— Встречаетесь?
— С ними? Бывает. И выпиваем! Соседи… Куда денешься? — Он пожал плечами. — Пьем за то, чтобы не встречаться по разные стороны. Они знают: в случае чего — я буду в них стрелять. И они в меня тоже. А что делать?
За стеклянными ограждениями начались спарринги. На ринг первыми вышли самые младшие. Отцы привели их, когда детям исполнилось шесть-семь лет. Теперь это были юные профессионалы.
— Лейтенант, Кабан… — поинтересовался Игумнов. — К нам, на железку, они не ходят?
— Нет, — разыскник покачал головой.
— Кражи у пассажиров…
— Нет.
— Пай-Пай — кличка — тоже ни о чем не говорит?
— Пай-Пай? Никогда не слышал.
— Жаль…
Поездной вор был впервые в пределах досягаемости. Как никогда! Но для этого надо было влезть глубоко в дела Лейтенанта и его бригады.
— Твои друзья крутят что-то серьезное. Откуда у них деньги на «Тойоту»?
Разыскник приоткрыл завесу:
— За ними разгоны. Приезжие спекулянты договариваются с оптовиками о покупке, назначают место. Тут они появляются под видом ментов. Точно, конечно, мне не говорят, но у меня есть данные… Конфискуют товар, деньги покупателей…
— А товар? — Игумнов понял. — Импортные японские платки?
— Ну! Денег у спекулянтов много! Покупатели рады обычно, что хоть ноги унесли! — Разыскник отчасти даже злорадствовал. — Фрунзе, Ленинабад… В принципе — нам-то? Вор у вора дубинку украл…
Все прояснилось.
Разыскник дополнил сообщение вокзального авторитета и дал ему объяснение.
«Это Лейтенант, а не ОБХСС оставил вчера без платков бригаду Голубоглазого! Вот почему в Управлении БХСС города нет об этом никаких сведений!»
— Ясно…
За стеклянным ограждением прозвучал гонг — минутный перерыв между раундами.
— Фамилия «Карпухин» тебе говорит о чем-нибудь?.. — Пора было разъезжаться: Игумнов установил все, что хотел. — Это таксист.
— Константин! Я проверял его… Он приезжал к Лейтенанту!
— Таксист возит еще поставщика платков — Хабиби… Так вот! Карпухина сегодня выследили! У дельцов, которых они накануне сняли, записан номер его машины… Тут, правда, одно обстоятельство. Карпухин — человек вора в законе… Афанасия. Если Лейтенант под крышей у Афанасия, тогда другое дело!
Разыскник помотал головой.
— Нет! Лейтенант сам по себе! Москву поделили, когда он сидел в колонии. С ним не советовались. Он считает, что его это не касается!
— Тем хуже… На твоем месте я бы подключил МУР. Наш генерал в такие дела не вмешивается, но мы введем и его в курс…
— Но в милицию-то дельцы эти все равно не придут! — Разыскник улыбнулся. — Рискованно! Могут получить срок первыми! Контрабанда! Тут все продумано! Так что ни жалоб, ни заявлений!..
— Нет, конечно! — С этим-то было все ясно.
Игумнов уже прощался.
— Лейтенанта и его бригаду, скорее всего, просто перестреляют…
С вокзала Андижанец и Голубоглазый заехали на переговорный пункт, оттуда прямым ходом погнали в Теплый Стан.
К Рэмбо.
В такси почти не разговаривали. Голубоглазый спросил только:
— Как к тебе попал номер телефона?
— Директора? Уби принес. А ему дали в ресторане «Узбекистан»…
— Неизвестно кто?..
— Считай, что так.
— Ясно…
Наезд на Андижанца во время покупки платков накануне, директор ресторана, связанный напрямую с транспортным КГБ… А перед тем нападение на человека Белой чайханы в Новосибирске…
Все было частью продуманного плана вытеснения людей Чапана из сферы услуг подпольного бизнеса. Приезжих из Центральной Азии приучали обращаться под «крышу» к московским, тульским, новосибирским ворам в законе. Чтобы процесс остановить, необходимо было нанести молниеносный ответный удар — в короткий срок, решительно и достаточно жестко. Таков был приказ, полученный по телефону из Белой чайханы. Чапан не любил с этим шутить. С дневным аэробусом в Москву направлялась бригада, которой передавались в помощь Голубоглазый, Андижанец и Уби. К прилету людей следовало срочно добыть необходимую информацию, организовать первые неотложные мероприятия. За этим Голубоглазый и Андижанец и гнали к Рэмбо.
— Тормози!..
Угловой дом, рядом с двухэтажным магазином «Продукты», был стандартный, времен хрущевского строительного всплеска.
— Тут? — Таксист был немногословный, в летних брюках и сандалиях.
