечатку звонков. Как насчет того, чтобы заказать еду с доставкой?
Распечатка действительно уже пришла, похоронив теорию Харри.
— Последний звонок был зарегистрирован в семнадцать пятьдесят пять, — заявил Нхо. — Иными словами, приехав в мотель, он никому не звонил.
Харри посмотрел в пластиковую миску с супом-лапшой. Белые полоски напоминали бледные, заморенные спагетти, и он всякий раз вздрагивал, когда они выныривали в самом неожиданном месте, едва он пытался захватить их палочками.
— Однако номер убийцы может быть и в этом списке, — с трудом проговорила Лиз с набитым ртом. — Иначе зачем ему было красть мобильник?
Вошел Рангсан и сообщил, что здесь Тоня Хардинг, у нее снимают отпечатки пальцев.
— Можете поговорить с ней, если хотите. И еще кое-что: Супавади сказал, они проверят ампулу из машины, результаты будут известны завтра. Нашим делом занимаются в первую очередь.
— Передавай им привет и скажи коп кон крап, — ответил Харри.
— Что-что?
— Скажи им спасибо.
Харри глупо заулыбался, а Лиз, поперхнувшись, закашлялась так, что рис разлетелся по стенам.
Харри не знал, сколько проституток сидело в коридоре, ожидая допроса, он только видел, что их много. Казалось, они возникают в мокрых делах с такой же регулярностью, с какой мухи слетаются на коровью лепешку. Не потому, что обязательно замешаны в убийстве, а поскольку им всегда есть что рассказать.
Он слышал, как они смеются, ругаются, плачут, он водил с ними дружбу, ссорился с ними, устраивал их дела, нарушал обещания, бывал ими оплеван и бит. Однако было в этих женских судьбах, в тех обстоятельствах, которые их сформировали, нечто такое, что он, как ему казалось, знает и чувствует. Но вот чего он никак не мог понять, так это их неистребимого оптимизма: заглянув в самую бездну человеческой низости, они тем не менее верили, что есть на свете хорошие люди. А ведь он знает полицейских, которые так вовсе не считают.
