Один из детективов отошел от трупа и углубился в осмотр тротуара. Его напарник остался стоять, глубокомысленно засунув руки в карманы брюк. Помощник медицинского эксперта был поглощен ритуалом констатации факта смерти человека, который был мертв вне всяких сомнений. Вернулся первый детектив.
— Видал? — окликнул он коллегу.
— Нашел чего?
— Пару стреляных гильз.
— Ну?
— Ремингтоновские патроны. 45-й калибр.
— Сунь в пакет. Не забудь регистрационные этикетки. Заканчиваете, док?
— Еще минутку.
Фотограф продолжал истязать вспышку. Он работал вдохновенно и истово, словно агент по рекламе нашумевшего мюзикла. Крутил спиралями вокруг звезды спектакля, снимая с разных точек и под разными углами. Но все это время лицо его оставалось бесстрастным, только пот струился по спине, проступая сквозь липнущую к телу рубашку. Помощник медицинского эксперта отер ладонью лоб.
— Какого же черта ребята из 87-го не едут? — спросил первый детектив.
— Может, у них покер идет по крупной. Никак не оторваться, Ну, нам без них проще. — Напарник обернулся к врачу: — Что скажете, док?
— У меня все. — Помощник медицинского эксперта устало поднялся с колен.
— И что?
— Сами видите. Два выстрела в затылок. Смерть, вероятно, наступила мгновенно.
— Время установили?
— Шутите? При огнестрельном-то ранении?
— А мы думали, вы чудеса творите.
— Творим. Только не летом.
— Может, хоть приблизительно прикинете?
— Гадаем-то мы бесплатно. Трупное окоченение еще не наступило, так что, я бы сказал, убили его около получаса назад. Хотя при этакой жаре… Тело может сохранять нормальную температуру часами. Нет, не рискну. Даже после вскрытия…
— Ну ладно, ладно. Не возражаете, если мы попробуем установить его личность?
— Поосторожнее только, а то парни из лаборатории вам покажут. Так я пошел. — Врач взглянул на часы. — К сведению того, кто ведет хронометраж. Время — двенадцать девятнадцать.
— Да, короткий у нас сегодня рабочий день, — констатировал первый детектив и отметил время в блокноте.
Второй детектив, стоявший на коленях возле трупа, вдруг вскинул голову:
— Эй, а он при стволе!
— Да ты что!
Помощник медицинского эксперта удалился, стряхивая со лба капли пота.
— Похоже, 38-й калибр, — сообщил второй детектив.
Он внимательно осмотрел револьвер в кобуре.
— Точно. „Детективз спешиэл"[1]. Зарегистрируешь?
— Конечно.
Первый детектив услышал скрип тормозов остановившейся на противоположной стороне улицы машины. Передние дверцы распахнулись, выпустив двоих человек.
— А вот и 87-й, — не без сарказма объявил он.
— Как раз к чаю, — сухо заметил второй. — Кого они там прислали?
— Похоже, Кареллу и Буша. — Первый детектив вынул из кармана пиджака перетянутую резинкой стопку картонок. Извлек одну из-под резинового кольца, а остальные вернул в карман.
С одной стороны желтоватой карточки размером 3 на 5 дюймов[2] находилось отверстие, через которое была пропущена тонкая проволочка, скрученная так, что оставались два свободных конца. На картонке была отпечатана надпись: „Полицейское управление". Ниже и более жирным шрифтом — „Вещественное доказательство".
Неспешно приблизились Карелла и Буш, детективы из 87-го полицейского участка. Детектив из отдела по расследованию убийств бросил на них беглый взгляд и стал заполнять в карточке графу „Где обнаружено". На Карелле был синий костюм, серый галстук, аккуратно пристегнутый зажимом к белой рубашке. Буш был одет в оранжевую спортивную рубашку и защитного цвета брюки.
— Ну разве не Шустрый Гонсалес и Носимый Ураганом[3]? — не обращаясь ни к кому, язвительно вопросил второй детектив. — Разворотливые вы ребята, ничего не скажешь. А что же вы делаете, когда получаете сообщение о подложенной бомбе?
— Мы-то? Передаем его в отдел по обезвреживанию взрывных устройств, — сухо ответил Карелла. — А вы?
— Ох как остроумно, — огрызнулся детектив из отдела по расследованию убийств.
— Нас задержали, — примирительно сообщил Карелла.
— Оно и видно.
— Я оставался один на связи, когда поступил вызов, — продолжал Карелла. — Буш с Фостером выезжали на поножовщину в баре. А Риардон так и не появился.
Карелла помолчал.
— Я ведь верно говорю, Буш?
Буш кивнул.
— Если ты на связи, какого черта здесь делаешь? — усомнился первый детектив из отдела по расследованию убийств.
