И правда, впереди на темной дороге вспыхнул резкий свет фар. Какая-то большая крытая машина стояла на обочине, как раз на той стороне, вдоль которой двигался «Мерседес» Василевского. Но стояла она, развернувшись «мордой» против движения, и свет ее фар бил прямо в глаза Василевскому, провоцируя у него приступ бешенства. Он терпеть не мог яркого света, особенно на дорогах. Однажды он даже подрался с ослепившим его водителем – специально догнал и здорово начистил ему морду. Но это было уже давно. Теперь Василевский таких эксцессов себе не позволял, берег имидж. Тем более не собирался он вступать в конфликт с представителями власти, даже если у тех имелись не слишком законные основания чего-то от него требовать. Василевский давно понял, что проще заплатить, чем тратить время и нервы.
Однако застава на дороге мало напоминала обычную засаду гаишников. Во-первых, машина была какая-то странная, во-вторых, человек, который черной тенью выступил из потока света навстречу «Мерседесу», тоже выглядел необычно. На голове у него была стальная каска, а в руках он держал какой-то странный фосфоресцирующий знак, мерцающий искусственным густо-желтым цветом. Василевскому показалось, что нечто подобное ему приходилось видеть раньше на контейнерах с радиоактивными веществами или химическими отходами – случайно, конечно, он всегда был далек от таких вещей. Вся эта техническая канитель вызывала у него жуткое напряжение. Василевский даже простых электрических пробок боялся, хотя никому в этом не признавался. Просто не касался их, и все.
Человек в каске настойчиво взмахнул несколько раз своим светящимся жезлом, и Василевский затормозил. Он все еще был взбудоражен разговором с законной супругой, но теперь в непонятной ситуации ему захотелось, чтобы она поддержала его, и Василевский спросил вполголоса:
– Что тут у них творится, как ты думаешь?
– Они сами скажут, – лаконично ответила Елена. – Мне так кажется.
– Ну-ну, – буркнул Василевский и опустил боковое стекло.
Он невольно вздрогнул, когда прямо на него надвинулась чудовищная неживая харя с плоскими стеклянными глазами и металлической круглой коробкой вместо рта. Через секунду он понял, что лицо человека в каске просто закрыто противогазом, но первое впечатление было шокирующим.
– Виноват! Служба радиационной и химической разведки. Сержант Гаркуша. Убедительно прошу всех пассажиров выйти из машины.
– В чем дело? – заволновался Василевский. – При чем тут разведка? Мы едем домой. За вторым поворотом – наш поселок. По какому праву вы останавливаете частный транспорт?
– Виноват! – жестяным, дребезжащим голосом повторил противогаз. – Я не уполномочен. Командир все объяснит. Но из машины придется выйти. Приказ.
Василевский почти в полный голос выругал идиотские приказы и армейскую тупость, но из машины все-таки вылез. Елена вначале посчитала, что к ней армейские приказы никак относиться не могут, тем более что ее красивое вечернее платье могло запачкаться на сырой обочине, но когда заметила, что следом за жутковатым сержантом из темноты появились еще две мужские фигуры, стройные, широкоплечие, в офицерских погонах, сердце ее дрогнуло, и она тоже покинула машину.
Вслед за мужем она шагнула вперед, поближе к молодым офицерам, но тут ее ждало большущее разочарование. Оба красавца были также облачены в кошмарные противогазные маски и вблизи походили то ли на пришельцев, то ли на тварей, поднявшихся из бездны. И разговаривали они такими же безликими противными голосами, дребезжащими на каждом звуке из-за встроенной в противогаз мембраны. Правда, они оказались куда любезнее и разговорчивее своего подчиненного.
Первый из них, капитан в ладно подогнанной форме, даже предупредительно взял Елену под руку и успел сделать комплимент ее эффектной внешности. Комплимент был не слишком изящный да и через мембрану звучал довольно смешно, но все-таки это было лучше, чем ничего.
Василевскому никто комплиментов не делал, но и с ним офицер разговаривал уважительно, хотя и строго:
– Приношу свои извинения, граждане, – продребезжал он сквозь металлическую коробку, которая располагалась там, где полагалось быть рту. – Но в данном районе произошла утечка радиоактивных материалов. Наша группа контролирует местность в районе семи километров. Ситуация сложная, поэтому очень прошу проявить понимание.
– Что за чертовщина? Какая еще утечка? Чего вы вообще от нас хотите?! – занервничал Василевский. – Надеюсь, вы не собираетесь призвать нас в ряды добровольцев по очистке местности от радиации?
