Дверь открылась, и вошел Бойцов, бережно неся в руках на обрывке газеты какой-то темный цилиндр толщиной с большой палец руки. Участковый осторожно положил газету с цилиндром перед Гуровым, и сразу в нос ударил запах горелой пластмассы.
– Там, за кирпичами, и нашел, – пояснил Бойцов. – Я даже знал, что искать. Сами в детстве такими баловались. Это же классическая дымовушка. Старые детские куклы и некоторые пластмассовые расчески очень дымят, если их поджечь, а потом потушить. Их ломают на мелкие кусочки, закладывают в такой вот цилиндрик, который закрывается плотно. В крышке дырок наделать побольше. А потом поджечь пластмассу, задуть и быстро завинтить крышку. Дым будет через дырочки… вон видите? Будет бить не хуже чем из дым-машины на эстрадной сцене. Чаще всего дым белого цвета получается.
– Белого цвета был, – нехотя признал сторож.
– Так, с этим ясно. – Гуров отодвинул в сторону газету с дымовушкой. – А теперь расскажите про прорицателя, который к вам ходил вечерами и пугал страшными карами, если тронуть эти дома.
– Был такой. – Старик смутился еще больше, понимая, что опять выглядит как дурак перед полицией. – Юродивый какой-то. Выпить приносил, сигареткой угощал запросто, это точно. А вот как он начинал всякие страсти рассказывать, тут и не уследишь. Начинает вроде издалека, про историю, про старые времена, а потом как-то на современность перейдет, и не заметишь. И сразу про Горчаково, про проклятия здешние. Что дома сносить в этом месте нельзя и строить нельзя. Мы слушать-то переставали, а он все твердит свое. Ну, думаем, как выпьет, его мозги и переклинивает. Жалели даже.
– А когда он перестал ходить?
– Да как убился у нас рабочий… Это еще при Борисове было, при прежнем прорабе.
– Лет ему сколько примерно, выглядит как?
– Лет ему… – Старик задумался. – Не скажу, что много, но иногда вроде и старым казался. Хотя по рассуждениям он дите дитем! Было дело, гадали про то, сколько ему лет.
– Посмотрите, Николай Андреевич. – Гуров вытащил из кармана фотографии и стал раскладывать на столе перед сторожем. – Нет ли среди этих людей вашего прорицателя?
– Е…понская болячка! Да вот же он! – вдруг ткнул пальцем в фотографию Самарина старик. – Здесь молодой еще. А так он, точно он. Это что же? Как в театре, что ли? Грим какой-то?
Следующим в вагончик вошел прораб Голубев, но ничего особенно нового он не рассказал. Большей частью он пересказывал как раз то, что узнавал от рабочих и сторожей. Однако подпиленный мосток через траншею Гурова заинтересовал. Мостка того уже, правда, не было, нечего было посмотреть своими глазами.
– Ну, – Гуров встал и стал складывать в папку фотографии, блокнот с записями, – теперь у нас последнее на сегодня важное дело, Сашка.
– Какое?
– Допросить предыдущего прораба, Борисова. Началось все при нем, а о Борисове тут отзываются как о мужике крайне серьезном.
– Вы верите во все это, Лев Иванович?
Гуров остановился на пути к двери и повернулся к Бойцову. Лицо молодого помощника выражало азарт и что-то еще. Больше это было похоже не на обожание прославленного полковника и желание смотреть ему в рот, скорее, скепсис по поводу того, что прославленный полковник что-то не увидел или поддался на рассказы мистического содержания. Скепсис Гурову понравился!
– А во что в «это»? – спросил сыщик. – Ты сейчас спросил меня таким тоном, Сашка, как будто я увидел русалку и поверил в ее существование. И русалок, и водяных, и леших с кикиморами. В целях экономии времени отвечу сразу на все вопросы. Даже еще не заданные тобой. В проклятие не верю. В умышленную мистификацию, которая имела целью сорвать работы по демонтажу старых зданий, верю. В то, что несчастные случаи были в основном организованы кем-то из рабочих по заказу мистификатора, верю. Как верю и в тайник, в котором было нечто, что интересовало Самарина и его дружков. И вот этого человека, который сегодня там лежал в луже крови.
– Я, собственно, не об этом, – смутился Бойцов. – Вы верите в клады?
– Один, мы с тобой точно знаем, был. Второй? Знаешь, убийство, почерк преступления налицо. Мотив? У нас дыра в полу размером с небольшой сундучок, и возраст полов лет под сто, если не больше. Тебе ответить?