Карелла ухмыльнулся. Во всей его крупной, но отнюдь не тучной фигуре чувствовалась огромная сила, та настоящая сила, что таится в тренированных, без жиринки мышцах и которой не бывает в чревоугодной горе мяса. Широкий в плечах и узкий в бедрах шатен с карими глазами, своеобразный раскосый разрез которых придавал ему обманчиво азиатский облик, Карелла ухитрялся выглядеть безукоризненно одетым и элегантным даже тогда, когда, собираясь в засаду в портовой части города, наряжался в потертую кожаную куртку. Он широко развел массивные мосластые руки и дурашливо спросил:
— Чтобы я сидел на телефоне, квгда происходит убийство?! — Заулыбался еще шире: — Я Фостера посадил на связь. Он же, черт побери, практически новичок, совсем зеленый!
— Ну как у вас нынче с наваром, капают взяточки? — спросил второй детектив.
— Пошел ты! — сухо оборвал его Карелла.
— Везет же некоторым! Ну, с трупа-то уже ничего не возьмешь, будь уверен, — не унимался шутник из отдела по расследованию убийств.
— Хватит, ребята, — дружелюбно вмешался Буш. Он вообще отличался мягкой речью, и его тихий голос приводил в изумление от контраста с могучим телосложением: шесть футов[4] четыре дюйма рост и двести двадцать фунтов[5] вес — ни капли жира, обратите внимание. Волосы его были буйно взъерошены, словно мудрое Провидение одарило Буша мятежной шевелюрой в полном согласии с его фамилией[6]. Шевелюра была также ярко-рыжей и сейчас особенно хорошо смотрелась в сочетании с оранжевой спортивной рубашкой. Ее короткие рукава обнажали тяжелые мускулистые руки. Вдоль правой руки змеился ножевой шрам.
К занятым словесной перепалкой детективам надменно приблизился фотограф.
— Какого черта вы тут затеяли, а?! — разъяренно вопросил он.
— Пытаемся установить личность убитого, — ответил второй детектив, ошарашенный внезапным наскоком. — А что тут такого? В чем дело-то?
— Кто вам сказал, что я с ним закончил?
— А разве нет?
— Да! Но нужно спрашивать!
— Господи! Да откуда ты взялся? Иди-ка домой, попроявляй свои негативы или что там еще, сделай одолжение, а?
Фотограф посмотрел на часы и выразительно крякнул, но не произнес ни слова, так что первому детективу самому пришлось свериться со своими часами, прежде чем занести время в блокнот. Заодно он, скинув несколько минут, отметил время прибытия Кареллы и Буша.
Карелла бросил взгляд на затылок убитого. Лицо детектива оставалось бесстрастным — разве что тень боли на мгновение появилась в глазах и так же быстро исчезла.
— Из пушки они, что ли, стреляли? — спросил он.
— 45-й калибр, — ответил первый детектив. — Мы нашли гильзы.
— Сколько?
— Две.
— Сходится, — заметил Карелла. — Ну, перевернем его?
— „Скорую" вызвали? — тихо спросил Буш.
— Ага. Сегодня что-то все запаздывают, — сказал первый детектив.
— Сегодня все в поту тонут, — поправил его Буш. — Пивка бы я сейчас выпил!
— Эй, ну-ка подсобите мне кто-нибудь! — позвал Карелла.
Второй детектив склонился над трупом, и вдвоем с Кареллой они перевернули тело на спину. Мухи взметнулись с оскорбленным жужжанием, но тут же стали опускаться на окровавленное месиво, недавно бывшее человеческим лицом. В темноте Карелла мог рассмотреть только страшную рану на месте левого глаза, Еще одна рана зияла под правым глазом, где осколки раздробленной скулы прорвали кожу.
— Бедняга, — вздохнул Карелла.
Он так и не смог привыкнуть смотреть в лицо смерти. Вот уже двадцать лет он был полисменом, научился переносить шок от встречи с физической смертью, но так и не сумел приучить себя мириться с другой стороной смерти: с покушением на личность, с мгновенным унижением бьющей ключом жизни до окровавленной, лишенной души плоти.
— Есть у кого-нибудь фонарь? — спросил Буш.
Первый детектив полез в левый задний карман. Нажал на кнопку, и на тротуар упал кружок света.
— Посвети-ка на лицо, — попросил Буш.
Круг света переместился на лицо убитого.
Буш громко сглотнул.
— Это же Риардон, — едва слышно произнес он. И снова, совсем уже шепотом: — Господи Иисусе, это же Майк Риардон.
В 87-м полицейском участке работало шестнадцать детективов, и Дэвид Фостер был одним из них. По правде говоря, детективов могло бы быть и сто шестнадцать, но и тогда бы они были завалены paботой сверх головы. Территория участка простиралась от Набережного шоссе с его высоченными зданиями, кичащимися привратниками и лифтерами, к югу до Стема с его гастрономическими магазинами и кинотеатрами, Калвер-авеню и ирландских кварталов и еще далее — до пуэрториканских кварталов и парка Гровер включительно, где в изобилии водились грабители и насильники. С востока на запад территория участка охватывала не менее тридцати пяти улиц. В границы этого прямоугольника — между рекой на севере и парком на юге и в тридцати пяти кварталах с востока на запад — было втиснуто население численностью девяносто тысяч человек.
