подавать, и вдруг такой случай… Родители за него вступиться хотели, у них связи серьезные, могли дело замять, в крайнем случае перевелся бы в какой-нибудь другой институт, где попроще, но он не позволил. И пошел в армию. Иногда от него приходили письма. Он не писал, где служит, но быстро догадались, что он попал в Афган, сам попросил, чтобы послали туда.
В октябре он вернулся. В институт долго не заходил. Мы уже знали, что он в городе, но никто его не видел. А потом он как-то приехал. Я, по-моему, первый встретил его. Не узнать было, он здорово изменился. Раньше веселый был, в любой компании первые роли играл, а пришел весь мрачный, замкнутый, подозрительный… Про Афган почти ничего не рассказывал. Сказал только, что ничего хорошего там не видел. И что был прав, когда с той преподавательницей разругался. Она, кстати, когда узнала, чем для него закончился их спор, из института уволилась… Общаться с ним стало почти невозможно. Но пару раз мы собирались.
– Мы – это кто?
– Человек двадцать нас было. С разных курсов, с разных факультетов. Кто-то с ним вместе учился, кто-то просто дружил. Один раз дома у него посидели – он после армии от родителей отдельно стал жить, у него бабушка умерла, он в ее квартиру и переехал. А один раз выбрались на природу, под Зеленогорск.
– Инга с вами была?
Кушнер посмотрел на меня исподлобья и, помедлив, кивнул:
– Они еще до армии познакомились. Ингу тоже многие знали. Самая красивая девушка на курсе! Половина девчонок по Добрынину сохла, а половина парней – по Инге. Только она всегда разборчивая была…
– А с Добрыниным у нее… что?
– Я точно не знаю. Может, они и встречались когда-то, но не думаю, что серьезно. Он ей из армии писал. Я думаю, если б у них что-то серьезное было, она бы как-то особенно переживала. Я бы это заметил. А она – как все.
– Дело ясное, что дело темное.
– Что?
– Ничего, продолжай.
– После этих шашлыков под Зеленогорском мы и не виделись. Все-таки с ним было трудно общаться. Пока трезвый, так ничего, а как выпьет – сядет в сторонке, молчит, и смотрит на всех таким взглядом… Ну, типа, вы тут, салаги, в тылу подъедались, пока я там за вас воевал… Конечно, его можно было понять! Только все равно неприятно. А вчера мне позвонила Инга, сказала, что Никиту убили.
– Откуда она это узнала?
– Понятия не имею, я как-то не догадался спросить. Перед этим она занятия несколько дней пропустила, я спросил, не связано ли это с убийством, и она сказала, что да, связано. Она не может жить дома, потому что за ней кто-то следит. Вроде бы даже нападение какое-то было, но она сумела отбиться.
– Где она сейчас?
– Я спросил, но она не сказала. Обещала еще позвонить. Это часа в три было, я как раз дома обедал. Я сразу бросился ее искать. С теткой ее поговорил. Она знает меня, но ничего не сказала, наплела что-то про родственников, к которым Инга уехала. Я не поверил. В общежитие наше скатался, там поискал, порасспрашивал. Никто ничего! Потом вам позвонил…
– Тебе.
– Что?
– Мы на «ты».
– Да, тебе позвонил. Только вот приехать не успел вовремя.
– На самом деле ты приехал исключительно вовремя. Сделай еще кофе, хорошо?
Я вышел в коридор и позвонил домой Мастеру.
– Это Костя.
– Как самочувствие?
– Терпимо. Я…
– Ты хотел узнать, на кого работали твои вчерашние друзья?
– Да. Это удалось выяснить?
– Удалось. Ни к убийству, ни к истории с твоей девушкой это отношения не имеет. А конкретную фамилию тебе пока знать не надо.
Я удивился такому ответу, но тут же нашел объяснение: очевидно, Мастер опасается, что могут подслушать. Значит, мне нужно побыстрее с ним встретиться…
– Я не хочу называть тебе фамилию, чтобы ты не наломал лишних дров, – опрокинул мои объяснения Мастер. – Когда придет время, узнаешь. А пока можешь забыть про этого человека.
Я мысленно выругался. Авторитет Мастера был для меня непререкаем, но сейчас он делал, по-моему, что-то не то.
– Между прочим, эти двое вчера обчистили мою квартиру. Они рассказали об этом?
В трубке наступила полная тишина. Ни шорохов, ни звуков дыхания. Ничего, как будто я позвонил в космос.
– Ты в этом уверен? – наконец спросил Мастер.
– Уверен!
– Я думаю, ты ошибаешься. Они понятия не имели, где ты живешь, и следили за тобой от клуба.
– Они начали следить за мной, как только меня освободили. С ними был третий, я его видел в окно.
– Нет, их было ровно двое. И о твоем существовании они узнали только вчера утром.
– Но я же видел третьего! И в квартиру ко мне кто-то залез.
– Я тебе еще раз говорю, что это с ними не связано.
– Хорошо, – сдался я, – с ними не связано. Я ошибся. Но у них можно уточнить… этот вопрос?
– Я думаю, что-либо уточнить у них сейчас затруднительно.
От этой фразы на меня будто могильным холодом из трубки повеяло.
– Ты будешь дома? Я позвоню часа в три-четыре. Возможно, будут какие-то новости. И не предпринимай пока ничего, жди звонка.
– Хорошо, – сказал я, вешая трубку.
Не предпринимай! Что ж мне сидеть и зализывать раны? Ждать, пока Мастер за меня все узнает? Вчера он спас меня, а сегодня привезет ко мне домой Ингу?
Кушнер смотрел в кухонное окно, делая вид, что разговора не слышал. Я сел за стол.
– Ты кофе налил?
– Стоит перед тобой, – вздрогнул Кушнер и снова, черт побери, начал краснеть.
– Миш, что у тебя за привычка такая? Чего ты все время краснеешь, как девочка перед трактором?
Не знаю, с чего мне пришел на ум трактор, но это неожиданное сравнение развеселило меня и успокоило нервы, слегка взвинченные разговором с Мастером.
– Ладно, не обижайся…
– Ничего, я привык. Я вот тут подумал сейчас… Мне кажется, я знаю, где может быть Инга. По-моему, она вчера звонила через межгород. А у нее родственница одна, совсем дальняя, живет в Коминтерне. Это городок такой на Ладожском озере. Я не знаю точного адреса, но Инга мне как-то показывала фотографию дома. Она туда ездила погостить прошлым летом.
– Чего ж ты раньше-то молчал?!
Я прикинул, как добраться до этого городка. Своей машины нет, и одолжить ее не у кого. Попросить Серого со мной прокатиться? Наверняка он сейчас занят своими делами и его хрен найдешь, а найдя – вряд ли уговоришь потратить полдня на поездку. Да и не хотелось мне быть ему должным, зная, что рано или поздно он попросит об ответной услуге в деле, балансирующем на грани закона. Если бы в Коминтерне планировалась маленькая война, я бы Серому позвонил. Но я был уверен, что таковой не предвидится. Если там что-то случилось, то случилось давно, так что сегодня мы либо отыщем Ингу, либо в Коминтерне ее не окажется, но в любом случае вести боевые действия ни с кем не придется. Подрядить такси? Не всякий таксист еще согласится, да и вряд ли это выйдет быстрее, чем на электричке. Так что надо брать ноги в руки и лететь на вокзал.
Я посмотрел на Кушнера. Он торопливо дохлебывал кофе. Без Кушнера не обойтись, только он может отыскать нужный дом. Да и вообще голова у него варит. Если мне,