Гуров сидел в своем кабинете, разрываясь между мобильным телефоном и проводным на своем столе. Установить личность погибшего человека без документов в таком крупном мегаполисе, как Москва, дело сложное. Часто практически невозможное. Чудо, если человек был ранее судим или по какой-то другой причине отпечатки его пальцев оказались в картотеке МВД. А если нет?
Поиск ведется в том числе и по картотеке пропавших без вести ранее, и по данным свежих заявлений. Но если человек не пропадал и лишь одну ночь не ночевал дома, то он в систему розыска без вести пропавших гарантированно не попадет. Дальше все зависело от фантазии, опыта и разворотливости оперативника, ведущего это дело.
– Сегодня, – строго приказывал Гуров в трубку телефона, – сегодня вы должны закончить обход всего Горчакова. Это самое простое и самое вероятное, что он местный.
Через две минуты последовал доклад о том, что фотография неизвестного, убитого в заброшенном доме в Горчакове, получена. Все оперативники, на чьих территориях хоть косвенно или гипотетически появлялась группа Кушнарев – Хондулян – Самарин, начали работу с агентурой. Выяснению подлежало, не появлялся ли в их кругах данный человек. Если появлялся, то в связи с чем, с кем общался, какие сведения о нем имеются.
Параллельно в МУРе составлялся список лиц, которые могли знать погибшего в том случае, если он имел отношение к ювелирному делу, как коллекционер, перекупщик, оценщик. Гуров полагал, что под полом был спрятан, скорее всего, клад. Точнее, искали именно клад и могли взять с собой оценщика, эксперта. А что там нашли, неизвестно. Могли найти сундук со старыми бумажными деньгами. «Керенками», «катеньками» или что там еще было до советской власти. Вполне могли найти ничего не стоящие бумаги.
Мобильный телефон взорвался трезвоном и, вибрируя, пополз к краю стола. Гуров, отвлекшийся на чайник в углу кабинета, подбежал и схватил трубку. Звонил Бойцов.
– Да, Сашка! Что у тебя?
– Лев Иванович! Есть идея! – выпалил Бойцов.
– Ну, ну! Излагай.
– Мы тут в Горчакове, всего в квартале от строительной площадки нашли пустую машину припаркованную. А если этот человек, которого там на стройке убили, приехал сюда на машине? Почему мы решили, что они все вместе приехали на одной машине или на электричке?
– А мы так не решали, – улыбнулся Гуров. Сашка Бойцов ему определенно нравился. – Мы просто не дошли в своих размышлениях до этого вопроса. Молодец, вовремя сообразил.
– Так заниматься нам оставленными припаркованными машинами?
– Да, обязательно. И обязательно составь схему, где расположены припаркованные машины, хозяина которых вы не нашли и кого надо устанавливать. Я сейчас свяжусь с начальником отдела полиции и дам указание.
Через час на улице остановилась машина. Водитель вышел и попросил проходившего мимо мужчину подсказать, как лучше выехать на Волгоградское шоссе за город. Мужчина начал охотно объяснять, но водитель его прервал и, сославшись на то, что он не местный и плохо ориентируется в Москве, попросил показать на карте города, которая лежала на сиденье. Когда он подвел мужчину к машине и они склонились над картой, водитель вдруг достал мобильный телефон и сказал:
– Ответь! Тебе звонит один твой знакомый, которому нужна срочно твоя помощь.
Мужчина машинально взял трубку, удивленно уставился на водителя, который вдруг перестал быть вежливым и улыбчивым. Он медленно поднес к уху трубку и хриплым голосом отозвался:
– Да?
– Семенов? – раздался в трубке хорошо знакомый голос полковника Гурова. – Слушай, Вадик! Дело важное, дорог каждый час, у меня не было времени искать тебя самому. Сейчас тебе тот человек, который дал телефон, покажет фотографию. И ты скажи только, да или нет. Это тот самый Копыто, который общался с Кушнаревым, или нет.
– Хорошо, – неуверенно ответил Семенов и покосился на мужчину.
Прямо на карту, расстеленную на переднем сиденье, легли несколько фотографий с разных ракурсов. На них был снят человек, немного мелковатый по комплекции, черноволосый. Человек лежал на спине с закрытыми глазами. Не было видно ничего ниже его ключиц, но любому человеку было понятно, что на фотографии труп. Понял это и Семенов. Он побледнел, рука, державшая трубку телефона, задрожала.
– Ну что ты там! – раздался в трубке голос Гурова. – Давай быстрее!
– Да… Это Копыто. – Голос Семенова предательски сел, и ему захотелось откашляться, прочистить горло. – А что с ним?
