Золотарев отпустил водителя, сел за руль "Волги" и мотался по городу, пытаясь уйти от "Жигулей", которые последние три часа вели себя просто нагло. До этого настроение у него было превосходным: все получилось, он нигде не засветился, Авилова арестовали. Визит неизвестного в отделение милиции накануне он посчитал обычной проверкой, никак не связанной с убийством диктора. Виталий Золотарев и вправду не имел к убийству никакого отношения. О туфтовой подготовке малого в тире никто не знал, инструктор был мужик свой, кремень, а не человек. Золотарев все-таки съездил в тир узнать, не появлялся ли кто из любопытных. Сейчас-то он прекрасно понимал, что во время этого визита и засветился. Но кто мог предполагать?
В прекрасном настроении он ехал по Садовому кольцу, светофор мигнул желтым, но Золотарев, находящийся в первом ряду, решил не останавливаться, нажал на газ, проскочил Колхозную, когда увидел, как из правого крайнего ряда, обогнув остановившийся троллейбус, вывернули "Жигули" и уже на красный пролетели мимо. Сначала опер подумал, что это какой-то лихач, но вскоре вновь увидел настырную "пятерку", слегка притормозил, машины поравнялись, и он различил, что за рулем сидит один из парней Гурова. Всякие сомнения отпали, его "Волгу" вели в открытую, так водят только человека обреченного, вопрос о задержании которого решен. У Золотарева при себе имелись двадцать тысяч долларов, он получил их от Грека, якобы за тренировку Авилова. Объяснить, откуда у него такая сумма, по сегодняшним меркам незначительная, но, учитывая служебное положение Золотарева, более чем значительная, он не мог. Спрятать валюту в машине, потом откреститься от нее, во-первых, жалко, во-вторых, более чем наивно. Раз так нахально ведут, значит, что-то конкретное имеется. Он все-таки капитан службы безопасности, а не челнок и не рыночный барыга.
Золотарев мог спокойно заехать домой, передать доллары жене, отправиться по делам и не обращать на "пятерку" никакого внимания. Никто его задерживать, тем более обыскивать, не собирался. Но Гуров знал Виталия Золотарева, предполагал, что тот может запаниковать.
Единственный человек, к которому Золотарев мог обратиться за советом, был полковник Грек, но именно сегодня он уехал в командировку. И Золотарев мотался по городу с безумной надеждой, что у преследователей кончится бензин.
Капитан, кстати, был прав, стрелка бензоуказателя "Жигулей" болталась на нуле.
— Я машину знаю, километров тридцать у нас еще имеется, — сказал Нестеренко.
— Не выход, Валентин, — покачал головой Котов. — Судя по поведению, у него что-то при себе горячее. Если мы его упустим, век не простим, — и снял телефонную трубку.
Ответил Крячко. Котов сказал:
— У нашего клиента в кармане динамитная шашка, у нас на нуле, необходимо ваше присутствие.
— Где находитесь?
— Бульварное кольцо, двигаемся к Трубной в сторону Пушкинской.
— Выезжаю. Звони в машину, объясняй, как прохвост поворачивает.
Через минуту "Мерседес" Станислава мощно рванулся от здания МВД.
Он догнал оперативников у Лужников, через секунду увидел "Волгу" Золотарева, настиг ее, словно стоящую, просигналил, махнул рукой, мол, останавливайся.
Станислав встал рядом, выпрыгнул из "мерса" и радостно спросил:
— Виталик, ты чего от своих бегаешь? Мы не ГАИ, штраф не возьмем, — он был улыбчив, доброжелателен, открыл дверь "Волги", помог Золотареву выбраться из машины.
— Мне ребята сообщают: "Волга", которая у нас проходит по инкассаторам, мечется по городу, не уходит из центра, полагаем, у нее здесь назначена встреча, преследуем, ждем. Я через ГАИ твои номера проверил, оказывается, коллеги. Позвонил в ваш гараж, сказали, Золотарев за рулем, водителя почему-то отпустил. — Станислав говорил быстро, весело, но глаза у него были внимательные, настороженные. — А может, у тебя действительно встреча, потому ты водителя прогнал?
— Ага! Встреча! — обрадованно подтвердил Золотарев.
— Не спрашиваю, где именно, дела секретные. Но вот интересно, в какое время? Ты выехал в двенадцать, сейчас уже пять вечера. Ты не мог выехать за пять часов до срока.
— Я мужчина, Станислав, мне твои парни весь кайф поломали, — нашелся Золотарев.
— А чего ты им не сказал, остановился бы да объяснил, ребята свои. — Станислав неожиданно сменил тон, веселость и дружелюбие пропали, он заговорил жестко: — Врешь ты все. Машину давал кому-то, а на ней инкассатора грабанули. Вызывай своего начальника, я своего, будем разбираться.
