– Ну, помочь – это, пожалуй, слишком сильно сказано, – улыбнулся Гуров. – Но все равно, за беседу спасибо.
Они поднялись одновременно с Раскатовым. Тот протянул руку и заметно повеселевшим голосом предложил:
– Буду рад, если заглянете к нам не только по служебным делам, Лев Иванович! Будете почетным гостем. Уверяю вас, замечательно отдохнете и получите незабываемые впечатления.
– Спасибо, но в последнее время я стараюсь держаться подальше от незабываемых впечатлений, – заметил Гуров. – Возраст, знаете ли…
– Понимаю, – деликатно сказал Раскатов. – И все-таки заглядывайте при случае. Может быть, расскажете мне, чем закончилась история с этой предприимчивой танцовщицей… Мне, признаться, очень любопытно.
– Боюсь, эта история закончилась очень печально, Павел Петрович, – ответил Гуров. – Зачем вам истории с плохим концом?
Выйдя из казино и сев за руль «Пежо», Гуров что есть силы двинул кулаком по спинке соседнего сиденья. Что девчонка назвала ему не ту фамилию, Гуров предполагал с самого начала, но то, что она назвала совершенно постороннюю фамилию, выяснилось только сейчас. Скорее всего где-нибудь на туалетном столике у нее валялась визитная карточка этого лощеного кадровика, и она назвала то, что ежедневно мозолило ей глаза. Воспользовалась тем, что Гуров никоим образом не мог его знать, и заморочила сыщику голову. Это было очень досадно.
Однако, успокоившись, Гуров решил, что, как обычно, худа без добра не бывает. Никакого сомнения, этой девчонке есть, что скрывать, а значит, они все-таки напали на какой-то след. И он очень хорошо сделал, что оставил Липатову на попечение Стаса, потому что наплела она Гурову с три короба с единственной целью – выиграть время и предупредить своего настоящего бойфренда об опасности. Гуров ни секунды не сомневался, что господин Раскатов и в самом деле не имеет никакого представления о какой-то стриптизерше – ее фамилия не произвела на него абсолютного никакого впечатления. На всякий случай Гуров собирался проверить связи Раскатова, но был уверен, что ничего интересного для себя там не найдет. Он и Липатова не были людьми одного круга – а в нынешнем обществе с таким феноменом приходилось серьезно считаться.
Гуров достал мобильник и набрал номер Крячко. Тот ответил не сразу, а когда ответил, голос его звучал не слишком дружелюбно.
– Ну что там у тебя? – спросил Гуров. – Есть новости?
– Какие, к черту, новости! – скороговоркой сказал Крячко. – Я уже два часа торчу в подъезде. На меня уже все соседи косятся. И я жрать хочу! А твоя краля сидит в своей конуре как замурованная. Никаких телодвижений не делает. Мне это совсем не нравится.
– Мне тоже, – сказал Гуров. – Сейчас я приеду и дам тебе перерыв. Сможешь набить свою ненасытную утробу. Но следить все равно придется до упора. Другого выхода у нас нет. Она – наша единственная зацепка.
Гуров предусмотрительно поставил машину с таким расчетом, чтобы самому не бросаться в глаза, но чтобы хорошо был виден вход в подъезд, где жила Липатова. Раздолбанный «Мерседес» Крячко, который он сразу же заметил на стоянке, недвусмысленно показывал, что наблюдение за прошедшие полчаса не продвинулось ни на йоту. Гуров запер автомобиль и отправился искать Крячко.
Тот с унылым видом курил на лестничной площадке – этажом выше, чем жила Липатова. Увидев Гурова, он без слов затоптал окурок и двинулся к лестнице. Гуров догнал его у выхода.
– Я буду ждать тебя на улице, – сказал он с упреком. – После тебя стыдно заходить в подъезд. Не удивляюсь, что на тебя все косились – все завалил окурками!
– Я еще не выработал такой сильной воли, чтобы не есть, не пить и не курить два часа кряду, – пробурчал Крячко. – Если некоторые думают, что это легко, пусть сами попробуют. И уйти на воздух я тоже не мог – не знаю объект наблюдения в лицо. Так что ваши упреки мне странны. У меня просто не было другого выхода, как мусорить на лестнице. Это объективная реальность.
– Эта объективная реальность приводит к тому, что народ в своей массе скорее не доверяет милиции, чем доверяет, – заметил Гуров. – И ты тоже приложил к этому руку.
– Доверия все равно в ближайшее время не вернуть, так зачем я буду страдать? – легкомысленно сказал Крячко. – Лучше скажи, принести тебе бутербродов и пива?
– Не откажусь, – подумав, ответил Гуров.
Крячко вернулся минут через двадцать с объемистым пакетом в руках, который он прижимал сверху подбородком. Вид у него был теперь чрезвычайно довольный.
– Я взял восемь бутербродов с ветчиной, четыре булочки с сосисками, кетчуп, зелени и шесть банок пива. Думаю, на первое время нам хватит. Вообще, ты не знаешь, к которому часу идут на работу стриптизерши?
