Ознакомительная версия.
При машинах дежурили молодые ражие парни с тяжелыми, как утюги, челюстями. Их позвоночники были пока еще гибкими и надежными, а потому Хохлова они знать не знали и даже здоровались с ним не всегда. Дмитрий Викторович не любил подобную публику. Он никогда не мог понять молодых, полных сил людей, которые, вместо того чтобы переворачивать мир, строить карьеру или штурмовать вершины, занимались каким-нибудь непыльным бесперспективным делом – сторожили чужие машины, торчали за прилавком или мели улицы. Дмитрию Викторовичу подобный образ жизни казался притворством, маскировкой, за которой непременно должна была скрываться какая-то неприятная тайна. Потому и к сторожам на автостоянке он относился с легкой настороженностью. Впрочем, все машины у них всегда в абсолютном порядке.
Ехать Дмитрию Викторовичу нужно на Воробьевы горы. Прокопов предпочитал почему-то жить именно там, хотя с его возможностями запросто можно обосноваться где угодно. Правда, в своем корпусе Прокопов занимал целый этаж и жил совершенно обособленно. Еще у него имелся загородный дом, поместье, как он сам говорил с легкой иронией, но там Хохлов у него ни разу не был.
Над Москвой только начинало прорезываться утро, пробок на улицах пока не намечалось, воздух почти свеж и прохладен. На стеклах машины быстро подсыхала ночная испарина. Время у Хохлова рассчитано почти математически точно – через двадцать минут он должен уже оставить машину на площадке перед многоэтажным корпусом, через двадцать одну – доложить о себе охранникам при входе (личной охраны Прокопов дома не держал), а через двадцать две уже подниматься в лифте на девятый этаж, который Прокопов шутливо называл «своим девятым небом».
Хохлов любил вставать рано. В такие минуты Москва казалась особенно просторной, огромной и новой. Это было как путешествие в ином измерении. А пробок Дмитрий Викторович не любил, как и всякий нормальный человек.
Пробок с утра не было, политые водой улицы блистали, точно сталь, и «Форд» мчался по ним бодро и весело, но примерно с того момента, как Дмитрий Викторович выехал на Садовое кольцо, что-то произошло. Что-то мелкое, но неприятное, вроде камешка, попавшего в ботинок. Хохлов даже сразу не понял, что его беспокоит. Лишь трижды бросив рассеянный взгляд в зеркало заднего вида, он вдруг сообразил, что его уже давно преследует странного вида субъект на мотоцикле.
Это был человек неопределенного пола, затянутый в черную кожу, с яйцеобразным шлемом на голове – светонепроницаемый пластик отливал зловещим лиловым цветом. Мотоцикл современный, вытянутый и зализанный, как пуля, в красных и белых разводах. Этот мрачный тип, похожий на робота из какого-нибудь фантастического фильма, тащился за Дмитрием Викторовичем как приклеенный. Вообще-то это было глупо, но Хохлов встревожился. Мотоциклист старательно повторял его маршрут, все время держа примерно одну и ту же дистанцию.
– Что за дурдом? – пробормотал наконец Дмитрий Викторович, убеждаясь, что безликий преследователь сворачивает вслед за ним к Бородинскому мосту. – Какие-то дурацкие игры в шпионов, ей-богу! Что вообще у него на уме, черт побери?!
Дмитрий Викторович не был шпионом и никогда не занимался ничем криминальным. Его некому и незачем выслеживать. Однако беспокойство не отпускало. Он прекрасно понимал, в какое время живет. Человеческая жизнь мало чего стоила. Любого могли убить из-за автомобиля, из-за сотни долларов, да просто так, от скуки. Нет, будет правильно, если он отнесется к этому недоразумению серьезно. Береженого бог бережет.
Прямо за мостом Хохлов прижался к тротуару и затормозил возле сумрачного лейтенанта дорожно-патрульной службы, который посмотрел на него с нескрываемым неодобрением. Милиция не любит тех, кто убегает, но и тех, кто слишком доверчив, не любит тоже. К тому же, как оказалось, здесь ждали какой-то кортеж. Он вот-вот должен был проследовать, и лейтенант рассматривал Хохлова как помеху.
– Не останавливайтесь! Проезжайте! – отрывисто произнес он и подкрепил свое требование повелительным взмахом руки. – В чем дело?..
– Видите ли, – заговорил Хохлов, высовывая голову из окошка. – Как бы это сказать…
Он невольно обернулся и с двойственным чувством в душе увидел, как красно-белый мотоцикл, точно ласточка, скользнул мимо и быстро стал удаляться, пока совсем не исчез в перспективе улицы. Это было здорово, потому что все страхи оказались надуманными, и это было досадно, потому что Хохлов не знал, что теперь сказать милиционеру.
– Так в чем дело?! – нетерпеливо подстегнул его лейтенант. – У вас проблемы?