— Станислав, ты меня в землю закопаешь. Это у вас все просто, друзья-товарищи. А мое начальство заставит тонну бумаги исписать. Ехал на конспиративную встречу и засветился.
— Ты как хочешь, а я без Льва Ивановича вопрос решить не могу. — Станислав вынул из кармана телефон, соединился с Гуровым. — Господин полковник, у нас тут маленькое недоразумение с Виталием Золотаревым, считаю целесообразным, чтобы вы подъехали. У въезда в Лужники, у парапета набережной.
Жду.
— Ваш Гуров тоже тот еще змей, — пробормотал Золотарев, прикидывая, как ему без потерь выскочить из этой ситуации.
— Гуров змей — и ты мне это объясняешь? — Станислав чуть рубашку не рванул на груди. Он оправил плащ, усмехнулся, представляя лицо Золотарева через две минуты. Станислав звонил Гурову не в кабинет, а в машину, которая стояла в квартале или двух. Знали, что гэбэшника следует трясти горячего, запаренного, а лучше Гурова это сделать никто не мог.
Станислав заглянул в "Волгу", ключи торчали в замке. Подозвал Котова, шепнул:
— Как Лев Иванович появится, отгоните "волжанку" вдоль набережной, встаньте рядом.
"Пежо" Гурова подкатил бесшумно, видно, он выключил движок заранее. Тут же ушли "Волга" и "Жигули", через секунду Станислав сел в свой "мере" и тоже отбыл. Опытный опер знал: Гуров ведет приватные разговоры без свидетелей.
Золотарев огляделся, глупо улыбаясь, спросил:
— Где моя тачка?
— Поблизости, никуда не денется, — ответил Гуров. — Ты без оружия? — Он ловко провел ладонями вдоль торса гэбэшника, нащупал толстую пачку долларов, быстро вынул ее, так же быстро положил обратно. — Ты словно "новый русский" или банкир, таскаешь в кармане целое состояние. А "вальтер" в заднем кармане на предохранителе? Терпеть не могу нервных людей с оружием.
— А что это вы разговариваете со мной как с задержанным? — Золотарев старался держаться уверенно. Но Гуров подавлял его волю и в нейтральных ситуациях.
— Роль героя тебе, Виталий, не идет. — Гуров взял Золотарева под руку, усадил в свою машину, устроился рядом, спросил: — С чего начнем?
— С того, что я накатаю на вас рапорт, беспредел творите, — жесткость слов абсолютно не соответствовала неуверенному, срывающемуся голосу.
— Мы сколько лет знакомы? — спросил Гуров и сам ответил: — Без малого двадцать лет. Я никогда никого не обманул, Виталий. У меня материала на тебя не то что на увольнение, на тюрьму хватит. Я тебя не трону, задвину в сторону, если ты мне без единой бумажки и микрофона расскажешь все по порядку. Я могу перечислить вопросы, на которые ты мне ответишь. Как вербанули Авилова, я знаю, но ты мне повторишь. Как ты его тренировал в тире? Как оформил на телевидение? Какое дал задание? Как часто ты встречался с Греком? На кого конкретно он выходит в правительстве? Кто еще в вашей цепочке? Кто стрелял в Голуба?
— Так мне после этого не жить, — убежденно сказал Золотарев.
— Провал с Авиловым мы обставим интеллигентно. В момент выстрела он находился на другом этаже, разговаривал с двумя девицами. Мы убедим девушек, что они выстрел слышали.
— Грек вернется, начнет разбираться; он человек опытный, мигом меня определит как источник утечки информации.
— Виталий, ты еще ничего не сказал, а уже торгуешься. Так нехорошо, парень, нечестно. Я тебя обещал отодвинуть, значит, сделаю. Мы найдем чиновника, который знал или мог знать лишнее.
Золотарев рассказал все, практически не сообщив Гурову ничего нового, за исключением имени вице-премьера, которого сыщик и сам подозревал, иначе не ворвался бы к нему в кабинет с наивной исповедью. Ни один порядочный человек не стал бы выслушивать бездоказательные подозрения полковника милиции.
— Ну что же, лады, — сказал Гуров, опуская руку в карман, включая магнитофон на перемотку. Сыщик действительно всегда держал свое слово, только не с людьми, которые используют в игре лишь крапленые карты.
— Теперь об истинном убийце? — спросил он.
— А чем вам Авилов не подходит?
— Тем, что никого не убивал, главное же — истинный исполнитель на свободе. Сегодня у него одна мишень, завтра — другая. Я не собираюсь прожить сто лет, но девяносто девять — обязательно.
— Клянусь, я не знаю его.
— Ты не на исповеди, не надо клятв, просто говори правду. Ты его не видел, верю. Грек профессионал. Но ведь, разыгрывая с тобой эту комбинацию, Грек должен был сказать, кто именно поставит точку.
