Рука повисла, потеряв чувствительность. Карелла попытался поднять ее и достать свой револьвер, лежавший в правом брючном кармане, но рука не слушалась его. Он проклинал свою беспомощность, заметил, что кочерга опять поднимается для следующего удара, и понял, что этот удар будет для него последним и отправит его прямиком в мутные воды Гарба.
Он нагнулся, нырнул под руку Марка, и кочерга ударила по пустому месту. Тогда Карелла выбросил левую руку и схватил Марка за неплотно завязанный узел галстука. Марк, потеряв равновесие из-за своего неудачного удара, быстро откинулся назад, а Карелла бросился вперед, толкнул великана, одновременно туго натянув его галстук.
Марк упал, уронил кочергу и раскинул руки, чтобы смягчить падение. Карелла упал на него, понимая, что ему следует всячески избегать контакта с руками Марка, которые уже однажды задушили человека.
Отчаянно барахтаясь, они молча катались по земле, приближаясь к костру. Марк старался схватить Кареллу за горло, но Карелла не выпускал из рук галстука Марка, затягивая его на шее, как петлю. Они прокатились по еще горячим углям костра, от которых полетели искры на жухлую траву, и почти потушили его. Карелла отпустил галстук, вскочил на ноги и, поскольку его правая рука бездействовала, а левой он не умел как следует пользоваться, отступил, ударив Марка ногой в левое плечо так, что тот повалился на землю, несколько раз перевернувшись.
Карелла подбежал к нему.
Он наносил удары снова и снова, пользуясь ногами с точностью боксера. Потом извернулся изо всех сил и, достав из правого брючного кармана револьвер, направил на Марка 38-й калибр, зажав его в кулаке.
– Ладно, вставайте, – приказал он.
– Я ненавидел его, – сказал Марк. – Я ненавидел его с тех пор, как научился ходить. Я желал ему смерти с того дня, как мне исполнилось четырнадцать лет.
– Вы получили то, чего хотели. Вставайте.
Марк поднялся.
– Куда мы идем? – спросил он.
– В участок, – ответил Карелла. – Там будет более мирная обстановка.
– Где же он? – нетерпеливо спросила Вирджиния Додж, подняла голову и посмотрела на стенные часы. – Почти 7.30. Разве он не должен вернуться в участок и доложить?
– Должен, – ответил Бернс.
– Куда же он провалился? – Она ударила кулаком левой руки по столу.
Хейз внимательно смотрел на нее. Бутылка покачнулась. Взрыва не было. “Это вода, – подумал Хейз. – К чертовой матери, это ведь вода!”
– Тебе когда-нибудь приходилось ждать, Марсия? – спросила Вирджиния. – Мне кажется, я сидела в этой комнате всю жизнь.
Тедди смотрела на нее без всякого выражения.
– Ты проклятый сука, – сказала Анжелика Гомес, – тебе надо ждать черта в ад, грязный сука.
– Она сердится, – Вирджиния улыбнулась, – испанский лук сердится. Успокойся, чикита, подумай только, твое имя появится завтра в газете.
– И твоя имя тоже, – ответила Анжелика, – и, может быть, в колонка “умерший”.
– Очень сомневаюсь. – Лицо Вирджинии стало мрачным. – Газеты будут... – Она остановилась. – Газеты, – повторила она, и на этот раз ее слова прозвучали так, будто она сделала какое-то открытие...
Хейз, внимательно наблюдавший за Вирджинией, увидел, что она старается что-то припомнить.
– Я помню, что читала статью о Карелле в одной газете. Там говорилось, что его жена... – она замолчала, – что его жена глухонемая. – Вирджиния посмотрела на Тедди. – Что скажешь, Марсия Френклин? Как насчет этого?
Тедди сидела неподвижно.
– Что ты здесь делаешь? – спросила Вирджиния, поднимаясь.
Тедди покачала головой.
– Ты Марсия Френклин и пришла сюда, чтобы сообщить об ограблении? Или ты миссис Стив Карелла? Кто ты? Отвечай! Тедди опять покачала головой.
Вирджиния выпрямилась. Она смотрела только на Тедди. Наконец перед ней человек, который, как она была уверена теперь, имеет прямое отношение к Карелле. Если эта женщина действительно жена Кареллы, она может, наконец, хоть в какой-то степени утолить жажду мести. По лицу Вирджинии было видно, что она приняла решение. Губы сжались в жесткую складку, глаза лихорадочно блестели – сказывались долгие часы нетерпеливого ожидания. Вирджиния подошла к Тедди и крикнула:
– Отвечай!
Она отошла от стола, не обращая больше внимания на бутыль, вплотную приблизилась к Тедди и встала перед ней, словно черный призрак – воплощение возмездия.
Вырвав сумочку из рук Тедди, она резким движением открыла ее. Бернс, Клинг и Уиллис стояли справа от Тедди, у вешалки. Мисколо, который еще не пришел в себя, лежал на полу за шкафами картотеки. Мейер и Хейз были позади Вирджинии, но Мейер находился в полубессознательном состоянии.
