Инспектор осмотрел лодочный сарай и его содержимое.
– Надо снять слепки с отпечатков ног, если получится, – сказал он, – хотя они не очень четкие. И, по-моему, следует вытащить весла и уключины.
Инспектор залез в лодку и начал осторожно подавать упомянутые предметы Хемпстеду. Во время этого занятия голоса на противоположном берегу реки заставили его повернуться, довольно опасно качнув лодку. Двое мальчиков в купальных костюмах с полотенцами в руках шли от беседки по дорожке, выложенной грубым красным кирпичом. И тут инспектора осенило.
– Эй! – крикнул он, когда ребята добрались до ступенек пристани. – А вы позволите на некоторое время позаимствовать ваш старый ялик? Мне тогда не придется каждый раз объезжать по дороге.
– Конечно! – ответил старший.
– Вы можете переправиться на нем, а вернуться вплавь, – предложил Ридж.
– Это идея, – улыбнулся мальчик.
Когда из лодки извлекли все необходимое, прибыл ялик. Инспектор привязал его к кольцу на пристани Рэндел-Крофта.
– Сколько раз в день вы купаетесь? – поинтересовался он. – Или вы так от поисков разгорячились?
– Это лишь часть поисков, – ответил младший, возможно, уловив в вопросе укор.
– Мы собираемся попытаться нырнуть за орудием убийства, – добавил старший.
– Прекрасно, – отозвался Ридж. – Хотя боюсь, что это будет нелегко, учитывая ил и прилив, да к тому же толком не зная размеры орудия убийства. Я-то надеялся, что вы найдете его на берегу, но ваши поиски не увенчались успехом.
– Мы нашли только любимую трубку адмирала, – сообщил Питер.
– Правда? И где же?
– В кабинете отца. Наверное, он забыл ее там вчера вечером. Он курил после ужина.
– Это точно его трубка?
– Да. Вы поймете, почему это так, когда увидите ее. Старая пенковая трубка в форме головы чернокожего.
– Значит, она у вас не с собой?
– Она в доме. – Алек благородно воздержался от язвительного комментария и ступил на край ялика, приготовившись нырнуть.
– Послушай, Алек, а может, мы ему расскажем? – произнес его брат.
– Ты дурак, Питер. Нет, это совсем не по делу.
– Что не по делу? – поинтересовался инспектор.
– Так, ничего, – последовал легкомысленный ответ. – Мы ведь что-то потеряли, а не нашли.
– Лучше расскажите, – предложил Ридж. – Долг полиции – находить, вы же знаете.
– Тогда вы можете нырять вместо нас, – весело отозвался Алек. – Ну, ладно, раз уж Питер проболтался, я вам расскажу. Но к вашему делу это отношения не имеет. По крайней мере, я тут никакой связи не вижу. Проблема в том, что мы – или Питер – вчера днем забыли в беседке нож, или он говорит, что забыл, а сейчас его там нет.
– Неужели? – Хемпстед тоже навострил уши. – А какой нож? Карманный?
– Нет. Это был большой норвежский нож. Мы им колышки затачивали, а для этого требуется острый нож. В любом случае, он пропал. И похоже на то, что Питер вообще не оставлял его в беседке. Он, как папа, вечно не помнит, где что кладет.
Когда он плюхнулся в воду, а Питер сразу за ним, инспектора обдало веером брызг. Но он был доволен тем, что узнал важные новости ценой нескольких капель воды, и с улыбкой глядел, как ребята плыли через речку, затем выбрались на берег и начали нырять в поисках орудия убийства.
Улыбка медленно сползла с его лица. Свидетельства или информация – как угодно назовите – кажется, накапливались. Он вспомнил поговорку о том, как порой трудно за деревьями лес разглядеть.
– Любопытно, сэр, да? – прервал его раздумья Хемпстед. – Дело приобретает определенные очертания.
Последняя фраза прозвучала почти как вопрос.
– Вероятно, – кивнул инспектор, – однако все еще остается множество загадок. Прежде всего, этот плащ. Предположим, адмирал выехал в своей лодке: ну, я бы решил, что он мог взять с собой плащ, но вечер должен быть очень холодным, чтобы вы или я надели теплый плащ и принялись грести. К тому же руки должны быть свободны, так ведь?
Констебль издал горловой звук, означавший согласие.
– И еще одно, – продолжил Ридж. – Вечерняя газета. С ней связано много загадок, почти как в кроссворде. Но главная из них: где он ее взял? Она явно прибыла вчера в половине девятого вечера, и от этого факта никуда не деться.
Последовала пауза, после которой он добавил медленно и почти затаив дыхание:
– Если только ее не привезли по шоссе.
