Ознакомительная версия.
– Мы с себя вины не снимаем. Но все-таки уверены, поимка преступника – дело ближайших недель. А может быть, даже и дней.
– Недель! – опять фыркнул военный. – Да за это время он вам пол-Москвы перережет!
– Может быть, стоит усилить следственную группу? – громогласно спросил энергичный чиновник, оборачиваясь к прокурору города, а заодно и к Орлову. – Я не сомневаюсь в компетенции господина Мышкина, но, полагаю, в данном случае особое внимание стоит обратить на черновую, так сказать, работу – на сыскарей конкретно! Ведь у ваших работников, Петр Николаевич, наверняка должна иметься разветвленная сеть информаторов, так ведь? И вообще, кадрами вас бог не обидел. Я совсем не зря пригласил вас сюда вместе с вашим прославленным Гуровым… Наверное, имеет смысл поручить ему это дело, как вы считаете, товарищи?
Гурова позабавило это сочетание "господ" и "товарищей" в одной короткой речи, но в остальном ему было не до смеха. Чиновник продолжал с энтузиазмом:
– Только нужно помнить – сейчас наиважнейшим является найти "сезонного убийцу"! Не распылять силы на всякие побочные версии. А до меня доходят слухи, что такие тенденции существуют. Так нельзя, товарищи. Это басня про квартет получается! Нам здесь господин Мышкин очень убедительно все доложил… Вот и давайте сосредоточим все силы на узком участке. Дожмем это дело! А то стыд и позор! В Министерстве обороны уже поговаривают о бессилии московской милиции…
Тучный генерал заворочался в своем кресле и изрек:
– А что тут скажешь, когда факт налицо? Маньяк зарезал жену заслуженного генерала! Вопиющий факт… У нас в войсках как: приказ дан – умри, а выполни! Информацию получил, план операции, сроки – и доложить об исполнении. Вот так и надо. Конкретно. А то нас до сих пор баснями кормят!
Работник мэрии счел нужным несколько смягчить впечатление от выступления генерала. Он сказал:
– Горячность Федора Иваныча можно понять. Он все это принял слишком близко к сердцу… Но, наверное, иначе и нельзя, правда? Не во всем я с ним согласен. Не все так просто – это я понимаю. Враг, с которым приходится иметь дело нашим правоохранительным органам, конечно, отличается от стратегического противника. Он действует исподтишка, по ночам, у него, если можно так выразиться, нет лица… Тем более слаженными должны быть наши усилия…
Он распинался в том же духе еще минут пять, кажется, напрочь забыв о собственном призыве быть конкретным. Остальные благоразумно помалкивали. Генерал Орлов, согласно своей теории о мудрости, так и не собирался вступать ни с кем в дискуссию. Прокурор откровенно скучал – у Гурова сложилось впечатление, что сценарий коллегии был ему известен заранее до последней детали. На лицах Мышкина и Толубеева было написано откровенное равнодушие. Это равнодушие ни в коем случае не относилось к борьбе с преступностью. Но они тоже были люди неглупые и прекрасно понимали, что сегодняшняя акция – всего лишь театральное действо, призванное остудить страсти, разгорающиеся в среде высокопоставленных военных.
Понимал это и Гуров. И хотя у него накопилась уже масса вопросов к выступающим, тоже помалкивал. Не столько из благоразумия, сколько из-за нежелания подставлять Орлова. Все равно конкретные планы будут разрабатываться не здесь, а свои претензии он все равно выскажет.
Кажется, такое отношение к делу вполне удовлетворило высокого чиновника. Молчание он воспринял как знак согласия и, поговорив еще минут десять, предложил закругляться. Прокурор и генерал Орлов в кратком слове пообещали оправдать доверие, и все остались, как показалось Гурову, очень довольными. За исключением, пожалуй, армейского генерала, который выглядел совершенно разочарованным – видимо, он надеялся, что "сезонного убийцу" приведут уже к концу заседания, в наручниках и полностью изобличенного.
– Ну что – доволен? – поинтересовался Орлов, когда они с Гуровым уселись в машину.
– Ага, – сказал Гуров. – Испытываю чувство глубокого удовлетворения. Зачем только нас собирали, не понял.
– Чего же тут непонятного? Наметили цель, распределили роли, успокоили общественность в лице представителя Министерства обороны… – Орлов усмехнулся. – Прославленного Гурова подключили к расследованию. Приказ я немедленно подпишу. Теперь дело пойдет! Вдвоем с Мышкиным вы горы своротите.
– Боюсь, с Мышкиным у нас опять басня про квартет получится, – проворчал Гуров. – И к какому числу мы должны отчитаться об успешно проделанной работе?
