С расспросами Семен не приставал. Он мог, видимо, молчать часами без особого вреда для здоровья. Василевскому сейчас тоже не хотелось разговаривать. И вообще, он решил поберечь силы, представляя себе, сколько придется рассказывать в кабинете следователя.
Первым делом в Москве Василевский позвонил одному из химиков. Он подумал, что пожилой человек Павел Евгеньевич должен сидеть дома. Однако он ошибся. Жена старого хрыча сообщила, что Павел Евгеньевич ушел на работу.
«Идиоты! – подумал про себя Василевский. – Кажется, они, как в советское время, продолжают ежедневно таскаться в эту чертову лабораторию отсиживать часы! Ударники капиталистического труда! На тринадцатую зарплату рассчитывают, что ли? Лучше бы подумали о том, как спрятать подальше свои задницы, лохи беспросветные!»
– Давай, гони в Тропарево! – распорядился он, называя таксисту адрес «секретной» лаборатории.
На самом деле всей секретности в их лаборатории было всего лишь строгая надпись на дверях «Посторонним вход воспрещен!», но и без нее мало у кого возникало желание совать нос в эту скучную богадельню, где среди стекляшек и спиртовок горбились ботаники-интеллигенты. Никто ведь и не подозревал, чем они тут занимаются.
Надпись по-прежнему никуда не делась. И оба химика, как и предполагал Василевский, торчали на своих рабочих местах. Чем они занимались – травили анекдоты или повторяли свою химию – было неизвестно, но физиономии у них были кисловатые. Василевский их понимал. С тех пор, как Туманов сел за решетку, финансирование прикладных исследований прекратилось. Интеллигенты оказались в том положении, в каком прежде постоянно находились простые труженики Америки, – неуверенность в завтрашнем дне, нищета и призрак безработицы.
Неожиданное появление Василевского показалось им небесным знамением. Смущенно запахивая полы белых халатов, они окружили его, с ходу забросав вопросами. Смысл их, в основном, сводился к тому, что им страшно неудобно сидеть без работы, что они готовы к новым трудовым подвигам и рады, что про них вспомнили. Из всего этого лепета Василевского по-настоящему заинтересовало только одно сообщение. Пожалуй даже, не заинтересовало, а просто резануло по нервам. Молодой доцент Виталий Васильевич, поправляя на бледном носу очки, вдруг обмолвился:
– Вас то несколько дней никого не было, то сразу один за другим! Тут буквально перед вашим приходом Всеволод Игнатьевич звонил, интересовался, на месте ли мы и что делаем. А что нам делать? Вы про нас забыли...
Он говорил шутливо-заискивающим тоном, но Василевский даже не улыбнулся.
– Что?! Какой Всеволод Игнатьевич? Когда звонил? По какому телефону? Что сказал?
Доцент заговорил, словно оправдываясь:
– Так это... Из вашей организации кто-то. Честно говоря, мы этого человека и сами не знаем. Но я так понял, что он из руководства. Потому что, сами понимаете... Во-первых, он мой телефон знает, а я никому, кроме вас, его не давал, правильно?
Василевский и сам знал, что не давал. Это могло означать только одно – номер телефона доцента неведомый Всеволод Игнатьевич получил непосредственно от Туманова. Василевский всю информацию по химикам передал Туманову лично. Больше никто про это знать не мог. Но зато Василевскому был не известен никакой Всеволод Игнатьевич. Что это еще за фигура? Василевский ощутил смутное беспокойство, как утром, когда в воротах лесопилки нарисовался большой автомобиль с затененными стеклами.
– Так, что он вам еще говорил? – нетерпеливо спросил Василевский. – Вспомни все дословно!
– Да что говорил? Похвалил, что правильно мы здесь сидим. Сказал, чтобы не расходились – он к нам сейчас подъедет. Когда вы пришли, мы подумали, что это он.
– Он подъедет?! Зачем?
– Он не объяснил, – виновато ответил химик.
– Твою мать! – с чувством сказал Василевский. – Так я вам вот что скажу, мужики, – нет у нас никакого Всеволода Игнатьевича, понятно? Когти рвать вам надо. Сматываемся по-быстрому! Я на машине, подкину вас куда следует.
Химики, старый и молодой, обменялись растерянными взглядами, и Павел Евгеньевич, пощипывая пробитую сединой бородку, рискнул поинтересоваться, куда именно следует им быть сейчас «подкинутыми».
Василевский прикинул в уме возможные скорые неприятности и решил сыграть ва-банк – этих ботаников нужно пронять хорошенько. Иногда они бывают на редкость упрямыми и непонятливыми.
– Мы должны сейчас же явиться в милицию, мужики! – сурово сказал он. – Оформить явку с повинной.
– Как явку? – вытаращил глаза старик. – Вы что такое говорите?.. Это шутка такая?
– Какие уж тут шутки! – фыркнул Василевский. – Этот Всеволод Игнатьевич сюда затем едет, чтобы вас убить. Доступно? А вместе с вами и меня, если я тут с вами проканителюсь. А оно мне надо? Так что быстренько шевелим копытами...