Тут он повернулся к Хемпстеду, достаточно резко, и заметил, как тот сдерживает зевок. Инспектор вспомнил, что несчастный констебль находился на ночном дежурстве. Это навело его на две мысли. Во-первых, нужно доставить в участок весла и уключины, и Хемпстед может за этим проследить, а заодно и «смениться», и во-вторых…
– Хемпстед, вы не заметили в нашем районе никакой машины вчера вечером в половине одиннадцатого?
Констебль помолчал.
– Ну, когда вы об этом заговорили, – наконец ответил он, – в Лингхеме остановился автомобиль без четверти одиннадцать. Я обратил внимание, как он стоял под фонарем на площади. Закрытая машина, сэр, а в салоне сидела женщина.
– Одна?
– Этого я вам не могу сказать. Я только знаю, что это была женщина, поскольку видел, как она высунулась из окна и что-то сказала шоферу или кто там сидел за рулем.
– Вы бы узнали ее снова?
– Не уверен, сэр. И я также не разглядел номера автомобиля – не представилось случая. В общем, он постоял пару минут и уехал. По дороге к Уинмуту.
– Которая, конечно, – закончил инспектор Ридж, – тянется мимо дома викария.
Глава 7
Дороти Л. Сэйерс
Одно известие за другим
Инспектор размышлял над прекрасными возможностями, открывавшимися после получения данной информации, а потом, отпустив Хемпстеда с напутствием хорошенько поесть и отдохнуть, медленно направился обратно к дому.
– Да, сынок, что такое?
Эти слова были обращены к Питеру Маунту, внезапно оказавшемуся рядом с ним.
– Вам записка от отца, – ответил мальчик. – Я переправился с ней через речку.
«По поводу похорон», – решил Ридж. Однако послание гласило:
Уважаемый инспектор Ридж!
Я вынужден сегодня днем спешно отправиться в Лондон по неотложному делу, связанному с моими обязанностями священнослужителя. Надеюсь, с вашей стороны не последует возражений. Я бы никоим образом не подумал об отсутствии, не обладай данное дело огромной важностью, поскольку мне известно ваше твердое желание, чтобы свидетели оставались на месте. Однако надеюсь, что долго не задержусь, и, разумеется, намереваюсь вернуться вовремя, дабы присутствовать на следствии, которое, как мне сообщил мистер Скипуорт, состоится послезавтра. Буду держать вас в курсе касательно своих передвижений, коль скоро вам потребуется связаться со мной в любое время, и если мне придется задержаться до утра, остановлюсь в отеле «Чаринг-Кросс».
Приношу свои извинения за любые сложности, которые могут явиться результатом моей просьбы.
Искренне ваш,
Филипп Маунт.«Боже праведный! Еще один», – подумал инспектор. Несколько мгновений он стоял в нерешительности, держа в руке записку.
– Мне надо повидаться с твоим папой, если он согласится уделить мне несколько минут.
– Разумеется.
– Кстати, а как ты переправился через речку?
– Ваш новый полицейский переправил меня в ялике, но у него это не очень хорошо получается.
Ридж с удовлетворением отметил, что прибыл заместитель Хемпстеда. Это означало, что сам он вполне мог уехать из Рэндел-Крофта, если бы захотел. Он пообщался с вновь прибывшим полисменом, крепким парнем по фамилии Бэнкок, потом залез в ялик, и Питер переправил его на другой берег. По дороге к дому викария инспектор заметил залитую водой землю вокруг беседки. Шланг застрял в посадке бегоний на самом краю клумбы. Один или два цветка почти сломались под напором воды, а на других красовались крупные капли, похожие на миниатюрные зажигательные стекла. На следующий день викарий, наверное, удивится, отчего листья покрылись белыми тепловыми волдырями.
Викарий сидел у себя в кабинете. Он сердечно поприветствовал Риджа, но выражение лица у него было напряженное. Несомненно, все случившееся глубоко потрясло его, подумал Ридж. Однако это было сильное лицо, красивое своей сдержанной, «апостольской» красотой. Согласно мнению соседей и прихожан, викарий слыл сторонником обрядности, а таковые имеют странные представления об истине. Например, они подпишутся под каждым словом из «Тридцати девяти статей англиканского вероисповедания» и потом придумают изощренные способы, чтобы обойти их. Ридж имел хорошее представление о священнослужителях, поскольку его зять являлся старостой храма Спасителя в Уинтмуте.
– Инспектор, надеюсь, вы пришли не за тем, чтобы сказать, что мне нельзя ехать в Лондон.
– Нет, сэр… не совсем. Мне бы не хотелось заходить столь далеко, хотя я и не говорю, что вам бы лучше остаться здесь. И все же, поскольку с ваших слов я понял, что дело срочное…
