– Здравствуй, Марат.
– Как ваши дела?
– Потихоньку. Ко мне из милиции приходили.
– Ко мне тоже. Спрашивали про субботу.
– И что ты сказал?
– Сказал, что дома был, с Ольгой. А у вас спрашивали?
– Нет. Кому старуха нужна? И в голову не придет меня подозревать. Да и не в чем. Тебе сложнее.
– Это верно, – усмехнулся в трубку Марат. – Что же, Вероника Матвеевна, будем надеяться на лучшее. Может быть, нам с вами еще повезет. Вы мне ничего интересного не скажете?
– Кажется, завтра после обеда Валерик и Эля собираются на дачу.
– Да? – оживился Латышев. – Это хорошо. Это радует.
– Чего ж хорошего? Думаешь, нам хватит месяца, чтобы их отговорить?
– Будем пробовать, Вероника Матвеевна. Если они уедут на дачу, я тоже туда подъеду, испорчу им всю обедню. Вы уж простите меня, придется вашего сына немного поунижать в глазах любимой девушки. Двух недель нам с вами не хватило, но теперь еще есть время. И не забудьте, как бы дело ни повернулось – я ваш должник.
– Спасибо тебе, Марат, – вздохнула женщина.
– Не за что. Вам спасибо.
Вероника Матвеевна не спеша разделась и стала готовить себе нехитрый ужин. Для Валерия еда была уже приготовлена – две аппетитные отбивные с жареным картофелем. Себе она не могла этого позволить, хорошее мясо покупалось только для сына и расходовалось экономно. Сама Турбина варила какие-нибудь макаронные изделия подешевле и ела их, посыпав сахаром и добавив капельку бутербродного маргарина. Ничего, подумала она, откидывая в дуршлаг кипящую вермишель, вот решится дело – и Марат даст денег, как обещал. Много денег. Их хватит на то, чтобы откупиться от негодяя Пашки и более или менее прилично содержать дом. Господи, как ей надоела эта вечная нищета!
Ольга Емельянцева за всю свою жизнь имела дело с милицией всего два раза: когда получала паспорт и когда прописывалась в новой квартире. Поэтому к визиту невысокого лысоватого оперативника с Петровки отнеслась с любопытством и одновременно с некоторой боязнью. Он явился без предупреждения, как снег на голову, и Ольга в который уже раз мысленно похвалила себя за привычку поддерживать в квартире идеальный порядок не от случая к случаю, а постоянно и ходить дома не в халате и распустехой, а в элегантном домашнем костюме. Привычка эта появилась у нее с тех пор, как Марат начал ухаживать за дочерью Бартоша. Если раньше их свидания заранее планировались, то ухаживание за Эленой обернулось тем, что Марат Латышев никогда не мог знать, в какой день и в какое время у него образуется «окно», чтобы заглянуть к своей давней подружке. Его визиты стали нерегулярными и всегда неожиданными, и Ольга, втайне надеявшаяся на продолжение отношений, взяла за правило быть готовой к приходу Марата 24 часа в сутки.
Оперативник, назвавшийся Николаем Селуяновым, вежливо попросил разрешения присесть и разложил на столе перед Ольгой несколько фотографий.
– Скажите, пожалуйста, кто эти люди, с которыми вы встречались? – начал он.
Девушка внимательно посмотрела на снимки. Женщина, запечатленная на них, была поразительно похожа на нее, ну просто один к одному, но одежда на ней была другая, у Ольги никогда не было таких юбок и костюмов.
– Я их впервые вижу, – удивленно ответила она, поднимая глаза от фотографий.
– Ну как же, Ольга Дмитриевна, вас же сфотографировали вместе с ними, а вы говорите – впервые видите, – мягко упрекнул ее Селуянов. – Зачем же так откровенно лгать? Ведь это вы, никаких сомнений.
– Да нет же, – начала горячиться Емельянцева, – это не я.
– Как же не вы? Вы посмотрите как следует, лицо-то ваше.
– Эта женщина очень похожа на меня, но это не я, – упрямилась Ольга. – И вообще, что все это значит?
– А это значит, Ольга Дмитриевна, что вы в течение только одного дня, тринадцатого мая, встречались с двумя преступниками, которые находятся в розыске за систематический сбыт наркотиков. И у меня есть все основания думать, что вы им в этом деле помогаете. Вот, взгляните-ка, вот этот мужчина – Валентин Кирюхин, ранее трижды судимый, и вы берете у него пакет с героином. А потом, два часа спустя, вас сфотографировали с другим преступником, по кличке Федот. Не станете же вы мне рассказывать, что этого не было, правда? Фотографии-то – вот они, перед вами.
– Но я вам клянусь, честное слово, я впервые вижу этих людей! – В панике Ольга чуть не кричала. – Это какая-то ошибка, это чудовищная ошибка, женщина на меня очень похожа, но это не я! У меня и одежды-то такой нет, вот…
Она вскочила со стула, метнулась к шкафу и рывком распахнула дверцы.