Вирджиния быстро обшарила сумочку Тедди и сразу нашла то, что искала. Она взяла карточку и прочитала ее вслух.
“Миссис Стефен Карелла, 837 Дартмут Роуд, Риверхед. В случае необходимости позвонить...” Она остановилась. – Миссис Стефен Карелла. Прелестно, миссис Стефен Карелла.
Она подошла к Тедди еще на шаг. Хейз, дрожа от злости, смотрел на нее и внушал себе: “Это не нитро, это не нитро, это не нитро...”
– Ах ты, красотка, – сказала Вирджиния, – ах ты, выхоленная ухоженная красотка. У тебя есть твой хахаль, верно? У тебя есть он и все на свете, и ты красивая, верно? Ты, красивая сука, посмотри на меня! Смотри на меня!
“Я брошусь на нее, – подумала Тедди. – Вот сейчас, когда она далеко от стола. Я сейчас брошусь на нее, она выстрелит, ее схватят, и все будет кончено. Ну, сейчас!”
Но она сидела неподвижно.
– Раньше я тоже была красивая, – говорила Вирджиния, – до того, как они упрятали Фрэнка за решетку. Ты знаешь, сколько мне лет? Мне всего тридцать два. Я молодая. Я молодая женщина, а выгляжу как дряхлая старуха, верно? Похожа на смерть, как сказал один из ваших, Да, я похожа на смерть, потому что твой муж отнял у меня моего Фрэнка. Твой муж – сука. Мне хочется изорвать в клочья твою физиономию! Изорвать, изуродовать тебя за то, что вы сделали со мной! Слышишь, ты, сучонка!
Она подошла поближе, и Хейз понял, что сейчас она поднимет револьвер для удара.
Он еще раз сказал себе: “В этой бутылке нет никакого нитроглицерина”, – и громко крикнул: “Стой!”
Вирджиния Додж повернулась к нему, придвинулась к столу, загораживая путь Бернсу и другим.
– Отойди от нее, – сказал Хейз.
– Что? – спросила Вирджиния, словно не поверила своим ушам.
– Ты слышала, что я сказал. Отойди от нее. Не смей ее трогать!
– Ты что, приказываешь мне?
– Да! – крикнул Хейз. – Да, я тебе приказываю! Что вы на это скажете, миссис Додж? Что скажете, а? Я приказываю вам! Какой-то паршивый человек приказывает самому богу. Отойдите от этой женщины. Если ты тронешь ее...
– Что тогда будет? – Голос Вирджинии был по-прежнему повелительным, она держалась уверенно, но рука, державшая револьвер, дрожала крупной дрожью.
– Тогда я убью вас, миссис Додж, – спокойно ответил Хейз, – вот что будет, миссис Додж. Я убью вас.
Он сделал шаг к Вирджинии.
– Стой! – крикнула Вирджиния.
– Нет, миссис Додж. Я хочу сказать вам кое-что. Я больше не боюсь того клина, который вы вбили в нашу совесть, я не боюсь вашего пузырька. И знаете, почему? Потому что в нем нет ничего, кроме прозрачной водички, миссис Додж, а я не боюсь воды. Я пью воду! Могу выпить целый галлон!
– Коттон, – предупреждающе сказал Бернс, – не будь...
– Не подходи. – Вирджиния задыхалась. Револьвер дрожал все сильнее.
– А почему не подходить? Потому что вы выстрелите в меня? Ладно, черт вас возьми, стреляйте! Но вам придется стрелять много раз, потому что одной пули будет недостаточно! Я пойду прямо на вас, миссис Додж, отниму у вас револьвер и засуну его вам в глотку! Я иду, миссис Додж, вы слышите меня?
– Стой! Стой на месте! – завопила Вирджиния. Нитро...
– Нет никакого нитро! – Хейз двинулся к Вирджинии.
Стоя слева от нее, Бернс сделал знак Тедди, и она медленно двинулась к тем, кто стоял у барьера. Казалось, Вирджиния не заметила этого. Она смотрела только на Хейза, и рука ее тряслась.
– Я иду, миссис Додж, – продолжал Хейз. – Поэтому лучше стреляйте сейчас, если вы собираетесь это сделать...
И Вирджиния выстрелила.
Выстрел остановил Хейза. Но он стоял неподвижно только одно мгновение, как останавливается человек, когда слышит внезапный резкий шум. Пуля пролетела за целую милю от него, и он снова начал наступление, двигаясь к Вирджинии через всю комнату. Он видел, как Бернс провел Тедди за барьер и почти вытолкнул в коридор. Другие не двигались. Находясь на достаточно большом расстоянии от бутылки с нитроглицерином, они, тем не менее, застыли на своих местах, ожидая неизбежного взрыва.
– В чем дело? – спросил Хейз. – Нервы шалят до такой степени, что трудно прицелиться? Или слишком дрожат руки?
Вирджиния отступила к столу. На этот раз Хейз твердо знал, что она выстрелит. Он сделал шаг в сторону прежде, чем Вирджиния нажала на курок, и снова пуля пролетела мимо. Хейз улыбнулся и крикнул:
