Народ сметает все, будто после Нового года вновь наступит социализм, и кроме хозяйственного мыла и спичек на прилавках ничего не останется. Парадокс. Все жалуются на нехватку денег, но у «потребительской корзины» скоро отвалятся ручки или проломится дно. Где-то Чернаков читал, что супермаркеты не возникают абы где. Даже если в городе живет десять миллионов ртов, не факт, что в нем окажется хотя бы один супермагазинчик. Все зависит от доходов населения. Как только они превысят определенный рубеж – все, понеслось. Молдаване – за работу! Значит, в Питере превысил. Есть чем гордиться культурной столице. Не только культурой.
Потолкавшись среди «потребительских корзин», он нашел Бушуева, работавшего сегодня согласно графику и шпионившего за народом. Рассказал о визите Лутошина.
– А чего мы сделать можем? – пожал плечами детектив, – пока не наследят реально или не стуканет кто, хрен поймаешь. Тачка у них наверняка с левыми номерами, даже если камера их срисует, облом… У нас свой головняк… Если как «Максистрой» заминируют, будет нам Новый год…
– Тьфу-тьфу… Ничего, кстати, нового?
– Пока тишина. Условий террористы не выдвигают. Значит, это и впрямь злостное-презлостное хулиганство.
Чернаков продрался через полосу препятствий-тележек к выходу, забрал у стоящего на рамке охранника дисконтную карточку, оставленную Романом Романовичем. Через усеянное декоративными снежинками стекло заметил на парковке знакомую личность с красным колпаком на голове. Личность впаривала приехавшим в супермаркет автолюбителям стеклоочистители по оптовым ценам. Правда, оптовые цены несколько превосходили розничные, по которым точно такие же щетки свободно продавались в отделе автозапчастей «Планеты». Но покупатель об этой страшной тайне пока не догадывался, а личность гарантировала, что щетки берет у дилера напрямую и торгует без накруток «Все фирменное, родное, на любую модель, пять щеток отдам по цене четырех…»
Личность звали простым русским именем Вася. Он был ровесником Чернакова, но выглядел гораздо старше. Причина банальна – алкоголь и богемный образ жизни, девять лет которой было отдано лесоповалу по приговору народного суда. Эстафета «три по три», как говорил сам Василий. Статьи, так себе, не воровские, а нынче и, вообще не актуальные. Первая заработана в олимпийском восьмидесятом. Отличалась особым цинизмом и дерзостью. Вася съездил в столицу, ночью пробрался в олимпийскую деревню и скупил у дружественной нигерийской команды спортивные костюмы «Найк», специально пошитые к празднику спорта по заказу нигерийского правительства. Вернее, не купил, а выменял на ящик «Столичной», в то время являвшейся на мировом рынке социалистическим брендом номер один. Дружественные атлеты согласились на обмен с радостью, теперь будет чем нарушить спортивный режим. (О спирт – ты мир!) Но на выходе из деревни скупщика взяли бдительные чекисты, изъяв мешок с костюмами. Судили Васю закрытым, но показательным процессом по статье «покушение на спекуляцию». В последнем слове, вместо того, чтобы упасть на колени и глубоко раскаяться, Василий ткнул пальцем в судей и с гневом заявил: «Вы можете меня посадить, но учтите – придет время, и костюмов у нас на всех хватит! Не только «Ник», но и «Адидасов». Такого неприкрытого кощунства в эпоху развитого социализма судья простить не смогла и влепила борцу с дефицитом три года строгого режима с конфискацией имущества. Вещественные доказательства – костюмы по приговору подлежали уничтожению, но, судя по тому, что спустя пол года в нем видели одного из чекистов, уничтожены они не были.
Вторую трехлетку несостоявшийся коммерсант заработал опять-таки на ниве рыночных отношений. В восемьдесят седьмом. Когда дефицитные товары народного потребления потихоньку заползали на отечественные прилавки, но не с той скоростью, какой желал бы освободившийся от оков социализма пролетариат. На этом Василий и играл, под видом импортных видеомагнитофонов торгуя отечественными кирпичами. Был пойман потерпевшими с поличным, жестоко бит и препровожден в участок, а оттуда на таежный лесоповал.
Про последнюю часть «трилогии» Василий Чернакову не распространялся. «Так, по глупости залетел… За драчку…» Про своих родственников или семью тоже ничего не докладывал. Обмолвился как-то, что живет у одной бабенки, лишенной от рождения ума, играет с ней по вечерам в шашки «го» и смотрит сериалы по древнему черно-белому телевизору. И в любой момент может быть выгнан на улицу родственниками сожительницы, претендующими на ее однокомнатную квартиру. Щетками и прочими нужными в хозяйстве мелочами торгует, чтобы заработать копеечку на хлеб и вино. Где достает товар – коммерческая тайна. Но не в «Планете». Там дорого, даже с золотой скидкой. Кассовым аппаратом не пользуется.