– Чем раньше, тем лучше, – ответил Орлов. – Да вам чего осталось-то? Слышал, чего Мышкин докладывал, – все нити уже в руках…
– Нити-то все из разных клубков, – заметил Гуров.
– А это уж вы с ним решайте, – заключил Орлов.
Гуров немного помолчал, а потом осторожно спросил:
– Петр, ты как на этого Репина выходил?
Орлов покосился на него и сказал, нахмурясь:
– Через одного друга в Министерстве обороны. Я же тебе говорил. Он быстро меня переориентировал на штаб сухопутных войск, где этот Репин служит. К сожалению, переговорить мне удалось только с кадровиком, но тот довольно подробно мне все расписал… Репин занимает должность заместителя в отделе, функция которого, насколько я понял, контролировать боеготовность в частях. Репин в основном курировал южный военный округ.
– Вот как? – перебил его Гуров. – А поехал на Урал! Кстати, какого числа он туда поехал – ты не выяснил?
Орлов вновь покосился на Гурова – уже с явным неодобрением.
– Кто у нас сыщик? – сердито спросил он. – Взяли моду – начальник им должен все выяснять!.. Ну, положим, выяснил – на Урал Репин отправился утром первого сентября…
– А уже второго ночью была убита его жена, – задумчиво продолжил Гуров. – Так почему все-таки Урал? И где именно – Урал большой…
– А я знаю? – возмущенно спросил Орлов. – Я к сухопутным войскам отношения не имею, Лева, если ты этого до сих пор не заметил! Наверное, его начальству виднее, куда его направлять… А что, собственно, тебя смущает?
– В том-то и беда, – сказал Гуров со вздохом, – что меня уже давно абсолютно ничего не смущает!
Едва Гуров вернулся в главк, позвонил Мышкин и предложил встретиться. Меньше всего сейчас Гурову хотелось видеть именно Мышкина, и он с легким сердцем сослался на неотложные дела, пообещав подъехать попозже.
На самом деле Гурову хотелось все как следует обдумать и наметить хотя бы вчерне план дальнейших действий. Никаких сомнений у него больше не оставалось – руководство по каким-то причинам и слышать не хочет о непричастности "сезонного убийцы" к смерти генеральской жены. Отчего так происходит – от недостатка воображения или по чьему-то злому умыслу – Гуров пока не знал. Да и не это было пока главным. То, что Гурова все-таки подключили к расследованию, можно было считать победой. Пускай от него будут требовать "сезонного убийцу" – он-то будет искать настоящего. Гуров не любил себя обманывать. Интерпретировать данные криминалистов при желании можно как угодно. Но на самом деле они говорят об одном – Преображенскую убил не маньяк. Маньяки практически никогда не меняют своих привычек – на то они и маньяки. "Сезонный убийца" тоже их до сих пор не менял. И потом, Гурову очень не нравилась вся эта странная суета вокруг смерти генеральши – командировка мужа, след женского каблука на поляне, адъютант, организующий похороны… Теперь еще неизвестно откуда взявшиеся родители Преображенской…
Возможно, что-то должно было проясниться после возвращения Крячко. Поэтому Гуров и не торопился встречаться с Мышкиным. Плясать под его дудку он не собирался, а действовать самостоятельно без достаточной информации не хотелось.
Крячко вернулся как раз к обеду и сразу потащил Гурова в столовую.
– Голоден как волк! – трагически восклицал он. – Вот скажи, почему так – скорбный обряд, прощание близких, все безутешны, а у меня от всего этого разыгрывается просто бешеный аппетит!
– Это в тебе жизненные силы протестуют, – предположил Гуров. – Организм как бы говорит смерти "нет!"…
– Ты думаешь? – озабоченно спросил Крячко. – Может, правда, организм?.. А то мне уж и самому стыдно…
Они взяли по тарелке борща, по бифштексу и уселись на свободный столик поближе к выходу. Крячко набросился на еду и с набитым ртом принялся увлеченно рассказывать.
– Ну, брат, подставил ты меня – век не прощу! Чуть со стыда не сгорел! – заявил он.
– Про стыд ты уже говорил, – заметил Гуров.
– Да не в том смысле! – отмахнулся Крячко. – Я оказался там чем-то вроде козла отпущения. Эта генеральская "шестерка", адъютантишка этот, таким хлюстом оказался! Змей подколодный!.. Я ведь едва успел, понимаешь? Подъехал как раз тогда, когда они все уезжать собирались. Покойницу уже в гроб определили… – Тут он на секунду умолк и неуверенно добавил: – Это не к столу, значит, будь сказано… Но гроб, я тебе доложу! Несгораемый сейф, а не гроб. В общем, учитывая длительность транспортировки…
Ознакомительная версия.
