Она не могла и в мыслях допустить, что его отберут у нее. Ни за что не поверит в это. Она сказала ему, что на Рождество хотела бы получить в подарок его самого. Она говорила это искренне, хотя и понимала, что он воспримет ее слова как шутку. Теперь эти слова обернулись жестокой правдой. Она действительно на Рождество желала только его. Раньше стоило только захотеть, и он – ее. А теперь? Теперь всю оставшуюся жизнь она ничего и никого, кроме Стива Кареллы, не захочет.
И вот она молилась в сумерках комнаты, не понимая того, что молится, и в голове ее снова и снова проносилось: «Не дай умереть моему мужу. Умоляю, не дай ему умереть».
* * *
Лейтенант Питер Бернс спустился в вестибюль в пятнадцать минут седьмого того же вечера. Весь день он просидел в коридоре рядом с палатой Кареллы в надежде, что ему еще раз разрешат повидать Стива. Он виделся с ним всего несколько минут, а потом Карелла снова потерял сознание.
Карелла прошептал всего лишь одно слово, и слово это было «Болто».
Карелла больше ничего не смог сказать о толкаче, и Бернс располагал только туманным описанием, которое он получил от трех парней, арестованных в тот день Кареллой. Больше никто не слышал о Болто, как мог Бернс найти его? Если Карелла умрет...
Он выбросил эту мысль из головы еще там, в коридоре. Он звонил в участок каждые полчаса. И каждые полчаса звонил домой. В участке ничего нового не было. Ничего нового о смерти Долорес Фауред. Ничего нового об убийстве Анибала и Марии Эрнандес. Ничего нового о Болто.
И дома было не лучше. Сын никак не мог справиться со своей болезнью. Врач приходил еще раз, но Ларри это взбесило пуще прежнего. Бернс уже сомневался, что его вообще удастся вылечить, и что они смогут найти преступников, которые совершили убийства на их участке. До Рождества оставалось два дня, и в этот год оно обещало быть безрадостным.
В четверть седьмого он спустился в вестибюль. Остановился у регистратуры и спросил, где здесь можно поужинать. Девушка посоветовала грязную забегаловку на Лафайетт-стрит.
Он уже подходил к вращающимся дверям, когда его окликнули:
– Лейтенант!
Бернс обернулся. Сначала он не узнал этого человека. Маленький и худенький мужчина с коробкой конфет под мышкой, в потрепанной одежде – так выглядят неряшливые люди скромного достатка, которые пытаются одеться получше. Вдруг он узнал мужчину и сказал мрачно:
– Привет, Дэнни. Что ты здесь делаешь?
– Пришел проведать Кареллу, – объяснил Дэнни, посмотрев просительно на Бернса.
– Вот как? – равнодушно сказал Бернс.
– Да, – ответил Дэнни. – Как он там?
– Плохо. Извини, Дэнни, я спешу на ужин. Мне пора.
– Конечно, конечно, – сказал Дэнни.
Бернс посмотрел на него и, вспомнив о Рождестве, примирительно добавил:
– Ты же знаешь, как у нас бывает. Этот тип Болто, который стрелял в Кареллу, он...
– Кто? Вы сказали Болто? Это он стрелял в Стива... в детектива Кареллу?
– Похоже, что он.
– Да вы что? Эта мелкая шпана? Этот молокосос?
– Постой, – произнес Бернс заинтересованно, поскольку Дэнни говорил так, будто знал Болто. – Что ты имеешь в виду? Какая мелкая шпана?
– Ему не больше двадцати, насколько я знаю.
– Что ты еще знаешь о нем, Дэнни?
– Видите ли, Стив... детектив Карелла попросил меня поискать информацию об этом Болто, и кое-что мне узнать удалось. Я хочу сказать, что Стив...
– Ради Бога, зови его Стивом, – разрешил Бернс.
– Некоторые полицейские очень обидчивы...
– Не тяни кота за хвост, Дэнни!
– Даже Стив не любит, когда я называю его Стивом, – признался Дэнни, но, увидев выражение лица Бернса, быстро продолжил: – Никто не знал этого Болто. Так что для меня это была, можно сказать, математическая задачка. Как может случиться, что трое ребят знают его как Болто, а больше в округе никто о нем ничего не слышал? Похоже, он не из этих мест, верно?
– Валяй дальше, – сказал заинтересованный Бернс.
– Тогда я спросил себя: если он не отсюда, то каким образом он получил в наследство дело Эрнандеса? Так не бывает. Во всяком случае, он должен был хотя бы знать Эрнандеса, верно? А если он знал Эрнандеса, то мог знать и его сестру. Вот как я думал, лейтенант.
– И что же у тебя получилось?
– У меня получился человек, который живет не в нашем районе, но знает семью Эрнандесов. Вот почему я и пошел к миссис Эрнандес. Я говорил с ней, пытаясь выведать, нет ли у нее племянника по имени Болто или еще кого, вы же знаете этих пуэрториканцев – у них очень крепкие родственные связи.
– Значит, он ее племянник?
– У нее нет племянника, которого зовут Болто. Она меня не станет обманывать, знает меня давно. Имя Болто ей ничего не говорило.
– Я и сам мог бы тебе это сказать, Дэнни. Мои ребята тоже допросили миссис Эрнандес.
– Но она сказала мне, что у ее сына был приятель, который ходит на занятия молодых моряков где-то в Риверхеде. Я навел справки и обнаружил, что какой-то бывший моряк собирает ребят раз в неделю, одевает их в цирковые костюмы и заставляет маршировать. Только Эрнандес ходил туда не маршировать, а сбывать наркотики. А парня, который его туда привел, зовут Дикки Коллинз.
– А при чем здесь Болто?
– Слушайте дальше, – продолжал Дэнни. – Я начал вынюхивать все, что возможно, об этом Дикки Коллинзе. Он когда-то жил здесь, но потом его отец получил место столяра в Риверхеде, и этот скромный заработок позволил ему выбраться из нашего района. Но у Дикки сохранились здесь кое-какие связи, вы понимаете? Он время от времени приезжал сюда, встречался с ребятами и с покойным Анибалом Эрнандесом тоже. Раз-другой виделся с его сестрой. Как-то вечером, всего две недели назад, ребята играли в карты, по маленькой. Вот почему этого Болто знали всего четыре человека, и один из них уже умер. К счастью, я нашел и живого.
– Выкладывай, – сказал Бернс.
– Играли вчетвером. Парень по имени Сэм Ди Лука, Дикки Коллинз, Мария Эрнандес и парень постарше, из местных.
– Кто этот парень постарше?
– Ди Лука не помнит, а Мария Эрнандес уже ничего не скажет. Насколько я понял, они вмазались в тот вечер, а этому Ди Лука всего шестнадцать лет, так что он вряд ли вообще что видел. Кстати, этот Ди Лука называет себя Бэтман. Такое у него прозвище. У них у всех есть прозвища, и Болто тоже не на пустом месте появился.
– Ближе к делу, Дэнни.
– Ладно. В какой-то момент, когда они играли в карты, парень постарше сказал что-то о каком-то молодом оболтусе. А Дикки Коллинз, оказывается, никогда не слышал этого слова. Оно устарело, молодежь его не употребляет. Но парень он самолюбивый, и вместо того, чтобы промолчать, начал зарываться: «Болто? Что такое болто?» И тут началось. Мария упала со стула, парень постарше катался по полу, а Бэтман чуть штаны не обмочил от смеха.
– Интересно, – задумчиво произнес Бернс. – А дальше?
– Весь вечер они звали его Болто. Так мне сказал Бэтман. Но знали об этом только четверо – Бэтман, Мария, Дикки и парень постарше. А Мария, как вы знаете, уже на том свете.
– Болто – это Дикки Коллинз, – сказал Бернс.
– Точно. Сейчас живет в Риверхеде. В одном из небогатых пригородов. Будете его брать?
– Он же стрелял в Кареллу, верно? – спросил Бернс. Он достал бумажник и вынул десятидолларовую бумажку. – Вот, Дэнни, это тебе.
Денни покачал головой.
– Нет, лейтенант, спасибо.
Бернс недоверчиво уставился на него.
Смущенный Дэнни сказал:
– Но в одном деле вы можете мне помочь.
– В каком деле?
– Я хочу подняться наверх. Увидеть Стива.
Бернс колебался недолго. Он подошел к регистратуре и сказал:
– Я лейтенант Бернс. Этот человек работает с нами. Я бы хотел, чтобы его пропустили наверх.
– Да, сэр, – ответила девушка и посмотрела на Дэнни Гимпа, который улыбался до ушей.
Дикки Коллинза взяли в сочельник.
Его арестовали, когда он выходил из церкви, где ставил свечку своей покойной бабушке.
Его привели в комнату следственного отдела, там было четверо детективов. Одним из них Питер Бернс. Остальные – Хэвиленд, Мейер и Уиллис.
– Как тебя зовут? – спросил Уиллис.
– Дикки Коллинз. Ричард.
– Под какими другими именами тебя еще знают?
– Ни под какими.
– У тебя есть оружие? – спросил Мейер.
– Нет. И не было.
– Ты знаешь Анибала Эрнандеса? – спросил Бернс.
– Имя знакомое.
– Ты знал его или не знал?
– Кажется, знал. Я многих здесь знаю.
– Когда ты переехал отсюда?
– Пару месяцев назад.
– Почему?
– Мой старик получил новую работу. А я всегда с ним живу.
– А сам ты хотел переехать?
– Мне все равно. Я человек свободный. Куда хочу, туда и езжу. А чего вы на меня накинулись? Что я такого сделал?
– Что ты делал вечером семнадцатого декабря?
– Откуда я знаю? Когда, вы сказали?
– Ровно неделю назад.
