Он допил кофе и, как-то странно взглянув на чашку, поставил ее на стол.
— Между прочим, и ресторан, где мы с тобой так… хм… интересно поужинали, в этом списке значится. Оказывается, до революции на том месте тоже ресторан был, и тоже итальянский. Здорово, да?.. Его владельцем был Джакомо Локалетти, представитель старинного семейства поваров, чьи корни аж до семнадцатого века прослеживаются. Их именем даже сыр назван… Так вот: фотографии интерьера ресторана Локалетти прекрасно сохранились. А вот с «Дольче Витой» прямо затыка какая-то… Снаружи-то я нынешний вид ресторана еще раньше снял, а внутри не смог. Там в тот день свадьбу справляли, не зайти было… И, когда ты вдруг предложила в «Дольче Виту» поехать, я снова удивился, какие совпадения в жизни случаются. А потом пожалел, что фотоаппарат с собой не взял. Совместил бы приятное с полезным… Ой, слушай, что-то мне не по себе как-то…
— Что? — встревожилась Ирина.
— В голове шумит. Я ж говорю, не выспался… Ничего, сейчас пройдет. Я окно приоткрою, не возражаешь?
Не дожидаясь ответа, Малинин тяжело поднялся и, подойдя к окну, распахнул его настежь. Затем, слегка пошатываясь, вернулся и снова уселся в кресло.
— Знаешь, сейчас, когда этот… с картошкой… тебя хозяйкой назвал, мне вдруг так приятно стало… Я бы не возражал. Только… Я тебе кое в чем признаться должен…
— Ты в порядке? — Ирина уже начала волноваться. Ревнивый Быков мог ведь и грех на душу взять. — Может, неотложку вызвать?
— Нет, не надо… Неотложка ко мне и не поедет. Я ведь почти нелегал, страхового полиса нету… — Денис откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. — Понимаешь, мне нельзя…
— Что нельзя?
— Сейчас… Помнишь, я про отца рассказывал? Он не должен был… в Чечню ехать. Мы с ним тогда поругались, из-за какой-то ерунды… Вот он и нашел повод, чтобы не встречаться. Ну и… Поехал.
— Не вини себя, — успокоила Ирина. — Это просто совпадение.
— Когда я в школе учился, тоже случай был… — Денис, казалось, уже не слышал ее. — Меня тогда двое мальчишек поколотили. Сильно поколотили… Через неделю один из них под машину попал. Калекой навсегда остался… А второй еще через три дня утонул… Я после того, как отец погиб… к батюшке ходил. В Бога не верю, а тут сам в церковь пошел… Он и сказал, что мне нельзя на людей сердиться… И еще была одна история…
Денис умолк, и голова его бессильно свесилась на грудь, словно у плюшевого зайца.
Ирина, приложив два пальца к сонной артерии, попробовала пульс. Толчки были слабые, но ритмичные.
Почувствовав прикосновение, он вдруг открыл глаза.
— Ничего, не беспокойся… Знаешь, когда ты на мои очки села, я ведь на тебя жутко рассердился. А потом вдруг испугался, что ты пораниться могла… У тебя все в порядке?
— Не волнуйся. У меня все хорошо.
— Правда?
Денис попытался улыбнуться и взять ее за руку, но пальцы уже не слушались.
— Я на тебя… Не буду… Никогда… А вообще… Странно все у нас с тобой… Как-то… Нет, нет, я не против… Совсем не против, только стран…
Ирина еще с минуту постояла возле него, после чего снова прощупала пульс. Пульс по-прежнему был слабым и ровным. Взяв с тахты одеяло, она аккуратно накрыла им уснувшего и, стараясь ступать тихо, подошла к столу.
Открыв ящик, Голикова обнаружила ноутбук. Оглянувшись на Малинина, она осторожно извлекла компьютер, поставила его на тахту и включила. Вскоре монитор перестал мигать, и на экране появилась заставка.
Это был превосходно сделанный коллаж. Счастливое улыбающееся лицо юной девушки с развевающимися на ветру волосами как бы проступало откуда-то из пустоты на фоне цветочной поляны и ясного синего неба. Ирина невольно залюбовалась. А потом вдруг вздрогнула: в девушке она узнала себя. Ту, которая давным-давно стояла в окружении подруг на пьедестале почета… Фотошоп помогает делать настоящие чудеса.
Ей вдруг стало неловко, словно она сделала какую-то гадость и сама от себя пытается ее скрыть — мол, я тут ни при чем, само получилось. Словно убегая от самой себя, она быстро пролистала файлы, но ничего противозаконного не обнаружила, если не считать скачанного из Сети ролика с президентом. Но так как это был президент США, предъявить хозяину вряд ли что-то было можно. Выключив аппарат и спрятав его вместо стола под подушку жертвы оперативной разработки, Ирина приблизилась к окну, плотно задернула шторы и вышла в коридор. На душе было тошно. И страшно. И пойманной птицей билась мысль: а как он? Как же он?