— Да. Подождите нас…
Голубоглазый и Андижанец обошли дом вокруг, осмотрелись. Чудом избежав встречи с транспортным КГБ под сводом вокзала, не хотелось испытывать судьбу снова. Три окна на первом этаже были закрыты шторами. Между рамами в решетке виднелась герань. Их ждали.
— Пошли…
Подъезд выглядел обычно — запущенный, со сложным конгломератом кислых запахов. Ближайшая, против входа, дверь была укреплена, со сложным замком, с глазком, переставленным хитро — под углом. Несколько наиболее профессиональных бывших ментов и кагэбэшников организовали что-то похожее на частное сыскное агентство. За плату тут можно было получить все, что в остальном мире деловые люди получали легально: физическую охрану и сопровождение, информацию о партнере. Бывшие сотрудники спецслужб работали втайне, однако не без поддержки бывших своих коллег. Все были довольны.
Официальные структуры, как водится, делали вид, будто ничего не замечают. Так всегда бывало до тех пор, пока сверху не поступал приказ: «Брать!»
— Заходим…
Голубоглазый нажал на звонок. Дверь открыл сам — под два метра ростом, скуластый, с крупными, близко посаженными глазками.
— А, Фарук!
— Рэмбо…
Бывший разыскник МУРа, а позднее руководитель одного из райуправлений ходил в кругу посвященных под именем героя-супермена.
— роходите…
Квартира была малогабаритная, стандартная. Сбоку, когда входили, заметили открытую дверь во вторую комнату: полки, комплекты пятнистого камуфляжного обмундирования. В коридоре на стульях дремало несколько молодых парней.
— Сюда…
У входа находился кабинет: сейф, письменный стол, в углу — круглый, с овальным диваном и креслами.
«Подпольный офис…»
— Присаживайтесь.
— Спасибо.
В одном из кресел дремал похожий на подростка помощник Рэмбо — в вельветовой гладкой курточке, с выложенным поверх воротничком.
— Денек сегодня! Парит…
— Я говорю: будет дождь!
Минуты три говорили ни о чем. Стороны это устраивало.
— Тебе пепси, Фарук? — Рэмбо был похож на большого русского мишку, каким его изображали в журналах.
— Давай…
Из коридора передали двухлитровую пластмассовую бутыль, чашки.
— Какие проблемы? — Рэмбо налил пепси всем, включая себя.
— Речь идет об участниках разгона…
Голубоглазый повторил сказанное им по телефону, но теперь уже более подробно. По молчаливому уговору Голубоглазый убрал также из своего сообщения все, что могло поставить Рэмбо и его помощников в положение людей, способствующих совершению преступления, либо недоносителей об уже совершенном.
— …Сегодня утром мы случайно увидели их вместе у Ярославского вокзала: тех, кто выступал как менты, и таксиста, приезжавшего с товаром… Это — одна банда.
— Естественно… У вас есть их установочные данные?
— Номера машин. «Тойота»-пикап… — Фарук так и не записал его, держал в уме. — И такси… — Спичечный коробок, на котором записан был второй номер, остался у носильщика, но Голубоглазый помнил и его — ММТ 71-31…
— Седьмой парк…
— Я звонил диспетчеру. Карпухин Константин. Сегодня будет работать в ночь… А вот «Тойота»… Увы!
— С этим нет сложностей…
Из-за опущенных штор в комнате было полутемно. Свет падал только из коридора.
— Кто был продавцом?
— Хабиби. Его можно найти через анонимного посредника. Если хорошо поговорить. Вот телефон… — Фарук продиктовал.
— А пароль?
— «Андрей»…
— За таксистом придется погонять… Народ шустрый! — Дремавший, казалось, помощник Рэмбо шевельнулся в кресле.
Голубоглазый понял: «Этот — разведчик! Наружное наблюдение. „Николай Николаевич“…»
— Что бы ты хотел от нас? — Рэмбо отставил пепси, он так и не притронулся к чашке. Курил.
— Помочь вернуть деньги! Или товар!
Бывший мент улыбнулся:
— Подавай в суд.
— А если с твоей помощью?
Рэмбо покачал головой.
— Ниже уровня городской канализации мы не опускаемся… Мы не бандиты. — Он и раньше заявлял нечто подобное.
— Тогда информация! Кто эти люди? Где и с кем они повторят эту игру? Свести нас с ними во время следующего разгона…
— Наш разговор пишется… — предупредил Рэмбо.
— Я знаю. Мы не собираемся нарушать уголовный кодекс. Если не захотят возместить нам ущерб, мы будем вынуждены сдать их в правоохранительные органы. Законно?
— Более или менее.
Фарук поднялся к письменному столу, выключил диктофон.
— Заказ непростой. И когда это все тебе нужно?