– Мало знаком с их обычаями, – ответил Гуров. – Но, думаю, сидеть нам здесь еще долго. Если только эта красавица все-таки не соберется встретиться со своим бойфрендом. Странно, что она не сделала это сразу.
– А у нее есть телефон? – поинтересовался Крячко, запуская руку в пакет и доставая оттуда внушительных размеров бутерброд.
– Есть, разумеется, – ответил Гуров. – Но не думаю, что такие новости сообщают по телефону. Она должна увидеть этого типа лично.
– Ну так чего проще, – заявил Крячко, откусывая сразу полбутерброда. – Она ему позвонила и попросила прийти вечером в клуб. Там толпа, все пьяные, лишний человек на виду не будет. Там она ему все и выложит. По-моему, логично.
Гуров подумал и сказал со вздохом:
– Наверное, ты прав. Даже скорее всего прав. Девчонка именно в таком духе и поступит. Но все равно придется сидеть и ждать. Уж слишком она себе на уме.
– Ждать так ждать, – философски заметил Крячко. – Будь побольше пива – и можно ждать хоть конца света.
Конца света они не дождались, но, пока сидели в засаде, успели снова проголодаться. Липатова не подавала никаких признаков жизни, и Крячко начали охватывать сомнения. Однако прежде он немного вздремнул на заднем сиденье – видимо, озарение пришло к нему во сне.
– А ты уверен, Лева, что она и на этот раз тебя не обманула? – спросил он, зевая и потягиваясь. – Может, она только мечтает работать в стриптиз-клубе? А сама живет на средства, полученные от продажи краденого?
– Что же она это краденое в окно швыряет? – недовольно проговорил Гуров, который в глубине души тоже начинал беспокоиться.
– А душа широкая, – объяснил Крячко. – Вот и швыряет. Думает – завтра, мол, еще украду, ничего страшного.
– Не похожа она на барыгу, – заметил Гуров.
– А кто сейчас на кого похож? – возразил Крячко. – Время такое – все перемешалось.
– Да нет, я к тому, что на стриптизершу-то она как раз похожа, – сказал Гуров. – С такими данными только тело и показывать.
– Тело есть – ума не надо, – согласился Крячко. – Однако что-то не спешит она показывать… тело-то. Сколько мы еще здесь будем торчать, Лева? А вдруг у нее вообще выходной сегодня?
– Она должна предупредить своего дружка, – упрямо сказал Гуров. – Не может быть, чтобы она пустила это дело на самотек. Когда я заговорил про компьютер, она была в панике. Голову даю на отсечение, она прекрасно поняла, о чем идет речь. И, кстати, голова у нее соображает совсем неплохо. Да и выдержка имеется. То, что она сразу никуда не бросилась, прекрасно это доказывает. Я с тобой согласен, что она могла предупредить бойфренда по телефону, но основной разговор у них должен состояться с глазу на глаз. Подождем еще немного.
– Смеркается уже, – проворчал Крячко. – А вдруг она каким-нибудь запасным выходом воспользуется? Например, уйдет через соседский балкон? Стемнеет – вообще можем ее не заметить.
– Какие же мы с тобой тогда сыщики? – засмеялся Гуров. – Если от нас девчонка через балкон сбежит? Да и не должна она через балкон – у нее, насколько я понимаю, и так с соседями отношения не блестящие.
– Ну, знаешь, с кем не блестящие, а с кем, может, и блестящие, – заметил Крячко. – Например, возьми меня. Разве я отказал бы молодой одинокой девушке в небольшой услуге? Да ни в жизнь! И спрашивать бы не стал, что у нее на уме. Ты разве опрашивал соседей, какого они мнения? Ты одну чокнутую старушку выслушал и уже делаешь выводы.
– Я не только старушку, – усмехнулся Гуров. – Я и мнение молодой одинокой девушки выслушал. Она соседей ненавидит до судорог. Неподдельное чувство, так сказать. Так что не суетись – выйдет она, как все нормальные люди, через входную дверь. Просто нужно еще немного потерпеть, я думаю. Ночная жизнь еще не началась.
«Ночная жизнь» началась примерно в девять часов вечера. Крячко снова принялся рассуждать о правильном питании и совсем уже собрался бежать в ближайшую торговую точку, как вдруг дверь подъезда, за которым они наблюдали, распахнулась и на пороге появилась Елена Липатова.
Она на какое-то мгновение задержалась на крыльце и тревожным взглядом окинула скудно освещенный двор. Гурову в этот момент она показалась совсем хрупкой и юной, почти школьницей. Может быть, из-за того, как девушка была одета. На Липатовой был щегольской белый костюмчик – короткие брюки и куртка – и желтая блузка с отложным воротником. Голову украшала забавная белая кепка с большим козырьком, которая делала девушку похожей на Гавроша. На плече у нее болталась вместительная сумка на длинном ремешке.
