Ноги его сделались ватными, он еле доплелся обратно до столика. Его преследуют, можно сказать, уже наступают на пятки. Рано или поздно дверь откроется и они войдут в ресторан. Они ведь почти наверняка заглянут в гостиницу убедиться в том, что он уехал. И даже если дежурная его не выдаст, кто их знает, вдруг они захотят пить или есть и зайдут перекусить? Тогда он пропал!
Он влил в себя остатки пива и водки. И, схватив сумку, снова выбежал в вестибюль.
– Нужно торопиться, – сказал он, – за мной погоня! Дежурная так и подскочила, на ее лице отразился вопрос.
– Они с минуты на минуту могут быть здесь, я бегу в туалет, посижу пока там. Ради бога, скажите, что я уехал в Осло на машине! – Не успела дама ответить, как Ермунна и след простыл.
Он заперся в туалете. Опустился на фарфоровый унитаз и в голос застонал. Нечего сказать, устроил себе жизнь! Надо ж было заварить такую кашу! Нет, если все обойдется хорошо, больше он в это не играет.
Прошло минут десять. Ему стало легче. Вот тебе и достойное, почетное отступление по окончании своей миссии! Он носится, словно перепуганная сорока, пытаясь спрятаться под юбкой у ничего не понимающей дежурной. К тому же все это происходит в его родном городе, в гостинице, где он провел в тишине и спокойствии бесчисленное количество вечеров. Это уже совсем скверно. Просто не лезет ни в какие ворота.
Он вздрогнул. Кто-то идет? Ермунн затаился, как мышь. Дверь в мужской туалет открылась, и кто-то прошел к писсуару. Кто это может быть? Согнувшись в три погибели, Ермунн заглянул в щель под дверью. Ему удалось разглядеть пару туфель. Коричневых туфель. Вельветовые брюки. Человек что-то насвистывал. Просунув голову как можно дальше под дверь, Ермунн застыл в страшно неудобной позе. Теперь он увидел спину и затылок. Мужчине было не меньше пятидесяти. Ермунн уже собирался втянуть голову обратно, когда его ноги, которыми он упирался в унитаз, соскользнули. С грохотом упала крышка унитаза. Ермунн не успел убрать голову – мужчина обернулся и посмотрел на него. Во взгляде сквозило изумление.
– Тьфу ты! – сказал Ермунн, убирая голову. Он встал на ноги. – Тьфу ты! – повторил он, открывая дверь.
– Вы сказали: «Тьфу ты!»? Вы не ушиблись? – Человек с любопытством уставился на него.
– Черт бы побрал этот пол, – запинаясь, пробормотал Ермунн. – Я поскользнулся и, видите, упал. Вообщето все в порядке, в полном порядке. – Подойдя к раковине, он сделал вид, что моет руки.
– Да, эти кафельные полы – штука опасная, – сказал мужчина и вышел из туалета.
Ну ладно, хватит, пора кончать с этим смехотворным поведением. Что бы ни случилось, нужно вести себя, как подобает мужчине. Вряд ли они осмелятся напасть на него в самой гостинице, правда? А за ее пределы он не выйдет, по крайней мере по доброй воле, если же они попробуют применить силу, он успеет позвать на помощь полицию или еще кого-нибудь из тех, кто призван его охранять. Взяв сумку, он, спотыкаясь, побрел опять в вестибюль.
– Вам не кажется, что вы малость свихнулись? – бросила ему дежурная, когда он проходил мимо.
Ермунн молча склонился в глубоком поклоне и улыбнулся ей. Затем он проследовал к своему столику в ресторане.
В зале сидел и тот человек из туалета, он кивнул Ермунну. Как ни странно, у Ермунна прибавилось уверенности в себе: рядом, через несколько столиков, сидел вроде бы его союзник. Союзник пил пльзеньское и закусывал гамбургером. Себе Ермунн заказал еще водки и пива.
Судя по всему, за время его отсутствия они здесь не появлялись. Вопрос был лишь в том, появятся ли они вообще. Шел девятый час. Настроение и состояние духа заметно улучшались, он потягивал водку и большими глотками пил пиво.
Минуты складывались в часы. Народ в ресторане приходил и уходил. Ермунн уже порядком набрался. Никого подозрительного в возрасте тридцати лет видно не было. В одиннадцать часов обслуживание прекращалось, но Ермунн договорился, что ему разрешат до прихода поезда посидеть у портье. Он запасся несколькими бутылками пльзеньского.
Место за конторкой занял ночной дежурный. Молодой человек, который на соответствующий вопрос Ермунна ответил, что он сын теперешнего директора гостиницы, уроженца соседнего городка, Ермунн его не знал. Особой словоохотливостью молодой человек не отличался, и вскоре Ермунн оставил свои попытки вызвать его на разговор.
Без десяти час Ермунн взял сумку, поблагодарил за приют и нетвердой походкой вышел на ночную улицу. Держась поближе к стенам домов, он добрался до вокзала. Перебежал через платформу и притаился в тени станционного здания. Там он стоял, пока к перрону, пыхтя, не подошел его поезд. Одним прыжком Ермунн очутился на подножке, но, споткнувшись в дверях, со всего размаху растянулся в коридорчике.
