Ознакомительная версия.
Александр Борисович сумел наконец сглотнуть образовавшийся в горле тошнотворный ком.
– Как же вы... Как же вы на улице-то оказались? – пробормотал он.
– А как все! – беспечно отмахнулся сиплый. – Меня женушка моя подставила: спуталась, сука, с ментом, пока я на своей «стрекозе» над Афганом курсировал... Ну и того, без документов и без квартиры оставили как два пальца обоссать... Долго рассказывать!.. А этого дуралея, – сиплый кивнул на Коляна, – «чистильщики» обстряпали, пусть Богу спасибо говорит, что не замочили!.. Ты, доктор, небось про «чистильщиков»-то и не слыхал отродясь, а? Или знаешь, кто такие?.. Да нет, навряд ли...
– Знаю, – сказал Александр Борисович. Так называли еще лет десять назад черных риелторов, специализирующихся на квартирах одиноких людей, чаще стариков и инвалидов. Схема почти всегда была одна и та же. От «фирмы» поступало предложение малоимущему владельцу о продаже его квартиры в обмен на покупку комнаты в коммуналке. Разницу в цене обещали отдать прямо в руки. Доверчивые пенсионеры, инвалиды или обыкновенные алкоголики – словом, те, кто нуждался в деньгах, – соглашались: чем жить в одиночестве, не имея ни родных, ни друзей, уж лучше с соседями в коммуналке – все среди людей... В итоге оказывались на улице без документов, которые у них под разными предлогами забирали якобы для оформления или составления генеральной доверенности, а то и вовсе на том свете – если «чистильщики» не гнушались «мокрухой»...
– Все знают, и все попадаются, – кивнул сиплый. А Турецкий, чтобы хоть что-нибудь сказать, растерянно спросил:
– Как же вы... зимой-то?..
– Вот Колян пока не знаю, – помотал головой бомж. – А лично я в деревеньке одной зимую, тут в области... Там, доктор, люди пока что окончательно не вывелись, как в столице нашей сраной державушки, пускают к себе... Не все, конечно, а кто в Бога верит, вот и пускают перезимовать. А кто и в баньку тоже, тулуп там у кого лишний бывает, прадедов еще...
– Я не доктор, – произнес Александр Борисович. – Я... Словом, я вам, мужики, помочь могу...
– Помочь?.. – Сиплый моментально напрягся и, прищурившись, уставился на Турецкого. – И чем же это?..Его ясноглазый товарищ тоже перестал смеяться и улыбаться, и под этим двойным взглядом Турецкий почувствовал себя вдруг некомфортно...
– Можно документы восстановить, возможно и с квартирами вашими разобраться, если адреса прежние скажете...
Повисла тяжелая пауза, которую в конце концов нарушил сиплый:
– На добром слове спасибочки, хотя и не знаю, кто ты такой... А от помощи мы с Коляном, пожалуй, откажемся... Ты, начальник, не обижайся, а только нам уже вряд ли поможешь...
– Почему?..
– Так отвыкли мы... То есть, наоборот, привыкли, – снова заулыбался младший такой непонятливости неизвестного гражданина. – Ничего, такая уж, видать, нам судьба выпала...
– Знаешь, добрый человек, – заговорил сипатый, – мы вот еще в прошлой эпохе, когда я в летной школе обучался на вертолетчика, с одним нашим историком, помнится, спорили...
Он перехватил изумленный взгляд Александра Борисовича и ухмыльнулся:
– А ты как думал?.. Все мы когда-то людями были, я вот даже, можно сказать, философствовать любил... – Он подмигнул Турецкому и тут же доказал свои слова на практике: – Историк наш тогда какую-то требуху нам на уши вешал про исторические жертвы... А один умник наш, из курсантов, ему в ответ: мол, при чем тут история, мол, жертва своего палача сама завсегда найдет... Я тогда ни х... не понял, зато теперь, на собственной шкуре обученный, понимаю... Ты ж вот по подворотням не шляешься? Ну а мы, видать, с Коляном, как раз на это, чтоб, значит, историческими жертвами стать, только и сгодились... Да и наши, «афганцы»-то, не все ж таким манером закончили...
– Не все... – эхом отозвался Александр Борисович и усмехнулся: – Некоторые пополнили ряды российских киллеров...
О славной команде Грязнова-младшего он при этом отчего-то не вспомнил.
– Во, видишь?.. А мы и на это не сгодились, поскольку одно дело – душманов на тот свет отправлять, и совсем другое – убивцем стать... Я, к примеру, в Господа Бога верю, на большие праздники к храму одному хожу – за подаянием... Внутрь-то с моей рожей не войдешь! Однако надеюсь сильно, что Бог мне это простит, поскольку в убивцы себя не зачислил и зачислять не собираюсь... Слушай, начальник, а ты, часом, не из ментовских будешь?..
– Я не из ментовских, – сказал Александр Борисович и поднялся со скамейки. – Но и у меня работа такая, что дисциплины требует... Пора мне, мужики... Если не передумаете насчет помощи, я в ближайший месяц тут каждый вечер, ночь и утро буду... Во-о-он в том корпусе...