Именно эта торговля и познакомила Василия с Вячеславом Андреевичем. Примерно пол года назад некий представитель среднего класса, купивший у «оптовика» стеклоочистители, обнаружил в супермаркете точно такие же, по правильной цене. А так как представитель не привык считать себя лохом, не поленился вернуться к парковке и начистить козлу рыло. За чисткой рыла его застал Чернаков, возвращавшийся с обеда. Представитель вдвое превосходил соперника по физике и технике, и если бы не начальник охраны «Планеты», проданные щетки могли бы стать для Василия последними в жизни. Вид у несчастного после избиения был столь печален, что Чернаков разрешил ему умыться в служебном туалете, снабдив после этого бинтом и пластырем.
– Я что, под ружьем его заставлял щетки покупать? – стонал бедняга, заклеивая разбитый нос, – сволочь… У нас свободный рынок.
– Сам то ты с какого рынка?
– Маркетологи мы… Пспкопские… У вас ста грамм не найдется? Или хотя бы двести? Много крови потерял, боюсь, до дома не дотяну.
Сто, не сто, а в итоге выпил триста.
Вообще-то, подобная торговля не поощрялась руководством «Планеты», и в обязанности начальника охраны входило зачищать прилегающую территорию от различных «оптовиков» или «моряков загранки», якобы провозивших товары контрабандным путем, а поэтому крайне дешевых. Но Василия Вячеслав Андреевич «зачищать» не стал, растроганный его биографией. Да и своего человека на паркинге иметь не лишне (от дурной ментовской привычки вербовать теперь до конца жизни не избавишься! Намертво въелась! Хоть самого себя вербуй!) Здесь и ломщики валюты ошиваются и воры автомобильные и «барсеточники».
В общем, дружба завязалась. Месяц спустя Василий от чистого сердца, но инкогнито сдал охранника «Планеты», в нагляк обложившего оброком «парковщиков» и «маркетологов».
Чернаков вышел к парковке.
– Василий, ты опять пользуешься моим главным недостатком.
– Ой, Вячеслав Андреевич… Здрасть… И какой же у вас недостаток, простите за неосведомленность?
– Доброта… С наступающим… Чем торгуешь?
– Вас так же, – расплылся в кривозубой улыбке маркетолог, поправив колпак и раскрыв большой пакет, – к новому году товарец. Шутихи, фейерверки… Хлопушки. Прямо со склада.
– С военного?
– С оптового. Не желаете? Все с гарантией.
– Гарантировано отрывает голову и руки… Ты бы сменил ассортимент. Детей жалко. Щетками торгуй. Это безопасней.
– Щетки плоховато идут. Морозы… Вот, решил тему сменить.
– Тогда грелками… Я тебя озадачить хочу. Так на всякий случай.
– Слушаю внимательно, как только могу.
Чернаков рассказал про серую «четверку» и про убитых женщин.
– Ты тут постоянно торчишь, вдруг заметишь… Два бойца.
– Машин много, – развел руками Василий, – но буду иметь в виду. Убивать нехорошо.
– Я бы сказал, совсем нехорошо.
В три часа Вячеслав Андреевич вызвал старшего смены, бывшего народного судью, двадцать лет заседавшего в процессах и в силу этого слегка подзабывшего родную речь. Точнее, не забывшего, а «профессионально сдеформировавшегося». Теперь, в гражданской жизни, в том числе и быту, он общался исключительно на протокольном, процессуальном языке. Возможно, ложась в постель с женой, он мог ляпнуть: «Я ходатайствую о выполнении вами супружеского долга в соответствии с кодексом о браке и семье. Вы вправе отказать, но я заявлю протест. Сам или через своего представителя». Выслужив пенсион, он не переметнулся зашибать деньгу в адвокатский стан, как большинство его коллег, а пришел в «Заботу». И, надо сказать, добросовестно выполнял свои обязанности. К тому же, обладая огромными связями в судейском корпусе, оказывал «Планете» неоценимые услуги во всяческих тяжбах.
– Валентин Михайлович, я уезжаю. До понедельника меня не будет. Остаетесь за старшего.
– Хорошо, Вячеслав Андреевич. Вы будете выносить отдельное поручение?11
– Нет, не буду. Работайте как обычно. Передайте по смене, чтобы завтра после полудня меня не беспокоили. Только в крайнем случае.