– Позвольте! – с некоторым нажимом встрял молодой доцент. – О какой явке с повинной идет речь? В чем мы должны с коллегой признаваться? Мы ничего противозаконного не делали...
– Серьезно? – Василевский ожег его уничтожающим взглядом. – Вы тут сахарную вату изготавливали! Не смешите мою задницу! За вашу деятельность, знаете, что положено? Я, конечно, в ваших химикалиях не разбираюсь, но та штука, которую вы замутили в последний раз, чуть не отправила на тот свет десяток человек. А уж шороху понаделала на всю Москву! «Белый континент» до сих пор по инстанциям доказывает, что они не диверсанты-отравители.
– Постойте! – схватил его за руку Павел Евгеньевич. – На что вы намекаете? Что наши разработки послужили орудием для устранения конкурентов? Вы использовали их, чтобы отравлять пищевые продукты?
– Вот только не надо изображать из себя невинную овечку! – презрительно сказал Василевский. – Яды придумали не для того, чтобы укреплять здоровье. А то вы не понимали, чем занимаетесь!
– Но мы думали... – упавшим голосом проговорил старик. – Мы думали, это в промышленных целях...
– Ладно, Павел Евгеньевич, чего там! – вдруг махнул рукой молодой. – Все мы понимали. Не хотели понимать, это вернее. Только я никак не соображу – вам-то чего вдруг понадобилось нас в милицию направлять? Вы же вместе с нами сядете!
– Молодой человек! – важно сказал Василевский. – В отличие от вас, я полностью отдаю отчет в своих действиях. В милиции у меня есть свои люди. И зачем сразу это грубое слово – сядете?! Вы разве не слышали о явке с повинной? Признаетесь, раскаетесь и отделаетесь условными сроками. Все будет тип-топ, как у вас, доцентов, говорится. Только хватит уже препираться, нам нужно двигать.
Павел Евгеньевич трясущимися руками схватился за спинку стула, шатаясь, сумел кое-как усесться. Василевский посмотрел на него с досадой.
– Какой позор! – с тоской воскликнул старый ученый. – Павел Терлецкий – преступник! Он явился с повинной! Лучше самому в петлю!
– Ну, придумали! – сердито сказал Василевский. – Кому лучше-то будет? Уж явно не вам и не вашей внучке. А про позор раньше нужно было думать. Теперь все равно уже поздно.
Старик обхватил руками голову и погрузился в мрачные раздумья. Василевский кивком указал на него второму.
– Уговорите коллегу пошевелиться! Иначе нам всем будет очень плохо.
– И все-таки я не понимаю, зачем это нужно вам? – удивленно спросил Виталий Васильевич.
– Нужно, – буркнул Василевский. – Расклад переменился. Я теперь по другую сторону баррикад. Короче, хватит болтать – берите своего напарника и во двор. Там стоит такси. Я вас жду.
Он повернулся и вышел. Василевского все сильнее терзало беспокойство. Ему хотелось взглянуть, все ли благополучно снаружи. Семену он еще не заплатил, но тот предупредил, что найдет его в случае чего и в Америке.
Лаборатория находилась в полуподвале. Василевский поднялся по обшарпанной каменной лестнице, прошелся по сумрачному коридору с единственным зарешеченным снаружи окном и уже у выходной двери услышал во дворе гул мотора. Это шумело не такси. Судя по звуку, подъехала какая-то другая тачка. Василевский заволновался. Автомобиль рычал во дворе, разворачиваясь. Наконец он фыркнул в последний раз, и наступила тишина. Затем дважды резко хлопнули дверцы.
Цепенея от напряжения, Василевский выглянул в щелку. Посреди двора стоял автомобиль «Газель» темно-синего цвета. Окошки в фургоне были закрыты изнутри занавесками. Около него двое мужчин неторопливо осматривались по сторонам. Такси они заметили сразу и наскоро о чем-то посовещались между собой. Потом один вразвалочку направился к такси, а другой пошел прямо туда, где за приоткрытой дверью прятался Василевский. Третий из их компании оставался за рулем. Сколько их могло еще присутствовать в фургоне, было неясно, но Василевский предположил, что слишком много народа приехать не должно.
Человек, шагающий к двери, был ему как будто смутно знаком, но Василевский не сразу понял, где его видел. В голове у него все перемешалось. Но потом его вдруг осенило – да это же тот самый тип, который сопровождал адвокатшу в ресторане! Это он тайно выходил из кабинета Туманова! Точно, это его мерзкая рожа! Человек с такой рожей способен устроить любую пакость. Наверняка Туманов поручил ему разобраться с химиками. Примерно так же, как разбирались с Василевским на лесопилке. Одет этот, правда, не в кожу и велосипедными цепями не размахивает, но пушка у него под пиджаком наверняка имеется. С глушителем. Обычаи у этой публики известные.