Бегство из Люнгсета благополучно завершилось.
– Осло! Центральный вокзал! – разбудил Ермунна голос проводника. Поезд стоял. Ермунн был в купе один, все пассажиры уже сошли.
У него затекла шея, раскалывалась голова, во рту было сухо, как в берестяном туеске. Да, водка оставляет после себя ощущения не самые приятные. Взяв сумку, Ермунн, пошатываясь, направился в туалет. Там он плеснул в лицо холодной водой, прополоскал рот и с жадностью выпил несколько глотков. Затем он вышел на перрон. Было начало восьмого утра.
Еще с час он в полудреме просидел над чашкой кофе в привокзальном кафе. Курил, кашлял, пытался привести в порядок мысли. Он решил, что поедет к себе на квартиру и, запасшись едой и чтивом, на несколько дней замуруется там. Не будет носу высовывать из дома. Не станет открывать двери на звонки. Ведь не исключено, что им все же удалось выяснить его адрес. Он со своей стороны игру закончил. Поставил последний жетон и выиграл. Он загреб сколько можно и больше рисковать не намерен. Ему и так чертовски повезло, он съел свою туманность Андромеды, и она теперь урчала у него в животе, однако небо над головой потемнело. Нужно было дать природе время успокоиться, прийти в норму.
В половине десятого открылись магазины. Ермунн сунул в рот жвачку и отыскал книжный магазин. Нужно было купить что-нибудь для чтения, и побольше. Он выбрал книгу Б. Травена «Восстание повешенных». Теперь немного научной фантастики: «Далеко за полночь» Рея Брэдбери и «Звериное число» Хайнлайна. Последнюю книгу Роалда Дала, «Мой дядюшка Освальд». Ну и совсем из другой оперы, «Силмариллон» Толкина, парочку невероятных книг Эрика фон Дэникена и, наконец, сборник Улава X. Хауге «Избранные стихи». Этого, пожалуй, будет довольно. Расплатившись в кассе, он вышел.
Теперь необходимо было запастись провизией. Значит – грёнланнский универсам. Там Ермунн купил восемь больших пицц, шесть охотничьих хлебов, салями, четыре пакета кофе тонкого помола, десять баночек датской икры, вяленую баранину, масло, шесть пакетов горохового супа, молоко, пиво и несколько плиток шоколада. Этого – плюс то, что лежало в холодильнике, – должно было хватить ему для поддержания жизни по меньшей мере на неделю. Тащить несколько кварталов, остававшихся до дома, четыре битком набитых пластиковых пакета и тяжеленную сумку было нелегко, но кое-как он с этим справился. Правда, голова от напряжения разболелась еще сильнее.
Ермунн с некоторой опаской открыл почтовый ящик. Он был до отказа заполнен журналами, рекламой, письмами. Ермунн нетерпеливо просмотрел пачку писем. Ничего подозрительного. Он с облегчением отпер дверь в квартиру, сразу прошел в ванную, и принял две таблетки глобоида, затем раскупорил бутылку пива и в несколько глотков опустошил ее. После этого улегся в постель, завернулся в одеяло и уснул.
Проснулся он уже ближе к вечеру, чувствуя себя прекрасно. Напевая, приготовил чашку кофе и поставил в духовку пиццу. Завел на магнитофоне фортепьянные концерты Моцарта и немножко убрал в квартире. Положил продукты в холодильник, книжки – на ночной столик, прокрутил белье в стиральной машине. Теперь можно было и отдохнуть, понаслаждаться жизнью.
Со смаком съев пиццу и выпив солидную порцию молока, Ермунн ощутил сытость и довольство. Он устроился на диване, взял «Восстание повешенных» и принялся за чтение – магнитофон теперь приглушенно играл Стиви Уандера и Элтона Джона.
И тут раздался звонок в дверь.
Ермунн подскочил и выключил музыку. На цыпочках прокрался в коридор. Кто это? Он не откроет ни за что на свете! Послышался еще один звонок – длинный, как показалось Ермунну, нарочито длинный и безжалостный. Он стоял не шелохнувшись. Наконец он услышал, как кто-то спускается по лестнице, хлопнула входная дверь. Подойти к окну и выяснить, кто это был, он не осмелился. Ему не хотелось выдавать себя. Неужели его обнаружили? Он снова опустился на диван, но читать был не в силах.
Он думал. Какие у них возможности отыскать его в Осло? Люнгсетские родные его адреса не скажут. А регистрационная контора? Числится ли его адрес там? Вполне вероятно, однако может ли посторонний человек запросто пойти туда и попросить чей-то адрес? Ермунн точно не помнил, но он как будто слышал, что для получения информации необходимо знать личный номер того, о ком наводишь справки. А дату рождения, которая составляет основу номера, они могли раздобыть в конторе люнгсетского священника. Помимо всего прочего существует и протокол обложения налогом. Он доступен каждому. Там-то адрес есть? В этом Ермунн тоже не был уверен, и тем не менее summa summarum:[44] если бы они задумали отыскать, где он живет в Осло, их шансы на успех были бы весьма велики.
