Гуров развел руками и посмотрел в лицо Крячко так искренне, что сыщик даже засомневался в собственной памяти, начал в ней копаться. Слов сегодня много говорили, может, он действительно брякнул чего. Затем сообразил, как его элементарно “обули”, шагнул к Гурову, но было поздно.
– Завтра ты, Артем, с утречка будешь один, рот не разевай, кроме генерала Орлова никого не пускай, а он не придет. Я прибуду после пяти, ну а ты, Станислав, раз решил, действуй. Значит, Исилин Яков Петрович. В один день не уложишься, скажешь – я тебе людей дам. С богом!
Третий день в Москве стояла жара. Настроение у Гурова было скверное, он вел свои “Жигули” следом за иномаркой, за рулем которой сидела Ирина, сестра супруги Бардина, и не очень представлял себе, зачем следит за молодой женщиной. “Взял” он Ирину от ее дома, теперь они следовали по набережной, поток машин становился все гуще, и сыщик понимал, что вскоре придется пристроиться непосредственно за машиной Ирины или отстать на ближайшем светофоре.
Еще неделю назад Орлов приказал разобраться с “девицей”; после визита к Бардиным, когда в квартире оказался пьяный депутат Думы, оставался неприятный осадок, что-то в этой истории было фальшивое, подстроенное. Генерал считал своего друга мужиком неотразимым и многоопытным, что соответствовало действительности лишь частично. Гуров имел у женщин успех, но только у определенной категории и далеко не при всех обстоятельствах. Он знал, что очень понравился Ирине, но тот вечер упустил, а оскорбленная женщина – иной человек, подойти к которому вторично отнюдь не просто. Главное – зачем, а если и удастся, то о чем говорить, не выказывая заинтересованности в отношении Бардина и депутата Доронина? Любая женщина желает, чтобы интересовались только ее особой. Она значительно чувствительнее мужчины ко лжи, которая является ее оружием, полученным при рождении из рук прямой прародительницы – Евы.
Сыщик не верил в успех своего мероприятия, но, как опытный оперативник, знал: отступать нельзя, иначе отступление незаметно превратится в манеру поведения.
У Каменного моста Ирина свернула направо, миновала библиотеку, выехала на Тверскую и припарковалась под знаком “Остановка запрещена”. Надо сказать, что вдоль тротуара стояло много машин, видимо, все имели специальное разрешение стоять там, где им вздумается. Гуров встал в ряд и тут же увидел инспектора ГАИ, который, разомлев от жары и лениво помахивая жезлом, направился к “чужой” машине. Как гаишники узнают, что водитель не блатной и не родственник, не знает даже лучший сыщик России. Он принимает это как аксиому и ведет себя покорно.
Гуров запер машину, шагнул навстречу инспектору и твердо сказал:
– Полковник Гуров, нахожусь на работе, шагай мимо, – и заторопился следом за Ириной, которая уже скрылась за сверкающими дверями гастронома.
При первом знакомстве женщина показалась Гурову ниже ростом и, как говорят в народе, не такой фигуристой. Он понял, – как-никак опер по особо важным, – что дело тут в каблуках, которые изменяют осанку, походку и даже выражение лица. Ирина закупала продукты и делала это с таким брезгливым видом, словно выполняла чужую грязную работу, которую ее вынудили совершать за неизвестную провинность.
Гуров почти ежедневно бывал в магазинах – такова холостяцкая доля. Сегодня, как известно, везде все есть, но оказалось, что магазин магазину рознь и женщина не зря проехалась по душной Москве, толкаясь в автомобильном потоке.
За сверкающими прилавками, уставленными самой различной снедью, порхали улыбающиеся продавщицы. Колбасы, ветчина, окорока, сыры, банки и баночки, а главное – этикетки и этикетки, от которых можно сойти с ума.
Гуров на прилавки не смотрел, встал в сторонке, оглядел длинный магазин, выяснил, что в настоящее время карманников не видно, равнодушно наблюдал за Ириной и лениво размышлял, почему такая интересная, богатая, родовитая женщина не замужем, а в данном конкретном случае без сопровождающего?
Когда она прошла через весь магазин, и число пакетов в ее руках пересчитать было уже невозможно, Гуров “случайно” задержался в дверях. Ирина его толкнула. Чертыхнувшись, он пробормотал извинения, посторонился и подхватил женщину под руку. Они вышли на тротуар. Гуров взял у Ирины несколько красочных пакетов и сказал:
– Во-первых, здравствуйте, во-вторых, в какой-то телевизионной рекламе я слышал, что от судьбы не уйдешь.
– Судьба? – Ирина прищурилась. – Расскажите морским пехотинцам. Ладно, несите в машину, полковних.