– Пожалуйста, посмотрите, у меня нет таких вещей, какие на ней надеты. Ну посмотрите же!
Она, казалось, готова была силой тащить Селуянова к шкафу и демонстрировать ему свои эффектные туалеты. На глазах у нее выступили слезы, и Николай понял, что давления уже достаточно, теперь можно протянуть ей руку помощи.
– То есть вы хотите сказать, что наши сотрудники обознались? – неуверенно спросил он. – Лицо-то как две капли воды похоже.
– Конечно, обознались, – горячо подхватила Ольга спасательный круг. – Сходство и в самом деле удивительное, одно лицо. И волосы такие же. Но одежда-то не моя, вы посмотрите! Я такое вообще не ношу.
– Ну, это все разговоры, – снова отыграл назад Селуянов. – Ношу – не ношу, это не доказательство. Может, у вас этой одежды и вправду дома нет, но это сейчас, а в субботу, тринадцатого, очень даже была, да сплыла. А по лицу сходство абсолютное, так что я склонен думать, что это все-таки вы помогаете преступникам в сбыте наркотиков. Ольга Дмитриевна, если вы мне сейчас все про них расскажете, я гарантирую вам освобождение от уголовной ответственности за пособничество. Ну как, договорились?
Емельянцева снова впала в панику.
– Боже мой, что же мне делать? – расплакалась она. – Ну как мне доказать, что это не я? Не я это, вы понимаете? Не я!!!
– Вы были в субботу, тринадцатого мая, в парке Горького? – спросил Николай, вертя в руках один из снимков.
– Нет! Не была! Я там уже сто лет не была! Что мне там делать?
– А где вы были, позвольте спросить?
– До одиннадцати я была дома, потом ходила на рынок, покупала овощи и мясо, потом готовила обед. Ко мне в субботу приходили гости…
– Так, давайте по порядку, – остановил ее Селуянов. – Кто может подтвердить, что до одиннадцати утра вы были дома? У вас кто-нибудь был?
– Нет, – растерялась Ольга, – я была одна.
– Может быть, вам кто-нибудь звонил?
– Звонил? Да, конечно, звонила мама, я с ней разговаривала минут пятнадцать, и еще звонила подруга, которую я вечером ждала в гости с мужем.
– В котором часу это было?
– Мама звонила, когда я только встала, часов в девять, наверное, а Аня попозже. Да-да, я помню, я как раз спросила у нее, какие продукты нужны для овощного рагу, она мне все продиктовала, и я сразу же стала собираться на рынок.
– Значит, в районе половины одиннадцатого? – уточнил он.
– Да, примерно.
– Хорошо. А на рынке вас кто-нибудь видел? Кто-нибудь может подтвердить, что вы после одиннадцати часов действительно были на рынке, а не в парке Горького, где встречались с Кирюхиным?
– Конечно, конечно, – заторопилась девушка, – вы знаете, у нас рынок рядом, три минуты пешком, поэтому из нашего дома и из соседних люди там постоянно встречаются. Сейчас я вспомню, кого из соседей видела на рынке в субботу…
Она наморщила лоб, но уже через полминуты лицо ее прояснилось.
– Муж с женой с пятого этажа, Федоровы. Они клубнику покупали. Я потому и запомнила, что она же еще очень дорогая, а они покупали сразу три килограмма. Я подошла к ним и в шутку спросила, зачем им столько, перепродавать, что ли? А они мне объяснили, что у их сына день рождения и он пригласил человек десять одноклассников, а торты с пирожными всем уже смертельно надоели, вот они и хотят подать детям на десерт клубнику со сливками. Вы спросите у них, они подтвердят. Они наверняка помнят, как я к ним подходила. Они даже угостили меня клубникой.
– Спрошу, – кивнул Селуянов. – Что еще можете вспомнить? Кто вас видел, с кем разговаривали?
– Еще… – Она снова задумалась. – Еще я заходила в гастроном за майонезом и соусом, и там у кассирши сдачи не было с пятидесяти тысяч, я минут десять около нее стояла, пока она сдачу насобирала, а она все ворчала, что несут крупные купюры, всем на сдачу не напасешься. Но я не знаю, вспомнит ли она…
– Какая именно кассирша и какой гастроном?
– Гастроном на соседней улице, называется «Елена-плюс», там две кассирши, одна молоденькая такая, лет восемнадцати, а вторая – постарше, у нее на голове прическа сложная какая-то. Вот у той, которая постарше, сдачи не было.
– В котором часу вы были в гастрономе?
– Погодите… Да, точно, она ворчала, что сейчас надо на обед закрываться, а я стою у нее над душой со своими деньгами. Склочная такая баба! – фыркнула Ольга.