– Н-нет, простите, – пробормотал Хохлов. – Просто показалось. Ради бога, еще раз извините!..
– Показалось! Все им кажется!.. Мне почему-то ничего не кажется. Закусывать надо, вот что! – сурово отчитал его патрульный и уже сердито крикнул: – Проезжайте, здесь нельзя останавливаться!
Сконфуженный, Дмитрий Викторович поехал дальше. Он был не слишком доволен собой. Во-первых, ни с того ни с сего испугался какого-то пижона на модном мотоцикле. Во-вторых, полез делиться своими страхами с милиционером. В-третьих, вообще держался размазней, в его положении это недопустимо, он должен знать себе цену, а окружающим эта цена должна казаться еще выше.
Дмитрий Викторович покачал головой. Нервишки, что ли, начинают сдавать? Может быть, взять передышку и махнуть куда-нибудь с молодой женой? С ней он еще нигде не был. А разве в прежней жизни, с первой семьей, он где-нибудь был? Постоянно с головой в работе, постоянно решал какие-то неотложные дела, искал новые возможности, пытался отвоевать место под солнцем. Место он, положим, кое-какое отвоевал, а вот солнца толком так и не видел. Надо будет что-то предпринять в этом направлении, подумал он. Мимолетный страх уже ушел. Собственно, это был даже не страх, а просто дискомфорт. Полупустая улица, нервы и этот навязчивый мотоциклист. Черная фигура в маске, да еще с непроницаемым забралом, всегда кажется преисполненной таинственной угрозы, такова психология человека. Скоростной мотоцикл тоже символ. Психика – это такие дебри…
Хохлов повернул к набережной, посмотрел назад в зеркало и вздрогнул. За ним ехал мотоциклист. Только мотоцикл у этого был сплошь черный, как и сам гонщик. А вот шлем у этого белый, точно куриное яйцо. Впрочем, лица его Хохлов тоже не видел – лицо закрывала пластмасса. «Он сам-то хоть что-нибудь видит? – с неприязнью подумал Хохлов. – Вырядились! Может, у них слет сегодня? У этих, как их, у байкеров?»
Однако второй байкер в точности повторял все маневры первого. Он тоже катил по пятам за Хохловым, повторяя его маршрут в точности до сантиметра. Настроение у Дмитрия Викторовича опять испортилось.
«Как хотите, а я ничего не понимаю! – с раздражением подумал он. – Какого черта они вьются вокруг меня, как мухи? Что это может значить? Я никому не должен, я не владею контрольным пакетом акций «Газпрома». Кому я понадобился? Или все-таки это совпадение?»
Совпадение или нет, но Дмитрий Викторович уже пожалел, что не пожаловался милиционеру на подозрительного мотоциклиста. Вот не пожаловался, и тут же появился второй. Неужели кто-то банально целится на его бумажник? Но почему так сложно, с применением технических средств? Да и здраво рассуждая, можно сделать единственный вывод – вся эта черная кожа, шлемы и рычащие чудовища, сверкающие лаком и хромом, стоят во много раз больше, чем содержимое его бумажника. Овчинка выделки не стоит, как говорится.
На набережной в этот час не было ни одного милиционера, поэтому этот вариант Дмитрием Викторовичем даже не рассматривался. Он просто резко сбавил скорость, чтобы окончательно выяснить намерения преследователя. Мотоциклист тоже притормозил и, как показалось Хохлову, вступил с кем-то в переговоры. Нет, конечно, видеть он этого не мог, но так Дмитрию Викторовичу показалось – что-то такое почудилось ему в напряженной, затянутой в коже фигуре. При современной технике присобачить микрофон и рацию в мотоциклетный шлем – раз плюнуть.
Дмитрий Викторович терзался сомнениями до самого финиша, куда его, точно эскорт, сопровождал неизвестный мотоциклист. Только когда Хохлов остановил машину на площадке около высоченного красавца-дома, его спутник демонстративно неторопливо прокатился мимо и исчез за поворотом.
Дмитрий Федорович облегченно вздохнул, взял свой чемоданчик, запер машину и направился к дому. Здесь он мог ничего не опасаться. Район был непростой, и шпана здесь не имела никаких шансов. Хохлов очень надеялся, что к тому времени, когда он закончит свои процедуры, дурацкие мотоциклисты найдут себе занятие поинтереснее, чем гоняться за ним по московским улицам.
Но, видимо, сегодняшний день действительно не задался. Когда Дмитрий Викторович доложил о своем прибытии, его попросили немного подождать, а потом из квартиры Прокопова спустился вниз его личный секретарь – Виталий Игнатьевич Савельев, мужчина лет сорока пяти, человек на редкость хладнокровный и выдержанный, в любую минуту готовый решать любые проблемы. При этом понять, что у него на уме, было совершено невозможно. Не человек, а черный ящик. С прекрасными манерами.
Ознакомительная версия.