– Ну что вы, как можно? Совсем нет. Мы проводим выборочный дозиметрический контроль. Это недолго. Только придется подняться в автомобиль. Немного неудобно, но все это делается в целях вашей безопасности.
– Что за идиотизм! – взорвался Василевский. – Какой, к черту, контроль? Плевать я хотел! С нами все в порядке. Мы уезжаем. Разговор окончен.
Из-за спины капитана выдвинулся второй офицер – на погоне три маленькие звездочки – и с упреком сказал:
– Нехорошо, гражданин! Несознательно поступаете! Должны помогать вооруженным силам. Всего-то пять минут! Получите от нас талон и следуйте дальше. Нужно ведь думать не только о себе, но и о стране в целом.
– Что за бред! Это невероятно! Вы что, не видите – мы спешим, мы в хорошей одежде, мы…
– Это займет совсем немного времени, – настойчиво повторил старший лейтенант. – Вы же мужчина! Должны понимать – у нас служба. Сами-то служили?
– У меня гипертония, – буркнул Василевский. – С молодости. Но какое это имеет значение?
– Абсолютно никакого! – подхватил капитан. – Не каждый должен служить, но каждый должен быть гражданином. Это простой и ясный факт. Никогда не поверю, что такие солидные люди могут пренебречь своим долгом. Прошу вас, сударыня! Я помогу вам подняться!
С удивительной настырностью он предложил Елене свою руку и повел ее к грузовику. Ей ужасно не хотелось лезть в грязную несуразную машину, но почему-то ей нравилось прикасаться к локтю настойчивого офицера, крепкому, как кирпич. По ее собственной классификации, этот человек относился к категории стопроцентных мужиков, несмотря даже на уродливую резиновую маску, торчащую на его морде. Рядом с такими Елена всегда таяла. Понятно, что перспективы у нее в отношении капитана никакой не было, но все равно находиться рядом с этим великолепным образчиком мужской породы было приятно.
Старший лейтенант раньше всех ловко поднялся в кузов по металлической лесенке и уже оттуда протянул Елене руку.
– Давайте, это совсем не страшно! – весело проскрипел он сверху.
Капитан слегка подсадил ее, и Елена еще раз подивилась, какие крепкие у него руки. И не успела она даже ойкнуть, как попала в объятия лейтенанта.
– Ну вот и все! – с удовлетворением заключил он, бережно ставя ее на деревянный пол кузова.
Василевский, ворча и ругаясь, поплелся вслед за неисправимой супругой. «Ну что за безнадежная дура! – думал он с раздражением. – Стоит рядом запахнуть мужиком, как она готова лезть за ним хоть в свинарник. Наградил же бог такой тварью! Во, уже там! Придется подняться – без присмотра ее оставлять нельзя».
Капитан помог подняться и ему. Василевский влез в крытый брезентом кузов и с недовольством обнаружил, что внутри абсолютно темно. И еще в машине отчетливо пахло знакомым кисловатым запахом земли и лежалой картошки. Это его озадачило.
«Какая здесь, к дьяволу, дозиметрия? – подумал он. – Или эти дуболомы совсем тронулись от пьянства, или…»
Мысль его внезапно оборвалась, а в груди похолодело. Василевский ясно услышал, как снаружи со знакомым щелчком хлопнула дверца и с еще более знакомым рокотом завелся автомобильный мотор. Зашуршали по асфальту шины, а его собственный «Мерседес» промчался мимо грузовика и быстро затих вдали.
– Моя тачка!! – срывающимся голосом заорал Василевский и одним прыжком махнул через борт грузовика.
Мыслей не было – в голове будто вспыхивал сигнал тревоги. Моя тачка, думал Василевский, ах, гады! Про жену и военных людей в противогазах он в этот момент забыл начисто.
Ноги его коснулись асфальта. Василевскому нечасто приходилось прыгать и вообще заниматься физическими упражнениями. Мода на здоровое тело и литые мышцы еще не дошла до него. Все это он считал блажью, но сейчас плохая физическая подготовка едва не подвела его. Василевский почувствовал резкую боль в левой лодыжке, охнул и присел от боли. К счастью, ему удалось сохранить равновесие и он не растянулся на земле на глазах у подтянутого капитана, который стоял рядом и с большим любопытством смотрел на него с высоты своего роста.
– Где моя машина?! – выкрикнул Василевский, кривясь от боли и с некоторым усилием распрямляясь.
Капитан промолчал, но быстро оглянулся по сторонам. Василевский тоже оглянулся, не увидел ни своего «Мерседеса», ни сержанта в каске и вдруг все понял.