Через пару минут с лестницы донеслись звуки продвижения слоновьего стада. Ирина отперла дверь и впустила в квартиру нарушителей УПК и Конституции — Быкова с Елагиным.
— Всё, отрубился? — с нескрываемой надеждой спросил первый.
Неприязненно глянув на коллег, шпионка кивнула.
— Отлично!.. Так, Серега! Снимаем ботинки, чтобы не топать и не наследить, и начинаем по-быстрому работать. На тебе кухня, ванная и прочие злачные места. Я шмонаю комнату. Эх, Пикассо нет! В компьютере бы пошарить… Нет, кухню обыщу тоже я.
— Там нет ничего, — упредила Ирина.
— Где?
— В холодильнике. И в компьютере тоже. Он на столе, разобранный…
* * *
Кленов отстучал на столе «SOS», допустив не больше двух ошибок.
— Ты объясни одну вещь… Если наш басмач ловко, по твоим же словам, маскируется и ничего криминального в адресе не держит, то почему он с пистолетом так по-детски прокололся?
— Ну, во-первых, от проколов не застрахован никто, — резонно возразил бывалый лазутчик Быков. — А во-вторых, не такой уж он и ловкий. Чемодан со шмотками в квартире все же прячет.
— При чем тут шмотки?
— А на кой хрен ему женские шуба и сапоги? На трансвестита вроде не похож… Шубка там, кстати сказать, совсем не дешевая, да и сапожки — не Китай. Вернее, Китай, но с итальянской лейблой. Так что сказка о том, что он купил их в подарок любимой маме, не проканает. Нынче ремонтом компьютеров на меха да натуральную кожу не заработаешь. Наверняка вещички краденые.
— Сомневаюсь. Если он террорист, на мелочовку размениваться не станет.
— Талантливый человек талантлив во всем, — осторожно заметил Елагин. — И ничто человеческое ему не чуждо. Если есть непыльная возможность на ходу деньги с пола поднять — кто ж откажется? И чемодан, может, вовсе не его. Кто-либо из дружественного тейпа постеречь попросил, в порядке договора о взаимопомощи.
— А ты, между прочим, почему здесь? — покосился на Сергея Кленов. — Кто Ирину в управление сопровождает?
— Солома. Фарид опять сломался, и он ее на своей машине повез. А оттуда на вокзал поедут, мать встречать. Димуля их до квартиры проводит. А после Ирина обещала из дома не отлучаться, поэтому…
Елагин не успел закончить свою мысль. В дверь постучали.
— Войдите! — разрешил командир.
В кабинете материализовался художник Репин с ноутбуком в руках. Головой он, что ли, в дверь стучался?
— Здравия желаю… Леди и гамильтоны, вы, кажется, поторопились со шмоном!
— Почему? — не понял Быков. — Я никуда не торопился.
— Сейчас, — запустив аппарат, Анатолий склонился над клавиатурой. — Здесь записи его разговоров по домашнему телефону. В предыдущие дни — ничего интересного. Обычные базары, в основном про компьютеры да про выставку какую-то. А вчера вечером… Вот!
«— Алло, Денис? — послышался из динамиков голос, в котором явно проскальзывал кавказский акцент.
— Да…
— Это Ильяс.
— А… Привет!
— Завтра встречай… Шестой вагон. В четырнадцать сорок у вас будем.
— Договорились.
— Тележку прихвати, посылка тяжелая. И лучше не ронять.
— Да-да, конечно.
— Всё, до встречи…»
Репин остановил запись и торжествующе посмотрел на коллег.
— Ну и какие будут мысли насчет посылочки, господа? Которая тяжелая и с которой нежно обращаться нужно?
— Господ в семнадцатом ликвидировали, — напомнил Быков, — а в посылке — что угодно, хоть баклажаны маринованные.
— Кто о чем, а Лёша о жратве. Тебя к Соломе бы в напарники, баклажан. Вы тогда весь город без харчей оставите… А в посылке, как пить дать, либо взрывчатка, либо… — Репин на пару секунд завис: — Взрывчатка.
— У нас же кинолог есть, — подал голос Елагин. — Его Атос взрывчатку с двух метров чует. Если не врет. В смысле, кинолог.
— Мысль, — кивнул Репин. — А повод подвести клиента под собачку всегда найдем.
— Ну уж нет! — решительно отрезал Кленов. — Мне эти ваши игры с самого начала не нравились, а тут — тем более. А если он возьмет да швырнет вам эту «посылку» под ноги? Это же вокзал!
— Николаич, да мы ж…
— Нет, я сказал! До конца этого грёбаного форума — никаких комбинаций. Я уже без валерьянки уснуть не могу… Значит, так! Малинина не трогать. Я сейчас свяжусь с руководством. Пусть подключаются, ставят «прослушку», «проглядку» — в общем, решают вопрос. А вы — без самодеятельности. Это приказ! До кого не дойдет, объясню на ринге. Свободны. Баклажаны, блин…