– Да кто ж нас к тому корпусу-то подпустит? – удивился ясноглазый. И уже в спину уходящему Турецкому крикнул: – Да вы, гражданин хороший, не волнуйтесь, мы точно не передумаем! Но если за жизнь побалакать захотите, так мы тут неподалеку, на пустыре у старого склада, обычно кучкуемся.– Хорошо, я запомню. Бог даст, еще свидимся, мужики...
Тоненький, раскатистый смех Коляна – смех счастливого и вполне довольного жизнью человека – преследовал Александра Борисовича до самой калитки, да и после, когда он продирался к Большой Дмитровке через успевшие образоваться пробки, все еще стоял в ушах.
Утро выдалось ясным и солнечным, на небе не было ни единого облачка. Но теперь Турецкий этого не замечал. Напротив, ему почему-то казалось, что небеса обложены по всему кругу горизонта тяжелыми и черными тучами. А все машины вокруг, а заодно и лица прохожих, которые его рассеянный взгляд изредка выхватывал из толпы, окрашены в один и тот же мутно-серый цвет...
На Меркулова Турецкий наткнулся в коридоре, неторопливо двигаясь в сторону своего кабинета. Тому хватило одного взгляда, чтобы нахмуриться и притормозить, хотя шел он к генеральному, срочно вызвавшему к себе Константина Дмитриевича.
– Саша, – окликнул Меркулов слегка вздрогнувшего на его зов Александра Борисовича, – у тебя еще что-то стряслось после нашего разговора?..
– Что?.. А-а-а... Да. То есть нет, – тот вздохнул и посмотрел на шефа отсутствующим взглядом.
– Так да или нет? Как Иринка?..
– Ирина спит... Обошлось пока... Я просто задумался.
– О чем? – с некоторым облегчением усмехнулся Меркулов.– О чем?.. – Турецкий прищурился и глянул на него наконец осмысленно. – О том, Костя, что мы с тобой живем на другой планете! А пояснять долго, как-нибудь расскажу... Словом, на другой, и живем хорошо, куда лучше, чем думаем...
– Рад за тебя, – Меркулов с сомнением поглядел на друга. – У тебя точно все в порядке?
Александр Борисович кивнул и поправил его:
– Не за меня лично надо радоваться, а за всех нас... А вообще, нет никакого повода для радости, Костя... Тех, кто это все затеял, я бы... Я бы собственными руками придушил!..
Константин Дмитриевич с тревогой оглядел бледное и мрачное лицо Турецкого, и у него отчего-то сжалось сердце. Возможно, от того, что лучше других понимал, как сейчас нелегко его другу.
– Ладно, Саня, иди... Там Померанцев тебя уже ждет, копытом бьет: ему куда-то бежать надо... Иди!
3Померанцев действительно «бил копытом», то бишь с самым сердитым видом кружил по маленькой приемной Турецкого, не обращая внимания на его молодую и очень симпатичную секретаршу Наташу. Последнее для Валерия, который, к огорчению Меркулова, успел зарекомендовать себя большим женолюбом, было нехарактерно. И Наташа следила за его вышагиваниями с обидой и неодобрением.– Ух, наконец-то!.. – нахально прокомментировал он появление шефа. – Я уж вам, Сан Борисыч, звонить хотел.
– У тебя что, пожар? – буркнул Турецкий, на ходу кивая Наташе и отпирая дверь кабинета.
– Вроде того... Сан Борисыч, сколько дел можно валить на одного и того же следака, как думаете?! Тем более что и дело-то пустяк, а времени займет со всей писаниной... Вообще не понимаю, при чем тут мы!..
Турецкий тяжело вздохнул, с усилием стряхивая с себя тяжелые впечатления сегодняшнего утра. Оба они уже стояли посередине кабинета Александра Борисовича.
– Валера, когда ты наконец научишься не валить все свои, возможно, и оправданные, но отрицательные эмоции, на меня прямо с порога? Открой-ка лучше форточку, а после все по порядку: и насчет пустяков, которые на тебя валит негодяй Меркулов, и насчет Мокрушиной... Давай!..
Он прошел к своему столу и, дождавшись, когда Валерий, успокоившись, сел наконец напротив, вопросительно уставился на него.
– Тут такое дело – заказуха, раскрытая заранее, заказчик уже арестован, дело в ведении МУРа.
– Еще раз с начала, – усмехнулся Александр Борисович. – Желательно с именами и деталями.
Померанцев поерзал на стуле и приступил, как было приказано, к деталям:
– Вы про фирму «Семь раз отмерь» слышали?
– Нет. Но, кажется, видел супермаркет с таким названием.– Правильно! Этих супермаркетов в Москве, но в основном в Подмосковье и Владимирской губернии – целая сеть. Вообще-то про них мало кто не слышал... Хозяев у фирмы, – продолжил Валерий, – двое – некто Сергунов и некто Зорин. Деталей я пока не знаю, а очень надеюсь, что и не узнаю никогда, но... Словом, упомянутый Сергунов решил избавиться от своего партнера известным способом, став единоличным владельцем этих супермаркетов. Дождался, когда будут подписаны какие-то документы, которые без подписи партнера нельзя было пустить в ход, и дал отмашку заранее нанятому киллеру...
Ознакомительная версия.