Оказаться на пути человека, с которым надо встретиться, – прием довольно затасканный, однако большинство мужчин на него попадаются, рассуждая так: раз я на человека налетел – значит, он за мной не следил, встреча произошла случайно. Мужчина – существо, мыслящее логически, повелитель вселенной, а женщина слаба, эмоциональна, логика ей чужда, она не рассуждает, а чувствует, причем так, как ей чувствовать приятнее. Ба! Вот он, голубчик, под ноги бросился, и правильно сделал, на месте оказался! Выследил, красавчик! Нервы не выдержали! Теперь мы с него шкурку, как с перезревшего банана, снимем.
Гуров не стал валять дурака и спрашивать, к какой именно машине нести пакеты, остановился около иномарки, которая при ближайшем рассмотрении оказалась “Пежо-405”. Ирина достала ключи, отключила сигнализацию, уверенно сказала:
– Проводите до дома.
– Спасибо, но мне надо кое-куда... – Гуров замолчал, понимая, что ложь бессмысленна, главное – подводит под их неначавшимися взаимоотношениями черту окончательную.
– Сколько сил и времени затратили, и все напрасно. – Ирина открыла багажник. Гуров уложил пакеты, взглянул на женщину, понимая, что проиграл. Мелькнула мысль проигрыш проглотить, благо, не впервой, от замен отказаться и вернуться на Житную в министерство.
И женщина мгновенно поняла, что даже с такого прочного крючка мужик готов сорваться, оставить кусок мяса и уйти, и торопливо сказала:
– Хорошо, хорошо, я вам абсолютно верю, вы оказались здесь совершенно случайно.
Гуров смотрел на Ирину и удивлялся. Она выглядела совершенно иначе, чем в тот злополучный вечер. Глаза не темные, а рыжие в крапинку, зрачок в голубом ободке, как у кошки, волосы тоже не шатенистые, а рыжие с льняными прядями, только губы прежние: полные, сочные, резкого рисунка, с легким пушком над верхней губой.
– Гуров, не надо сцен у фонтана, прошу, да и сумки до лифта некому донести.
– Разве что сумки, – сердито буркнул Гуров, захлопнул багажник и пошел к своей машине.
– Значит, на работе, полковник... – услышал Гуров за спиной насмешливый голос гаишника.
Сыщик сел за руль, включил движок, опустил стекло и ответил:
– Неужели тебе не жарко, инспектор? – и поехал следом за “Пежо”.
* * *
Приняла душ Ирина, затем Гуров, потом они занимались любовью, молча и сдержанно, как бы прислушиваясь к себе, несмотря на возраст, стеснялись, быстро сбегали в душ, оделись и начали готовить еду. И женщина, и мужчина были опытны, отлично знали, как легко разорвать тончайшую нить, которая, кажется, натянулась между ними.
Ирина готовила ловко, сноровисто, но и Гуров не уступал в умении обращаться с ножом и овощами. Он приготовил салат, чуть посолил и поперчил, заправил подсолнечным маслом, брал все с полок и из холодильника уверенно, ни разу не спросив, где что стоит, нарезал хлеб. Ирина пожарила вырезку, приготовила какой-то фирменный соус и прервала затянувшееся молчание:
– Мне налей рюмку водки, а себе по усмотрению, ты ведь на работе и за рулем.
– Такую жизнь придумал не я. – Гуров наполнил две рюмки водкой, протянул одну хозяйке, чокнулся и поклонился. – За тебя!
Они выпили, сели за стол, словно были знакомы давным-давно.
– Спрашивай. Что тебя интересует? – сказала Ирина просто, как бы невзначай. – Если я смогу, постараюсь тебе помочь. Только не ври, не говори о любви с первого взгляда, что ты не спал и прочую ерунду.
Лев Гуров отлично знал: ни при каких обстоятельствах нельзя признаваться в корыстных побуждениях. Никакая женщина этого не простит, а уж женщина красивая, избалованная и своевольная не простит вдвойне. И легкость вопроса, и небрежный тон – сплошной обман, и как выкручиваться – неизвестно, потому что лед под ногами так тонок, что один неверный шаг, не искренний вздох, и вместо возможного союзника приобретешь серьезного врага. Гуров на секунду замешкался, понял, что уже выдает себя, ведь у нормального мужика в подобной ситуации не должно быть холодного взгляда.
– Не бери меня за горло, не люблю, – спокойно ответил он. – У меня действительно много вопросов, только я их не задам. И с любовью я во взаимоотношениях натянутых, как с первого взгляда, так и со второго. Ты красива, у тебя великолепное тело, ты потрясающая любовница, но у тебя нет и не будет на меня никаких прав. Я поехал за тобой, потому что поехал, увидел, вспомнил, захотел... и поехал. Давай выпьем по второй и не будем портить неожиданный праздник.
